«Когда на небе дождевые тучи зеленоватого цвета, никогда не выходите из дома без защитной накидки и зонта!», «Пенсия! Заработай себе билет в светлое будущее!», «В связи с плохим качеством дорог, маршрут троллейбуса N7 отменён» и подобные надписи частенько можно лицезреть на билбордах, стендах и панелях с рекламой байгана. Социальные объявления теснятся внизу, там, где когда-то, в седой, бородатой древности писали что-то вроде «курение может вызвать рак лёгких и импотенцию» или «не разрешается употреблять особам, не достигшим 18 лет».

Что ж, предупреждения под рекламой врать не могут, не следует их ослушиваться. Перед выходом я таки надел на пояс собранный защитный халат. Такая штуковина стоит немалую копеечку, но мне её на работе выписали «за вредность». Вообще работа в милиции, особенно в отделе по борьбе с особо опасными преступниками — даёт свои ощутимые преимущества. Правда и минусы тоже есть, к примеру, тебя может угрохать сумасшедшая девчонка и глазом при этом не моргнуть… Но это всё мелочи жизни.

Защитный халат сделан из ультратонкой прозрачной синтетической ткани. Толщина настолько незначительна, что весь халат в собранном состоянии похож на прозрачный пояс. При необходимости этот пояс очень легко трансформируется в удобный халат, защитную кожу, если угодно. Незнающий человек бы принял его за громадный целлофановый пакет, странным образом скрученный и обтянутый вдоль талии. Вот правда давненько мне не попадались незнающие люди на улицах города Н. Обычно их взгляды плещутся гремучей эмоциональной смесью — завистью и страхом. Ну да, от кислотных дождей их защищает брезентовая накидка, в которых раньше, если верить курсу социальной истории, ходили в лес по грибы. В принципе, в них и сейчас можно в лес по грибы ходить, но это в том случае, если вы изощрённый суицидально-настроенный маньяк, желающий принять мучительную смерть от отравления. Грибы, как известно, вбирают в себя всю дрянь, выпадающую вместе с дождём. Не запечатывать же из-за них лес в громадный экокупол? Представить только, сколько такой проект бы стоил — в голове бы все нолики не поместились. Это только для сельскохозяйственных культур нынче выстраиваются купола, защищающие от осадков, и создаются невероятные по сложности дренажные системы, не позволяющие отравленной воде попадать в почву засева. И вообще, сельское хозяйство — хлеб полукровок, наряду с торговлей байганом. Люди теперь редко этим занимаются. Насколько мне известно, не потому, что не хотят, а потому, что вакансий нет.

Вот так сурово, да.

В общем, вышел я на запущенные улицы своего родного города Н и пошёл по ним бродить, как и раньше. Рабочий день был в самом разгаре, а посему прохожие мне почти не попадались, разве что в изобилии встречались бродячие псы, еноты и крысы. Что-то плохо в последнее время работает служба по отлову бездомных животных. Жалкое зрелище эти бродячие четвероногие: больные, облезлые, с кисляками в уголках глаз, лишаями и ожогами от кислотных дождей. Взял бы их всех, и бросил в громадный шнек — чтобы их там в одночасье перемололо! И им страдания облегчило бы, и нам, жителям города, проще бы было. Да, жестоко на первый взгляд, но стоит вспомнить о всех тех болячках, которые эти безобидные на первый взгляд существа переносят на своей грязной шерсти.

Семь лет назад из-за них вспыхнула Всемирная эпидемия чумы. ЧУМЫ!!! Болезни, о которой сотни лет никто не вспоминал, причём чумы в такой форме, против которой современная медицина не знала лекарств. Если верить статистике, тогда в одном только городе Н умерло больше трёх тысяч человек. А что тогда говорить о таких невезучих городах как Санкт-Петербург и Гуанахуато, в которых от эпидемии в общей сложности погибло полторы сотни тысяч человек? И самое странное, эпидемия началась по всему миру практически в одно и то же время. Какие-то города пострадали меньше, какие-то попросту перестали существовать… И только наши замечательные дагонские друзья спасли Землю от неминуемой биологической гибели — разработали вакцину от чумы. Вакцина действовала настолько эффективно, что эпидемию побороли за несколько месяцев. Помню, как ко мне домой пришёл куратор нашей группы. Да, тогда занятия во всех школах, училищах и университете отменили на неопределённый срок. Милицейское училище, студентом которого я тогда являлся, не стало исключением. Так вот, куратор зашёл в квартиру, унаследованную мной после смерти любимой бабушки, а за спиной его стоял чупакабра в белом халате с красным крестом на рукаве. Чупакабра сделал мне укол и удалился восвояси. Один крошечный укольчик, чуть сильнее комариного укуса — и угроза жизни растаяла, как январский снег в результате парникового эффекта. Где же ты был раньше, чупакабра в белом халате, когда мой друг детства Витька Корнюгин корчился в предсмертной агонии, звал умершую неделей ранее сестру и стонал, стонал, обливаясь кровавыми слезами, заливая постель кровавой мочой и поносом?..

После Витьки у меня не было близких друзей. Так, знакомые… Правда, сейчас Светка Соловьёва нарисовалась, но надолго ли этой дружбы хватит? Она подрастает, Светка моя, и мысли в её голове, как я погляжу, всё взрослее и взрослее становятся. Как бы не разругаться с ней на почве её полового созревания. Мне ведь нужен друг, а не любовница!

Светка! Точно! Вот и цель блужданий появилась. И время подходящее, если сейчас ускорю шаг, то доберусь до её школы как раз к тому времени, как прозвенит звонок с последнего урока.

Что-что, а шаг ускорять я ещё как умею. Умею, но не люблю, ибо дыхание сбивается, ведь я любитель покурить сигареты. Да, кстати, надо пачку-другую приобрести, а то последняя штука «кэмэл лайт» осталась. Благо идти как раз через улицу, где расположился старенький довоенный сигаретный автомат. Я не удивлюсь, что кроме меня из него сигареты никто больше не добывает. Он, можно сказать, стал моим личным поставщиком табачных изделий. Всё реже в магазинах можно отыскать сигареты. Да и другие товары тоже. Лишь первой необходимости продукты в сравнительном изобилии: хлеб, крупы, масло, соевое мясо, аспирин, анальгин, водка…

Ветер колыхал растущую из трещин полынь, наполняя и без того не первой чистоты воздух её пыльцой. Две крысы дрались за облепленный грязью кусочек чего-то более-менее съедобного. А я трусил мимо обветшавших домов с засаленными окнами и тешил себя приятной мыслью, что вскоре увижусь со Светкой и начну выслушивать её глупые разговоры про одноклассниц и одноклассников, про уроки и контрольные, про стервозных учителей и ещё более стервозного завуча. И какими бы не казались наивными её байки по сравнению с суровой прозой моей жизни, на душе действительно становилось легко и спокойно, словно после долгого заточения в погребе я выбирался наконец-то на поверхность и глотал свежего воздуха. А может, именно из-за наивности, которая ещё теплится в светлой головке Светки, мне так легко и приятно общаться с ней?

Ох, Света, Светка, Светушка, вырастешь ведь совсем скоро, повзрослеешь… Будет ли меня и после этого тянуть общаться с тобой? Скорее всего, да. Но будешь ли ты хотеть видеть во мне только друга? Разочаруешься ли ты во мне, забудешь меня, пустившись по зову плещущихся в голове гормонов? Мне опять суждено потерять лучшего друга? Опять остаться одному? Быть единицей социума, нужной лишь для выполнения грязной милицейской работы, не больше. Мои чувства никому не интересны, всем наплевать на то, что творится у меня внутри. Всем только и нужно, чтобы я выполнял своё дело, подставлял грудь под пули ради их спокойного сна ночью. Всем только и хочется, чтобы я превратился в чёрствую оболочку человека с мёртвым металлическим стержнем внутри. Всем, кроме тебя, Светка. Всем, кроме тебя…

Но надолго ли?..

Ход размышлений вмиг прервался, стоило мне выйти на улицу, на которой стоял сигаретный автомат. Возле него топтались два мужика в серых робах с гербами города на спинах. Рядом находилась металлическая тележка, точь-в-точь как у грузчиков центрального рынка, которые толкают её перед собой, заваленную мешками с чем-нибудь тяжёлым, и кричат прохожим, чтобы те посторонились.