В этом смысле не представляется возможным завершить главу о Вексене, не рассмотрев ситуации, сложившейся на конец правления Ричарда в 1199 году. Пока тот был в германском плену, Жизор из-за предательства попал в руки Филиппа, и первостепенной задачей Ричарда сразу после возвращения стало отвоевать Вексен. Незадолго до своей смерти он почти добился этого, и лишь Жизор все еще находился в руках у Филиппа. Но он был окружен, и падение главной крепости Вексена было вопросом времени. И тогда, вспомнив тактику Генриха II, Филипп предложил заключить брачный союз между наследником французского престола Людовиком и кастильской племянницей Ричарда. Интерес в данном случае представляет вопрос о приданом. Еще в 1195 году в одном из брачных проектов, которые Филипп пытался реализовать, он сделал крутой поворот в правовой аргументации. Правда, тогда речь шла о всем Вексене, а теперь лишь о Жизоре, шаткое положение которого и объясняло проявленную Филиппом гибкость: молча признавалось, что Вексен принадлежит Ричарду, хотя единственно с той целью, чтобы он передал его будущим супругам в качестве приданого. Откровенный цинизм и полная искусственность подобного правового обоснования становятся очевидными, если обратиться к постановке вопроса о приданом в Лягулетском мирном договоре 1200 года между Иоанном и Филиппом. Несмотря на первоначальные успехи Иоанна, соотношение сил, по оценке Филиппа, должно было драматически измениться не в пользу анжуйского партнера по переговорам: Жизор теперь и вовсе не упоминался, а о Вексене речь шла лишь в связи с уступками английского короля, который своей племяннице уже выделил в качестве приданого владения в Берри. С учетом новых перспектив, открывавшихся ввиду предстоявшего восшествия Иоанна на престол, Филипп утратил всякий интерес к малозначительным правовым нюансам между владением Вексеном де-факто и де-юре.
Давно уже стал больным вопрос: кто повинен в том, что брак между Ричардом и Алисой, позволивший бы, наконец, окончательно решить проблему Вексена, никак не мог состояться, Источники на этот счет дают в высшей степени противоречивые объяснения:
Генрих был против брака.
Ричард не хотел этой невесты.
Он снова и снова просил отца женить его на Алисе.
Целесообразнее, как нам представляется, поэтому полагаться не на мнения источников, а на бесспорные факты, и окончательные выводы делать именно с этих позиций.
То, что Ричард не желал брать в жены Алису, можно считать доказанным, ибо в 1191 году он женится на Беренгарии Наваррской. И если бы препятствовал браку отец, Ричард мог бы жениться на Алисе сразу же после поражения и смерти того в июне 1189 года. Внезапная перемена намерений в данном случае маловероятна уже по той простой причине, что в одной из песен Бертрана де Борна, датируемой 1188 годом, мы находим вполне правдоподобное подтверждение тому, что Ричард уже в то время вел тайные переговоры с Наваррой о Беренгарии. Главный пункт договора о капитуляции, подписанного Генрихом 4 июля 1189 года и отражавшего интересы победителей, то есть Филиппа и Ричарда, обязывал Генриха передать Алису в руки доверенному лицу, назначенному его сыном из числа высшей знати. И ни слова о предстоящей свадьбе Ричарда с Алисой. Не следует ли отсюда, что в то время Ричард даже не утруждает себя тем, чтобы создать видимость желательности для него этого брака?
Кто же пытается убедить нас в том, что Ричард упрашивал отца отдать ему в жены Алису, которую тот содержал под «домашним» арестом? Французские или профранцузские источники, в которых этот брак связывался с правом на английский престол, исходили из явно не отвечавшей истине посылки будто большая честь была бы оказана жениху подобным браком. Это Ригор, Philippidos, Эракл-«Эрнуль», из английских же отметим ссылающегося на французские авторитеты Гервасия. В таких же солидных источниках, как Gesta и Chronica Говдена, да еще, может быть, у Дицето, отражено иное положение дел: повествуя о крупнейших конференциях 1188–1189 годов, они сообщают лишь о требовании Филиппа к Генриху — женить Ричарда на Алисе. Но поскольку Ричард сам на них присутствовал и, в конце концов, вступил в союз с Филиппом, то, если отвлечься от общей картины, не правильнее ли рассматривать согласие Ричарда как простое соблюдение формальностей, да и только. Однако равным образом в этом можно усмотреть признаки сознательной осторожности Ричарда, косвенно свидетельствующие о том, что он сам как раз и не желал открыто обсуждать это требование. Впрочем, все высказывания источников о желаниях Ричарда в этом смысле представляют для нас интерес уже потому, что знакомят нас с уровнем осведомленности летописцев, так как в том, что кандидатура Алисы была отклонена самим Ричардом, сомневаться не приходится.
Таким образом, позицию Генриха можно толковать двояко: Генрих был со своим сыном единодушен и также не хотел этого брака (несмотря на то, что сам о нем договаривался еще в 1169 году); Генрих, в отличие от Ричарда, желал его брака с Алисой, и тогда у них по этому вопросу были большие разногласия.
Но и здесь нельзя положиться на источники. Прямые указания на то, что Генрих не хотел выдавать Алису за Ричарда, из основных источников содержатся лишь у Ритора и Гийома Бретонского в Chronica.
Какие же выводы напрашиваются из этих двух версий, где истинной может быть лишь одна? Если исходить из предположения о единодушном неприятии Генрихом и Ричардом этого брака, становится совершенно неясно, почему же в таком случае помолвка не была расторгнута. Или причина в том, что, одобряя в принципе подобный союз, гарантировавший права на Вексен, Генрих препятствовал его заключению из-за того, что не хотел уступать его Ричарду в качестве приданого? Но ведь он не отдал Вексен и Генриху Младшему, который также претендовал на это приданое. Нет и свидетельств того, что Ричард немедленно потребовал бы передачу ему Вексена. Вот почему этот мотив, на который в одном месте намекает Гийом Бретонский, выглядит неубедительно. Пониманию очевидного расхождения между предполагаемым желанием Генриха и его поступками, результатом которых было затягивание осуществления этого брака, мало способствует и тот факт, что в этом никак нельзя усмотреть его козни по отношению к Ричарду, так как последний сам не хотел видеть Алису своей женой. Даже если допустить, что в душе Генриха шла яростная борьба, то уж на отношениях с Ричардом она отразиться никак не могла. Во всяком случае, он выглядел бы законченным психопатом, так как затягивание конфликта приводило к тому, что с определенного момента он бы уже не выигрывал, а терял время. И то, что Генрих оказался не в состоянии воспользоваться достигнутым взаимопониманием, в конце концов вынудило Ричарда выступить против отца.
Однако если не исходить из тяжелого психического расстройства Генриха, а также при отсутствии логической причины, по которой он мог бы воспротивиться этому браку, то остается заключить, что Генрих хотел его. Тогда вполне объясним и весь тот нажим, который он оказывал на сына — попытки отобрать у него Аквитанию, угрозы выступить против него в союзе с Францией, содержавшиеся в договорах 1183 и 1186 годов, отказ в признании его престолонаследником. Все сводилось бы к стремлению привести сына к послушанию. А если уж Ричарду так не хотелось жениться на Алисе, что ж, на ней мог бы, в конце концов, жениться и Иоанн, какая ему, Генриху, разница. Иоанну на то время было уже выделено наследство, и ему с Алисой была предложена, ни много ни мало, Аквитания. Такой должна была стать для Ричарда отступная цена за разрыв помолвки, по крайней мере, так бы хотелось Генриху. Франция же запрашивала более высокую цену — отказ от английской короны в пользу Иоанна.
И не только невозможность отыскать причину сопротивления Генриха этому браку подводит нас к противоположному мнению. Имеется довольно веская причина, по которой он крайне настоятельно должен был добиваться брака с Алисой одного из своих сыновей, желательно, разумеется, Ричарда. Это не влекло бы за собой переориентации всей политики и не вызвало бы никаких неприятных вопросов. Когда в 1191 году в Мессине — это было уже после смерти Генриха — Филипп вновь поднял вопрос о его помолвке с Алисой, Ричард открыто назвал причину своего отказа жениться на ней: она была, якобы, совращена отцом и родила ему сына. В подтверждение этого Ричард предложил представить свидетелей. Но Филипп отказался их выслушать. Он заключил с Ричардом договор, и помолвка, наконец, была расторгнута. События эти упомянуты Говденом в Gesta и Chronica. И в отличие от других источников, речь идет не о слухах, а об официальном заявлении Ричарда, которое представляется достоверным еще и потому, что Говден присутствовал в то время в Мессине, чему имеются доказательства. Из английских источников той эпохи об этой любовной связи открыто сообщает Гиральд, называя ее в качестве причины, по которой Ричард наотрез отказывался взять в жены Алису, тогда как Девиз по этому поводу высказывает серьезные сомнения. Французские и про-французские же авторы об этом либо вовсе умалчивают, либо говорят намеками, как, например, Андреа Маршьянский, причем тут же перечеркивают их как недоказуемые и недостойные упоминания. Особняком среди французских источников стоит Philippidos, где дважды упоминается эта скандальная связь и вовсе не как досужие выдумки злопыхателей. Нетрудно догадаться, почему Франция не торопилась сделать истину достоянием гласности — едва ли ее можно было бы использовать в пропагандистской кампании против Ричарда. В чем-чем, а в несправедливости его в данном случае не упрекнешь, напротив, отказ жениться на Алисе был бы как нельзя правомерен, да и проблема Вексена, как мы вскоре увидим, казалось, нашла, наконец, свое решение. К тому же злодей Генрих был уже мертв, и огласка дела едва ли сделала бы много чести Франции.