Это влекло бы за собой допущение, что к моменту заключения Филиппом военного союза с Ричардом первоочередной задачей французского короля был брак последнего с Алисой. Но достижение этой весьма скромной цели, означавшее передачу анжуйцам в качестве приданого нормандского Вексена, на долгое время закрыло бы ему доступ на эту спорную территорию и тем самым вырвало бы у него из рук ключ ко всей Нормандии. Речь шла бы в подобном случае о такой политике по отношению к Плантагенетам, в основе которой лежало стремление к миру путем удовлетворения минимальных требований и сохранения status quo. Но это противоречит предшествующей захватнической политике в Бретани (1186) и Тулузе (1188), а также вторжению в Берри (1187 и 1188). И чтобы признать Филиппа одураченным, необходимо допустить, что он принимал официальную версию о причинах отсрочки свадьбы, то есть верил в желание Ричарда жениться на Алисе У Говдена, однако, имеется место, относящееся к январю 1188 года, из которого можно заключить, что у Филиппа были большие сомнения на этот счет: Генрих должен был вернуть ему Вексен, «si non fecent Ricardum… accipire sibi in conjugem Alesiam»[27]. Или летописец знал больше, чем открыто высказывал, и даже больше самого Филиппа? В любом случае только будучи крайне неосведомленным и совершенно безразличным человеком, Филипп не мог бы распознать намерений Ричарда. Будь он хоть чуточку недоверчив, даже исходя из предположения, что заключение брака и последующее урегулирование проблемы Вексена были его целью, он должен был бы заставить Ричарда прямо и открыто заявить Алисе о своих намерениях.

Таким образом, если мы все же решили считать обманутым именно Филиппа, подходим к третьему предположению: по неведомым причинам он допустил политический просчет, не выдвинув в качестве условия своей поддержки требования немедленного брака Ричарда и Алисы. В Gesta и Chronica Говден приводит текст договора, и из той его части, где речь идет об Алисе, следует, что Генрих обязан отпустить ее не к самому Ричарду, но к назначенному им представителю, а к нему она сможет попасть лишь после его возвращения из Святой Земли. При этом о самом браке, пусть даже со ссылкой на будущее, ни слова. Такое решение вопроса, за которым мог стоять только Ричард, должно было совершенно однозначно подсказать Филиппу истинные намерения его союзника. В одном из отрывков у Дицето можно обнаружить еще более подозрительную формулировку: Генрих должен передать Алису либо архиепископу Кентерберийскому и Руанскому либо графу Вильгельму Мандевилльскому, ставшему при Ричарде верховным судьей Англии, то есть так или иначе она должна быть вверена одному из главных высокопоставленных лиц Анжуйской династии. Практически это означало бы, что весь крестовый поход ей пришлось бы просидеть в Руанской байте в ожидании окончательного решения своей судьбы, которая была совершенно неопределенной. Здесь говорится, что монархи «post redditum a peregrinatione juxta consilium regis Francorum tradetur nuptai colloquandi»[28]. Итак, по возвращении из крестового похода ее брат, король французский, мог выдать ее замуж по своему усмотрению. Но как об этом могла зайти речь, если с ней был обручен его союзник, и одной из главных целей в борьбе против Генриха была именно передача Алисы Ричарду, чтобы он смог на ней жениться? Следовательно, в июне 1189 года Филиппу должно было быть совершенно очевидно, что браку, которого он так упорно добивался, не суждено состояться. Но, судя по тексту упомянутого договора, во взаимоотношениях Ричарда и Филиппа не чувствуется ни малейшей напряженности, напротив, вновь официально провозглашается «дружба», а это могло означать лишь то, что поведение Ричарда после победы над отцом, отразившееся в защищавших его интересы положениях договора, вовсе не было для Филиппа чем-то неожиданным. И еще меньше он должен был себя чувствовать обманутым в 1191 году при разрыве помолвки.

Несомненно, и Ричард вел двойную игру. Поскольку в марте 1191 года в Мессине он по договору освобождался от своих обязательств перед Филиппом в отношении Алисы, ему необходимо было публично объявить о своих намерениях.

Мы должны придерживаться точных формулировок текста договора. В нем говорится, что Ричард волен жениться на ком пожелает, «non obstante illа conventione inter nos et ipsum facta de sorore nostra Aelois quam debebat ducere in uxorem»[29]. Описывая ситуацию, Говден добавляет, что и соответствующую присягу следует считать недействительной. Филипп освободил Ричарда «а fide et sacramentis et omni conventione quam cum illo fecerat super matrimonio contrahendo inter ilium et Alesiam sororem suam»[30]. Общим знаменателем приведенных выше цитат выступает достигнутая ранее между Филиппом и Ричардом договоренность, согласно которой последний должен был жениться на Алисе, что отсылает нас ко времени вступления Филиппа на престол, то есть к 1180 году. Что касается договора от 11 марта 1186 года между Генрихом II и его овдовевшей снохой, Маргаритой, вспомним о «carta compositionis»[31] между Генрихом и Филиппом по финансовой компенсации и новому варианту решения вопроса о праве владения Вексеном, где помимо всего прочего содержалось требование принесения Ричардом присяги. В 1186 году было также заключено письменное соглашение по данному браку, но контрагентом французского короля выступает Генрих, а не Ричард. Но когда Ричард и Филипп заключали подобный «conventio»[32] между собой, неизвестно.

Попытаемся теперь выяснить, имеются ли более основательные сведения о столь часто упоминаемой клятве Ричарда жениться на Алисе. На том, что подобное обещание все-таки было, настаивают французские источники, Ригор и Гийом Бретонский, а также опирающиеся на французские авторитеты Эракл и «Эрнуль», с английской же стороны Девиз и, как мы уже успели убедиться, Говден. Не забудем и Бертрана де Борна. Главные английские хронисты: сам Говден, Дицето, Гервасий и Гиральд, довольно подробно информирующие нас о конференциях 1188 — 1189 годов, ничего, однако, не знают о каких-либо сделанных там публичных обещаниях Ричарда жениться на Алисе. Так что эта клятва, заведомо ложная, должно быть, была принесена в частной обстановке. Если мы спросим себя, каким временем датируют названные источники принесение клятвы, то вырисуется интересная ситуация. Французские источники, обычно не отличающиеся большой точностью, упоминают о ней в связи с разногласиями, возникшими между королями в Мессине, не уточняя даты. Эракл и «Эрнуль» единодушно переносят ее на время после коронации Ричарда, Девиз ограничивается указанием на «dudum»[33], что примерно должно означать период времени до приезда в Мессину новой невесты Ричарда Беренгарии. Говден и вовсе не приводит никаких дат. Из уже не раз упоминавшейся строки Бертрана о Наваррском брачном проекте Ричарда, к которому мы еще вернемся, кроме всего прочего следует, что к 1188 году Ричард не только уже дал такую клятву, но уже и успел ее нарушить. Кроме этого, у нас нет ни единого подтверждения того, что в тяжелые для себя дни накануне перехода на сторону Филиппа, Ричард клятвенно обещал тому жениться на его сестре. И весьма показательно, что во французских источниках ни разу не устанавливается зависимость между принятым Филиппом в ноябре 1188 года решением помочь Ричарду отстоять его наследственные права в борьбе против Генриха II и данным Ричардом ранее обещанием женитъся на Алисе. И это весьма важно для уяснения мотивов поведения Филиппа в Бонмулене.

Смысл этой уже примелькавшейся клятвы не совсем ясен, в тот же период было множество иных клятв.

В Бонмулене Ричард приносит ленную присягу на верность всех материковых владений французской короне. К Алисе это expressis verbis[34] не имеет никакого отношения. Но, поскольку, воспользовавшись удобным случаем, Филипп выдвигает от имени Ричарда требование к Генриху II передать тому Алису, и тот соглашается, современники событий вполне могли бы предположить связь между двумя обязательствами. С hominium связанная fides включала эти обязательства; при этом она исключала возможность того, что один и тот же человек берет на себя новое обязательство лишь затем, чтобы освободиться от прежнего. «Histoire de Guillaume le Marechal», представляющая собой смесь правды и вымысла в то сомнительное время, сообщает о том, что еще перед Бонмуленом Ричард, в обстановке совершенной секретности, приносит присягу на верность французской короне, как ленник всех своих материковых владений, а в ходе официальной встречи королей как раз ничего существенного и не произошло, если не считать отказа Генриха передать Ричарду свои владения. В биографии Вильгельма Маршалла, написанной в стихах, Алису и вовсе выводят из игры, но вновь упоминается об этой ленной присяге, как о принятой тайно и еще до Бонмулена.