Договор от 6 декабря 1183 года между Филиппом и Генрихом II лишь туже затянул узел противоречий. Поскольку в нем предусматривалось, что Алиса должна была принести в приданое нормандский Вексен, то с этого момента Алиса и нормандский Вексен сливались в единое целое. Возникал своеобразный «узел», причем не только в психологическом смысле для тех, кого это касалось, но и в смысле переплетения двух в высшей степени запутанных и чреватых тяжкими последствиями линий судьбы.

Прежде чем обратиться к данному договору и рассмотреть его последствия, попытаемся хотя бы отчасти распутать этот клубок, бросив ретроспективный взгляд на истоки проблемы, когда обе эти линии еще не пересекались.

Местность вокруг главной крепости Жизор, в отличие от граничащего с ним французского Вексена именуемая нормандским Вексеном, представляла собой пограничную полоску между реками Эпт и Андель к северу от Сены. Традиционно она принадлежала Нормандии. В ходе борьбы за английский престол и герцогство Нормандское между домами Анжу и Блуа граф Готфрид Анжуйский и его сын Генрих купили поддержку Людовика VII ценой отказа от Вексена. Законное отделение последовало при принятии Генрихом в 1151 году присяги о вассальной зависимости Нормандии. После смерти своего сына Стефан Блуаский заключил с Генрихом договор о престолонаследии, по которому тот признавался наследником английского престола. Уже в это время за недостатком альтернативы это было для Людовика VII равносильно отделению Вексена, и уже в 1154 году Генрих без особых сложностей получает корону Стефана. И обнаруживает, что заплатил несоразмерно высокую цену практически за ничто. Нормандский Вексен был превращен в сильно укрепленную пограничную зону, а его соседство с Францией теоретически круто меняло исторически сложившиеся взаимоотношения северных соседей. Если прежде сильнее была укреплена Нормандия, а подступы к Парижу оставались более или менее незащищенными, то теперь они оказались надежно укрепленными, а Нормандия и прежде всего ее столица, Руан стали незащищенными от возможного нападения французского короля. Такое положение вещей показалось неприемлемым Генриху, и он попытался снова завладеть Вексеном. Поскольку в военном отношении Франция в то время была не в состоянии защитить страну от агрессивно настроенного Генриха, то в 1158 году Людовик объявил, что готов отдать Вексен в качестве приданого своей дочери Маргариты в случае ее замужества с сыном Генриха — Генрихом Младшим. В 1160 году в мирном договоре, подписанном между Людовиком и Генрихом II, были оговорены детали брачного соглашения и передачи данной области. Но так как в это время детям было соответственно пять и двенадцать лет, договор должен был вступить в силу после достижения обрученными брачного возраста, то есть в 1164 году. Не желая ждать целых четыре года, Генрих, используя оговорку, предусматривающую немедленное отделение Вексена в случае досрочного заключения брака, в тот же год обвенчал обоих. Таким образом нормандский Вексен снова перешел к нему. Сохранение Францией за собой права требовать возврата Вексена мало его волновало. Отделение 1151 года, хотя и было практически аннулировано, еще нуждалось в законном оформлении, но Генрих заполучил спорную область, причем немедленно и без единого взмаха меча. Подобный образ действий обычно расценивается как умный политический шахматный ход, хотя само по себе привязывание решения вопроса Вексена к браку между детьми ввиду высокой детской смертности было весьма рискованным. И в 1183 году, после смерти хотя и достигшего совершеннолетия, но не оставившего потомства Генриха Младшего, Филипп потребовал возвращения приданого своей сводной сестры. К этому времени юный Филипп должен был уже почувствовать себя обязанным своему могущественному вассалу и защитнику Генриху. Ведь в первые, тяжелые для Филиппа годы тот немало сделал для него в качестве миротворца, а в войне с Фландрией решительно выступил на стороне своего ленного господина. И трое его сыновей равным образом добросовестно исполняли свои ленные обязательства, сражаясь за французского короля, да иначе и быть не могло. Как и при Людовике, так и теперь по отношению к Филиппу, Генрих не демонстрировал своего военного превосходства. Не желая потерять нормандский Вексен, он, тем не менее, ни в коем случае не хотел ввязываться из-за него в войну. В плену трагического заблуждения Генрих наивно полагал, что ему удастся добиться своего умелым лавированием. Подобная лояльность Генриха по отношению к Филиппу представляется тем удивительнее, если учесть, насколько разительно она контрастировала с ярко выраженным двуличием и ничтожностью последнего, который стремился лишь к тому, чтобы укрепить плацдарм для нанесения сокрушительного удара по дому Генриха. Поведение Генриха не становится понятнее, если попытаться объяснить его лояльность страхом перед войной. Исход военного противостояния объединенных ударных сил дома Анжу и партии Филиппа из-за Вексена едва бы был в пользу последнего. Столь же необъяснимо, почему Генрих не воспользовался своими финансовыми возможностями и не навязал стесненному в материальном отношении Филиппу денежную компенсацию за Вексен. Вместо этого при заключении договора 6 декабря 1183 года он уже в третий раз признает, что Вексен, который в действительности находится у него в руках, по праву принадлежит Франции. Подобная сговорчивость Генриха и все более настойчивые требования Филиппа четко определить правовой статус Вексена, недвусмысленно указывают на существование некоего плана.

Алиса была второй дочерью Людовика VII и его второй жены Констанцы Кастильской, которая умерла 4 октября 1160 года при ее рождении. Таким образом, нам достоверно известен ее возраст. В ознаменование заключения в 1169 году Монмирейского мира она была обручена с двенадцатилетним в ту пору Ричардом, которому по этому же поводу был жалован титул герцога Аквитанского. Ничто, казалось, не препятствовало скорой свадьбе. Как ни странно, но приданого не требовали, да и вопрос о нем не поднимался. Но в 1183 году обрученные, которые достигли, соответственно, возраста двадцать шесть и двадцать три года, все еще не были женаты. Более того, судя по одной из формулировок договора от 6 декабря 1183 года, согласно которой на Алисе мог жениться один из сыновей Генриха, становилось в высшей степени проблематично, что этот брак вообще когда-нибудь состоится.

В 1176 — 1177 годах французский двор прилагал немалые усилия, чтобы либо добиться заключения брака, либо вернуть Алису домой. Людовик VII даже обратился за помощью к папе с просьбой оказать давление на Генриха II, и, как известно, тот угрожал последнему интердиктом. В распоряжении историков имеется два письма папы Александра III своим легатам, одно из которых датировано 21 мая 1176 года, а другое — 30 апреля 1177 года, иллюстрирующие дипломатические приемы Генриха в этот период. В ответ на требования Людовика он недвусмысленно дает понять, что брак не состоится до тех пор, пока тот не исполнит своих обещаний относительно приданого, о которых, однако, нам ничего неизвестно. Зато его собственные ясно определены — поскольку жених не кто-нибудь, а герцог Аквитанский, то за Алисой должны дать Бурж и другие города провинции Берри, где Генрих в это время проводил экспансионистскую политику. Эти требования дополнялись требованием уступить французский (!) Вексен Генриху Младшему. Последнее представляется настолько несуразным, что его можно рассматривать лишь как заведомо завышенное требование, заранее рассчитанное на отказ. Путем различных дипломатических ухищрений Генрих, однако, добивается того, что решение вопроса об интердикте, которым папа угрожает ему в случае дальнейшего необоснованного удержания Алисы, откладывается до личной встречи двух монархов. Результатом такой встречи был Иврийский договор, заключенный в сентябре 1177 года. О браке и приданом в нем, однако, совершенно не упоминается, зато пространно излагаются намерения обоих королей участвовать в предстоящем крестовом походе. Заявив о своем намерении отправиться в крестовый поход, Генрих тем самым напрочь лишает Людовика протекции церкви. Расчет был верным — перспектива в самом ближайшем будущем увидеть могущественного Генриха II в рядах крестоносцев, разумеется, сразу же отвела на задний план дело Алисы, тем более, что после недавнего налаживания хороших отношений с Фридрихом Барбароссой, поддержка Франции Александру III уже не казалась столь важной. Последние три года своей жизни Людовик VII больше не предпринимал никаких попыток добиться заключения брака. Алиса сидела под «домашним арестом», Генрих больше не выдвигал никаких требований по приданому, а у юного Филиппа в первые три года правления были дела поважнее, так что прошло шесть лет, прежде чем проблема Алисы снова привлекла к себе внимание. Тема эта вышла на первый план после смерти Генриха Младшего и временного затишья в военных действиях. Теперь в качестве приданого Генрих II не требовал ни Бурж, ни что-либо другое, но готов был удовольствоваться лишь тем, что, по его мнению, и без того ему принадлежало, а именно, нормандским Вексеном. Таким образом, будущему супругу Алисы, кем бы он ни оказался, не было особых причин радоваться этому фактически символическому приданому.