Что же касается тезиса Гольбаха «все знания из чувственного опыта», то, если подходить к его оценке исторически, он был вполне правильным и плодотворным. Однако в понимании этого правильного в своей основе положения и в способах его доказательства мы находим недостатки, характерные для всего метафизического материализма.
Человек обнаруживает свою истинную природу, свою действительную сущность, свое назначение не в области практической, творческой деятельности по преобразованию мира, а лишь в области мысли, теории (см. 14, 118). Отсюда — стремление к созерцательной форме познания и непонимание специфической роли абстрактного мышления, непонимание диалектического скачка в познании при переходе от чувственной его стадии к рациональной. Иначе говоря, Гольбах созерцательно интерпретирует процесс познания, рассматривая его главным образом как результат воздействия предметов внешнего мира на органы чувств человеческого индивида и игнорируя познавательное значение того воздействия человека на природу и социальные условия своего существования, которое составляет важнейшее содержание общественной практики.
Непонимание чувственного опыта как исторически сложившейся общественной практики обусловило ограниченность старого материализма. Вся совокупность многовековой трудовой деятельности человечества была сведена к эксперименту. Гольбах и его единомышленники брали и исследовали лишь влияние, воздействие внешних предметов на чувствующего, оторванного от общества человека, обособляя процесс активной, производственной, общественной, деятельности от процесса отражения всей этой деятельности в сознании людей, игнорируя эту неразрывную связь. Воздействие же людей в течение ряда поколений на окружающий мир в ходе их производственно-практической деятельности в расчет ими не принималось. Гольбах и другие мыслители того времени, стоявшие на точке зрения наблюдения, созерцания, не понимали, что люди, изменяя природу вещей, неизбежно тем самым непрерывно изменяют и свою собственную природу, и свои отношения друг к другу. «...Это учение, — писал К. Маркс о метафизическом материализме, — забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан» (2, 2). Не видя, каким путем люди воздействуют на вещи и изменяют их, как они организуют свой опыт, нельзя было выработать и подлинно научный метод мышления, направленный на познание природы.
Лишь историко-материалистическая точка зрения дала возможность взглянуть на общественную производственную практику глазами активных преобразователей. И лишь она одна могла привести к материалистической диалектике, к действительному пониманию как сущности людей, так и сущности их мышления, познания. Именно с конкретного подхода к изучению жизни людей, с проникновения в сущность истории общества начинаются сознательная история материалистической диалектики и ее распространение в качестве целенаправленно применяемого ко всем наукам метода.
Глава III. Критика религии
Нет никакой реальной разницы между религией и самым рабским и невежественным предрассудком.
О сущности и происхождении религии
Боевой атеизм французского мыслителя был теоретическим выражением классовой борьбы революционной буржуазии против всех сил старого режима, среди которых одно из первых мест занимали католическая религия и церковь.
Гольбах направил против религии всестороннюю и убедительно аргументированную критику. Прежде всего он выступил против понятия бога. Образное выражение Плеханова, что «французские материалисты в небесных делах были ярыми республиканцами: они гильотинировали бога задолго до доброго доктора Гильотина. Они ненавидели его как личного врага» (39, 2, 72), можно прежде всего отнести к Гольбаху.
С материалистических позиций Гольбах выступает против основного тезиса теологии, будто мир создан богом. В противовес богословскому учению о сотворении мира он доказывает, что природа — сама себе причина и абсолютно не нуждается ни в какой надмировой силе.
По его глубокому убеждению, которое он передает и читателям его антирелигиозных памфлетов, никакой вне материи существующей духовной субстанции нет и быть не может. Реально существует лишь то, что может прямо или косвенно воздействовать на наши чувства и восприниматься сознанием. А это есть природа, которая существует сама по себе. Духовная же жизнь порождена и обусловлена особенностями физической организации человека и полученными им от внешнего мира импульсами. «Все, что мы делаем или мыслим, все, чем мы являемся и чем мы будем, всегда лишь следствие того, чем нас сделала всеобъемлющая природа. Все наши идеи, желания, действия представляют собой необходимый результат сущности и качеств, вложенных в нас этой природой...» (14, 60).
Гольбах критически рассматривает и убедительно опровергает все теологические доказательства бытия бога. Подвергая уничтожающей критике доводы церковников, в частности доктора теологии английского пастора и религиозного философа Кларка о существовании бога, он писал: «... бог доктора Кларка, как и бог величайших теологов, есть всего лишь химера, покоящаяся на необоснованных предположениях и созданная хаотическим соединением противоречивых качеств, делающих ее существование совершенно невозможным; наконец, можно будет удостовериться, что этот бог не что иное, как пустой призрак, занявший место энергии природы, которую всегда упорно игнорировали теологи» (14, 436).
Точке зрения теологов о вечном существовании чистого духа Гольбах противопоставляет материалистическую точку зрения о вечности и неуничтожимости материи. Он утверждает, что чистый дух не может являться творцом и двигателем материального мира. Теологи, отмечает философ, называют бога «духом», но «представляет ли собой дух на языке современного богословия что-либо как не отсутствие какого бы то ни было понятия? Понятие о духовности — это понятие без всякого представления» (16, 22—23).
«Материя» и «движение» — вот все, что нужно, чтобы объяснить все явления в мире. «Вселенная, это колоссальное соединение всего существующего, повсюду являет нам лишь материю и движение» (14, 66). Материя действует по собственным, присущим ей силам и не нуждается во внешнем божественном толчке.
Следует подчеркнуть, что Гольбах не ограничивается критикой и опровержением только теологических доказательств бытия бога. Автор «Системы природы» подробно разбирает также деистическую аргументацию, выдвинутую Ньютоном, Декартом, Мальбраншем. Он высоко ценит научные открытия Ньютона, но подвергает острой критике допущение им идеи бога как перводвигателя природы. «...Если материя существует, она должна действовать, — пишет он... — она существует от века, никогда не перестанет существовать и действовать в силу собственной энергии...» (там же, 81).
Гольбах решительно отвергает ньютоновского бога, который якобы привел в движение косную материю и является разумным устроителем мира. Он показывает несовместимость науки и религии, вскрывает противоречия между величайшими естественнонаучными открытиями Ньютона и признанием им божества как перводвигателя и разумного строителя Вселенной. Подобная критика, несомненно, способствовала освобождению естественных наук от пут теологии и их развитию.
С другой стороны, критика деистических взглядов Ньютона имела важное значение для разоблачения теологов, которые прикрывались авторитетом гениального ученого и спекулировали на его религиозности. Гольбах показывает, что если исходить из научных взглядов Ньютона, то его бог на самом деле «есть не что иное, как действующая по необходимым законам природа, олицетворенная необходимость, или судьба, которой дали имя бога» (там же, 473). Ньютон, по утверждению Гольбаха, не делает такого рода вывода только потому, что он запутался в противоречивых положениях богословия. Твердо придерживаясь принципа единства материи и движения, Гольбах опровергает и теологические и философские доказательства бытия бога-творца, бога-перводвигателя.