Вместо подчинения мы можем использовать антитезис: тактическую процедуру, используемую с целью нейтрализации (в противовес эскалации) игр власти. Антитезис представляет собой вербальную форму боевых искусств, которые, подобно айкидо, учат лишь обороне и не знают наступательных приемов. Эффективный антитезис для игр типа «Все или ничего» основывается на способности и готовности человека отказаться от продукта, который был превращен в дефицитный. «Мне нравятся твои поглаживания, любовь, работа, зарплата, чувство защищенности, но я не столь уж сильно нуждаюсь в них» — вот наиболее эффективный способ остановить игры власти «Все или ничего». Если эти слова сказаны убедительно, это приведет к подрыву игровой стратегии и позволит подготовить почву для кооперативных переговоров по поводу объекта желаний.

После того как прозвучала фраза «Мне не нужна твоя машина, деньги, любовь и т.д.», открывается простор для конструктивных сделок, при которых ни одна из сторон не пытается контролировать решения другой стороны.

Антитезис игре «Все или ничего» наиболее эффективен, когда дефицит искусственный: либо психологический (как в случае дефицита поглаживаний), либо вызванный введением монополии. Эффективность этой реакции обусловлена тем, что умение человека контролировать собственные потребности в искусственно дефицитном продукте почти автоматически делает этот продукт более доступным. Так происходит с продуктами питания, в особенности лишенными питательной ценности, такими как сахар или кофе, когда корпорация пытается ввести повышение цен, за которым последует спад потребления и сопровождающее его падение цены. То же самое происходит, когда отказ какого-нибудь человека от ненужных поглаживаний приводит к ослаблению игры во «Все или ничего», благодаря чему поглаживания становятся более доступными.

К сожалению, антитезис далеко не столь эффективен когда дело касается ряда важнейших дефицитных продуктов. Это происходит потому, что подлинный антитезис представляет собой не блеф (который является всего лишь ответной игрой власти), а действительный отказ от того, в чем мы ранее нуждались и чего хотели. Трудно отказывать себе в таких вещах, как основные продукты питания, кров или работа, и когда мы становимся объектами игр власти в этих сферах, возможно, нам приходится отвечать на них собственными играми власти, если это необходимо для получения своей доли. Само существование профсоюзов и политических партий является эффективным средством противостояния играм власти типа «Все или ничего», используемым корпорациями и другими наделенными властью институтами. Своей незримой, но реальной поддержкой они помогают преодолеть страх перед дефицитом, заставляющим людей поддаваться на манипуляции.

Когда игра «Все или ничего» превращается в игру «Все или смерть», как это имело место при диктатурах Гитлера, Сталина или Саддама Хусейна, когда сопротивление почти неизбежно означало заключение в тюрьму и вероятную гибель, прибегнуть к антитезису становится крайне трудным, поскольку он требует отказа от заботы о собственной жизни («Я хотел бы остаться в живых, но я готов этим пожертвовать»).

Пример из практики

Для того чтобы лучше проиллюстрировать различие между ответными играми власти, которые только затягивают ситуацию противоборства, и антитезисом, рассмотрим следующий пример. Допустим, вы выбрали на рынке подержанных автомобилей машину, которая вам нравится. Продавец обращает внимание на ваш интерес. Вы спрашиваете его, за какую сумму продается машина, и он называет вам цифру 13 тысяч долларов. Вы отвечаете, что машина вам нравится, но цена слишком высока, а вы хотели бы купить машину подешевле, поэтому вы пишете на других рынках.

В ответ на это продавец прибегает к игре власти «Все или ничего»: «Ну что же, пойти и сравнить цены — хорошая мысль, но имейте в виду, что одна дама только что поехала домой, чтобы выяснить, не удастся ли ей набрать сумму, необходимую для покупки машины („Покупайте сейчас, или товар уйдет“). Но вы можете и еще поискать; если мы продадим эту, найдутся другие».

Давайте предположим, что на вас не подействовала эта игра; вы видите тактику продавца насквозь. Теперь у вас две альтернативы. Один вариант — применить ответную игру власти и сказать продавцу: «О, конечно. Я полагаю, если есть человек, который хочет купить эту машину, ему она и должна достаться, поэтому я, пожалуй, и не буду возвращаться сюда». Вы меняетесь местами с продавцом и прибегаете к эскалации с помощью его собственной тактики — очередной игры «Все или ничего».

Другой вариант — использовать антитезис. В этом случае вы игнорируете маневры продавца, улыбаетесь и говорите: «Ничего, я попытаю счастья в другом месте. („Мне нравится машина, но она не так уж мне нужна“.) Возможно, я вернусь, и, если эта дама не купит ее, я буду все еще заинтересован в ее покупке. Спасибо за помощь».

Я воздержусь от высказывания предположений о том, какой из этих двух подходов обеспечит нам машину по более низкой цене. Вполне возможно, что оборачивание ситуации против продавца и использование ответной игры власти окажется эффективным, хотя в целом, полагаю, глупо надеяться на то, что непрофессионал, каким являетесь вы, сможет одержать верх над профессионалом. Более вероятно, что он использует серию новых маневров, которых вы не поймете, и в конце концов заставит вас выложить большую сумму, чем вам следовало заплатить. Я использую этот пример только для того, чтобы противопоставить две альтернативы, между которыми могут выбирать люди, оказавшиеся жертвами и власти: ответную тактику эскалации, которая, по сути, является продолжением войны, или антитезис, являющийся средством нейтрализации игр власти.

При этом всегда встает вопрос: когда же мы на законных основаниях сможем «вступить в войну» — ответить собственной игрой власти? Некоторые пацифисты ответят: «Никогда!» Другие скажут, что, когда речь идет о борьбе с агрессией, война оправданна. Лично я предпочитаю избегать войны, пока можно обойтись антитезисом. В большинстве ситуаций игры власти могут быть нейтрализованы: решение «вступить в войну» даже на рынке подержанных автомобилей является серьезным решением, которое прежде необходимо как следует обдумать. К счастью, в большинстве ситуаций и для большинства из нас этот выбор не столь необходим. Знание об играх власти и об их антитезисах может существенно помочь нам в получении того, что нам причитается. Я предпочитаю исследовать власть и злоупотребления ею, и вырабатывать мирные, ненасильственные методы противоборства. До тех пор пока война уже не станет неизбежной, я надеюсь, что никто другой не направит свои усилия на путь эскалации, пытаясь контролировать меня и тех, кто мне дорог. Прежде всего я хотел бы подходить к любой ситуации с позиций мира и сотрудничества, а не с позиций конкуренции и войны: я заметил, что в конечном итоге, действуя таким образом, я получаю больше того, что я хочу, равно как и все остальные.

Маршалл Розенберг в своей превосходной книге «Ненасильственная коммуникация. Язык сострадания» (Marshall Rosenberg, Nonviolent Communication. A Language of Compassion) проводит анализ ненасильственного подхода к конфликту для людей, желающих изучить этот предмет подробно. По сути, заявление о своих действиях/чувствах, являющееся неотъемлемым элементом кооперативного подхода, впервые было упомянуто в работе Розенберга.

Это верно практически для любой ситуации, за исключением той, когда наш соперник исполнен безжалостной решимости добиться своего любой ценой. В этом случае война является единственной реакцией, позволяющей сохранить то, что по праву принадлежит нам.

Кооперативное разрешение

Кооперативное разрешение конкурентной ситуации требует большей решимости и творческих усилий, чем эскалация или антитезис. Оно выходит за рамки самообороны и направлено на поиск общих мотивов, то есть потребностей, которые обе стороны могут удовлетворить. Эти общие мотивы могут быть, а могут и не быть найдены. К примеру, в играх с нулевой суммой такой общей почвы не существует. Ситуация с нулевой суммой по определению является ситуацией, в которой выигрыш одного неизбежно оказывается проигрышем другого; то, что выигрываю (или проигрываю) я, в сумме с тем, что проигрываете (или выигрываете) вы, всегда составляет большой жирный ноль. Например, если я спорю с вами на пять долларов и вы выигрываете, мой проигрыш (минус 5 долларов) и ваш выигрыш (плюс 5 долларов) в сумме равняются нулю. Подобные ситуации встречаются в реальной жизни, но реже, чем нас с вами приучили полагать. К примеру, если мы вдвоем летим в самолете, в котором есть только один парашют, можно обоснованно предположить, что если в случае необходимости прыгать вы выиграете, то я проиграю. И все же я могу выиграть, уступив вам парашют, став героем и получив посмертную компенсацию, которая позволит моей семье выжить. А вы выиграете, потому что останетесь в живых — или проиграете, испытывая вину всю оставшуюся жизнь. Все зависит от того, что складывается, выигрывается или проигрывается.