ПЕРТСКАЯ КРАСАВИЦА
Аннотация
В историческом романе "Пертская красавица" Вальтер Скотт
создает колоритную картину средневековой шотландской жизни конца
XIV века, обстановку напряженной политической борьбы, рисует ори-
гинальные народные характеры.
Вольнолюбие, человечность, душевная теплота горцев, потомков
кельтского племени, резко контрастируют в романе с ограниченностью,
высокомерием «цивилизованных» жителей города Перт, где царит раз-
дор между сословиями, рыцарями, феодалами и членами королевской
семьи.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Труды Кристела Крофтэнгри*1 нашли продолжателей,
но хотя за последние годы в печати появилось немало
разных работ о шотландских гэлах, однако до сей поры не
было сделано ни одной попытки обрисовать нравы, какие
могли бытовать среди них во времена, когда «Книга ста-
тутов» и наряду с нею страницы летописцев начинают да-
вать нам свидетельства тех трудностей, которые постоянно
вставали перед короной, покуда на южной границе ее вла-
сти противостоял – едва ли не преобладая над ней – высо-
комерный дом Дугласов, а Север между тем раздирали на
части еще не укрощенная дикость горских племен и дерз-
кая заносчивость, с какою выдвигали свои притязания
иные из их вождей, особенно на далеких окраинах. Дос-
товерный факт, что два могущественных клана выставили
каждый по тридцать бойцов, чтобы в битве разрешить свой
давний спор пред лицом короля Роберта III, его брата
герцога Олбени и всего королевского двора Шотландии в
городе Перте в 1396 году нашей эры, видимо, с равной
отчетливостью обрисовывает как ярость племенной вра-
жды у горцев, так и упадочное состояние государственной
власти в стране, соответственно он и стал осью, на которой
могли бы вращаться главные события романтического по-
вествования. Характеры Роберта III, его честолюбивого
брата и беспутного сына, казалось, обещали благоприят-
ную возможность создания интересных контрастов, а тра-
гическая судьба наследника престола с ее прямыми по-
1 * – Пояснения к местам, отмеченным звездочкой, см. в «Комментариях»
следствиями позволяла завершить картину жестокости и
беззакония.
Две черты в истории этой битвы-турнира на пертском
Лугу – бегство одного из назначенных бойцов и безу-
держная отвага некоего горожанина, добровольно вы-
звавшегося за мелкую монету занять его место в смер-
тельном бою, подсказали образы вымышленных персона-
жей, которым и отведена в романе существенная роль.
Изобразить сбежавшего с поля кельта было бы нетрудно,
если бы был избран игривый стиль описания. Но автор
думал, что получится новее – да и глубже будет интерес, –
если удастся привлечь к этому герою некоторое сочувст-
вие, несовместимое с полным отсутствием уважения. Мисс
Бейли* изобразила труса по природе, который под дейст-
вием сильной сыновней любви способен вести себя как
герой. Казалось возможным представить себе и такой
случай, когда человека со слабыми нервами какое-то время
поддерживают на высоте чувства чести и ревности, а потом
он сразу сдает при таких обстоятельствах, что и самое
храброе сердце не отказало бы ему в сострадании.
Спор о том, какие именно кланы на самом деле участ-
вовали в варварской битве на Лугу, вновь оживился после
выхода в свет «Пертской красавицы», и, в частности, он
подробно разбирается мистером Робертом Маккеем из
Турсо в его весьма любопытной «Истории дома и клана
Маккеев». Отнюдь не притязая на то, что он в своем ис-
следовании хотя бы частично разрешил вопрос в пози-
тивном плане, этот джентльмен сумел вполне убедительно
доказать, что его собственный почтенный род не принимал
в деле никакого участия. Маккеи проживали в ту пору, как
проживают и ныне, на крайнем севере нашего острова, и
вождь их был в те времена столь влиятельным лицом, что
его имя и назначенная ему роль не могли быть опущены в
первых отчетах о происшествии. Был случай, когда он
привел от своего клана четыре тысячи человек* в помощь
королю против Властителя Островов. Этот историк при-
держивается мнения, что кланом Кухил Уинтоун называет
Камеронов, которые в те времена, кажется, чаще имено-
вались Мак-Юэнами и лишь сравнительно недавно полу-
чили прозвание «Камерон», то есть «Кривой Нос» – по
недочету на физиономии одного их героического вождя из
рода Лохиель. Той же точки зрения придерживается и Ду-
глас в своей «Книге баронов», где он часто отмечает
ожесточенность вражды между кланом Хаттан и кланом
Кей, отождествляя второй из них – применительно к со-
бытиям 1396 года – с Камеронами. Едва ли возможно
окончательно разрешить этот спорный вопрос, сам по себе
малоинтересный, особенно для читателей по эту сторону
Инвернесса. Уинтоун дает нам для тех двух враждовавших
кланов имена «Кланхивил» и «Клахиния» – причем второе,
возможно, искажено переписчиком. В «Скоти-Хроникон»
они даются как Кланкухил и Кланкей. Гектор Боэций пи-
шет «Кланхаттан» и «Кланкей», в чем ему следует Лесли,
тогда как Бьюкенен почитает недостойным осквернять
свои страницы гэльскими именами этих кланов и только
описывает их как два могущественных племени в диком и
беззаконном краю по ту сторону Грэмпианских гор. При
такой путанице может ли какой-то сассенах надеяться, что
ему удастся dare lu-cem2. Имя Кланхейл появляется только
в 1594 году – в одном из актов Иакова VI*. Нельзя ли
предположить, что это в конце концов просто искаженное
наименование клана Лохиель?
Возможно, читатель не без удовольствия прочтет здесь
строки из стихотворного рассказа Уинтоуна:
В тысяча триста девяносто
Шестом году, чтоб в битве просто
Решить издавний кровный спор,
Сошлись шотландцы диких гор –
По тридцать с каждой из сторон, –
И каждый местью распален
Всех – шестьдесят Клан Кухквил
Одним из этих кланов был,
Звался другой Клахинийя.
Их возглавляли сын вождя
Ша3 Ферквариса у одних,
Вождь Кристи Джонсон у других
На тридцать – тридцать с двух сторон,
И каждый злобой распален,
Под монастырскою стеной
Санкт-Джонстона вступили в бой.
2 Внести свет (лат.)
3 «Ша», как предполагают, должно означать «Тошах», то есть «Мак-Интош»; отцом
молодого вождя этого рода был в ту пору Ферчард. Боуар называет его «Шебег» – то есть
«Тошах Маленький». (Прим. автора.)
Ареной им – приречный луг,
Оружием – кинжал да лук,
Секира да двуострый меч,
И стали – к черту! – сечь да сечь.
Рубились яростно, доколе
Телами не устлали поле.
Чья одолела сторона,
Кому победа зачтена?
Одно я знаю – изнемог
И победитель. Вот итог:
Легло полсотни, остальных
Убрали с поля чуть живых.
Настоятель Лохливена* не упоминает ни о бегстве од-
ного из гэльских бойцов, ни о рыцарственной доблести