Новый наш собеседник слегка под хмельком, очень оживлен, полон энергии, и весь его облик как-то не вяжется с этой тихой деревушкой. Выясняется, что это он ехал ночью на телеге, возвращаясь из Гутова, куда отвозил пьяных немцев, приезжавших в деревню конфисковать провиант. Он быстро сориентировал нас на местности, точно указал, где находится Лодзь, и объяснил, что мы оказались на территории рейха, неподалеку от границы Генеральной Губернии[6].

— Вам здорово повезло. В двух километрах отсюда, в Вадлеве, — пост немецкой жандармерии, чуть дальше, в Грабицах, — погранпост, а рукой подать, в Мзурках, — полицаи. Вы угодили в самую что ни на есть середку этого треугольника… Все села вокруг выселяют. Перевозят сюда немцев из Бессарабии и Прибалтики. Нашу деревню тоже начинают помаленьку выселять, да, правда, не больно торопятся — земля у нас бедная.

Он охотно согласился нам помочь и отправился со Збышком искать контейнер. Сейчас это было для нас самым главным.

Згид прекрасно знал местность, и вот наконец радость — контейнер нашелся. Он лежал в поле за деревней метрах в восьмистах от дома Згида. Збышек вынул из него радиостанцию, а все остальное пока закопал. Было пять часов утра. Ниспосланный нам богом Михал Згид вызвался переправить нас ночью через границу в Генеральную Губернию, а пока предложил укрыться и передохнуть в лесной избушке своего соседа Воджицкого.

…Из леса выходим в полночь, разбившись на две группы: первыми идут Миколай и Сташек, за ними — Збышек, Игорь и я. У нас проводником Зигмунд Котёлек и Эдвард Воджицкий, рекомендованные Згидом и сразу же принявшие в нас горячее участие. Идем всю ночь, в темноте переправляемся через какую-то речку, переползаем поле. На рассвете выходим к деревне.

— Это Гомулин, — шепчет наш проводник, — теперь вы уже в Генеральной Губернии. Вон там, за шоссе, вон в том домике, — показывает он рукой, — живут Квапиши. Люди верные, помогут. Идите прямо к ним, а нам пора возвращаться.

Мы дружески прощаемся, и наши проводники растворяются в предрассветном тумане.

Поют первые петухи. Идем к указанному дому. Во дворе тихо, но изнутри доносятся голоса. Стучим и заходим в дом. У печи сидит старик, по избе снует девушка, как видно, его дочь. Здороваемся. Хозяева не выказывают ни малейшего удивления. Видно, они о нас уже знают. Откуда-то из-за печи тут же появляется молодой рослый мужчина и, доброжелательно улыбаясь, протягивает нам руку.

— Тадек Квапиш. Прошу к столу, дорогие гости.

Завязывается беседа. Старик больше молчит, говорит в основном Тадек. По всему чувствуется, что глава в доме он, и договариваться о помощи надо с ним. Впрочем, просить ни о чем не приходится. Молодой Квапиш сам принимает на себя обязанности нашего опекуна и советчика. В самом скором времени мы убеждаемся, что он обладает прямо-таки талантом организатора, отлично знает местность, людей, а главное — помочь нам считает своим долгом патриота.

После завтрака Тадек отводит нас на другой конец деревни в дом своих родственников Дрызков, в сарае у которых оборудован отличный тайник. Наконец-то мы можем спокойно отдохнуть и хоть немного привести себя в порядок.

Отсюда на следующий день Арцишевский выслал в Варшаву Сташека Винского с задачей выяснить обстановку и попытаться раздобыть себе сносные документы. От Винского довольно долго нет никаких известий, и тогда Миколай решает послать вслед за ним Збышека, дав ему адрес, по которому Сташек должен был остановиться у своих знакомых по фамилии Мецуг, живущих на улице Фильтровой.

В то же время Арцишевский пытается быстрее установить радиосвязь с Центром. Тадек соглашается поместить радиостанцию у себя в сарае. К сожалению, в деревне нет электричества. Нужны аккумуляторы. Но где их достать и при этом не обратить на себя внимания?

Неутомимый Тадек вместе со своим другом Юзеком Клюфом, бывшим солдатом, отправляются в Пётркув на поиски бесценного для нас аккумулятора. Преодолев немало трудностей и приключений, они с триумфом привозят целую батарею аккумуляторов, пригодных для питания нашей аппаратуры. В сарае хитроумно устроили специальный тайник. Это была крохотная каморка под соломой, с входом, укрытым снопами. В ней и поместился Мицкевич с рацией. Соблюдая всяческие предосторожности, Игорь развернул аппаратуру и стал вызывать Центр. У входа в сарай с нетерпением ждал результатов первой попытки наладить связь Арцишевский. Я тоже не выдержал и вышел во двор.

Вдруг со стороны Пётркува донесся какой-то отдаленный рокот… Внимательно осмотревшись, я заметил в небе крохотную точку приближающегося самолета. Сеанс пришлось прервать. Минуту спустя точно над сараем пролетел немецкий «шторх», но Игорь в этот момент уже выключил передатчик. Самолет пролетел еще немного прежним курсом, а потом повернул обратно. Не исключено, что на борту у него был пеленгатор, и он мог засечь наш передатчик. Продолжать работу из этого места теперь было крайне рискованно, тем не менее Арцишевский с Тадеком после подзарядки аккумуляторов, решились все-таки еще на одну попытку. Но и на этот раз связи установить не удалось.

В конце концов, было решено подыскать для радиостанции новое место в городе. Помимо опасений, что нас запеленговал немецкий самолет, принимались во внимание и трудности с аккумуляторами. В процессе работы передатчика они быстро садились, и пришлось бы часто возить их в Пётркув для зарядки. А это могло рано или поздно привлечь к Тадеку внимание. Кроме того, возрастала опасность случайного провала в пути, поскольку немецкая полиция в поисках продовольствия часто устраивала повальные обыски всех въезжающих в город.

На рекогносцировку в Пётркув выехал Тадек Квапиш. Проблема и на этот раз решилась по линии «семейной». В Пётркуве жил еще один родственник Михала Згида — Эдек. Этот милый юноша был любимцем бездетного Михала и гордостью всей семьи. Дядя помог ему окончить гимназию, и только война прервала его дальнейшую учебу. Это был очень интеллигентный и энергичный юноша. Поначалу он несколько колебался, но под давлением аргументов Арцишевского все-таки решился, в конце концов, помочь нам в размещении рации. После некоторых раздумий он уступил для нас свою квартиру, которую снимал у Элеоноры Левинской, хозяйки уютного домика с садом. Сам он перебрался на другую квартиру.

Теперь встала новая сложная проблема перевозки рации из отдаленного Гомулина в Пётркув. Многочисленные полицейские и жандармские патрули на оживленном шоссе создавали реальную угрозу случайного провала. Тадек Квапиш и на этот раз проявил немало изобретательности. Рацию перевезли в машине пожарной команды. Пожарников в суть дела, конечно, не посвящали. Они были уверены, что везут для Тадека колбасу на продажу.

Вместе с радиостанцией перебрался на новую конспиративную квартиру и Мицкевич. Он быстро завоевал симпатии и расположение хозяйки дома. Довольно долго она даже не подозревала, кем на самом деле является ее новый квартирант.

Пока шла работа по приведению в готовность рации, Арцишевский поручил мне выехать в Варшаву и всесторонне изучить возможность замены имевшихся у нас документов на новые, официально установленные оккупационными властями. Кроме того, мне поручалось приступить к выполнению основного нашего задания — организации сети войсковой разведки. Арцишевский рассчитывал, что радиостанция начнет работать со дня на день и, следовательно, понадобятся разведданные военного характера из самых различных районов страны. Он не думал ограничивать нашу деятельность только районом Пётркува.

Я не мешкая отправился в путь. Из Гомулина на пётркувский вокзал добирался пешком. Поначалу при встречах с людьми я чувствовал себя несколько неуверенно, и мне все казалось, что встречные смотрят на меня как-то не так.

Я старательно следил за тем, чтобы чем-то не выдать себя. И, только смешавшись с толпой пассажиров, почувствовал себя наконец более уверенно. Теперь можно было понаблюдать за поведением окружающих меня людей — я стал одним из многих.