…Мнение генерала Матейченкова легло в основу решений Моздокского межрегионального совещания.

Генерал Матейченков без устали из конца в конец мотался по Чечне. И, поначалу разрозненная и пестрая, общая картина понемногу начала окончательно складываться в единое целое.

Он изучил трудные военные дороги и разнообразный рельеф мятежной республики, пожалуй, получше, чем родные просторы Владимирщины и Подмосковья, хотя и по ним довелось помотаться немало.

Теперь Матейченков узнавал сходу и различные КПП. Хотя поначалу они все казались ему на одно лицо. Узнавал он и ребят, дежуривших на контрольно-пропускных пунктах, да и они узнавали полномочного представителя президента.

Передвигаться приходилось на любых видах транспорта: самолет, вертолет, неизбежный газик, столь верно прослуживший ему совсем недавно, в Карачаево-Черкесии, танк, БТР… А то, чего доброго, и на своих двоих.

На чем безопаснее? Да на любом опасно. Обстрел, засада, нападение возможны в любую минуту: тут уж как кривая вывезет.

Но Матейченков установил для себя и устойчивые трассы. Так, например, из центра Чечни, скажем, из Грозного, в прифронтовой Моздок или в тот же Краснодар, где у него время от времени накапливались неотложные дела, лучше всего было лететь военным бортом. Быстро и тем самым удобно, хотя боевики, если не повезет, могут из импортного «Стингера» подшибить.

Однако, как говорится, волков бояться – в лес не ходить. Кстати, леса здесь, особенно в гористой местности, знатные. И живность в них отменная. И вообще, в смысле природы и климата, – благословенные края.

Труднее добираться в ближние точки, куда самолетом, ясное дело, не полетишь.

Особенно часто приходилось полпреду бывать на севере республики – в районе станиц Шелковская или Наурская, население которых довольно по-доброму настроено к России. Матейченков слышал, как эти дороги весьма метко охарактеризовал один знакомый полковник, с которым он познакомился в один из первых дней своего пребывания в Чечне:

– Дороги из Грозного на север – это пунктир, составленный из наших блокпостов.

– Определение меткое…

…Каждый месяц, – да что там – каждый день, каждый час, а то и каждая минута на Чеченской земле приносили Полномочному представителю Президента какую-то новую крупинку знаний об этой глубоко своеобразной республике. Да и то сказать, какая республика, какая страна, какой край, в конце концов, не отличаются своеобразием? И эта крупинка, эта частичка знаний, пусть небольшая, вносила какой-то новый, дополнительный мазок в общую картину жизни Чечни собственными обычаями и родовыми законами.

Бывают герои без войны.

Не бывает войны без героев.

Первым из тех, кто сражается в Чечне, к званию Героя России был представлен старший лейтенант Виталий Заврайский.

О его героических делах Иван Матейченков слышал немало… Героических делах… Сам Виталий считает, что он только добросовестно исполнял свой долг – долг солдата отечества. Долг, который налагает воинская присяга.

Дело было на подступах к Грозному, который находился тогда еще в руках боевиков. В честь своего первого президента террористы, захватившие город, переименовали его в Джохар-галу.

Город, а также подступы к нему боевики укрепляли как только можно. Лучшие силы были подтянуты сюда – и оружие, в том числе и самое новое, полученное из-за границы, и наемники, притекшие сюда за длинным рублем, и волонтеры из мусульманских стран, и, конечно же, элитные снайперы, подчас наносившие значительный урон нашим наступающим войскам.

Грозный, впрочем, отдельная песня. К нему еще надо было пробиться, преодолевая ожесточенное сопротивление.

…Виталий Заврайский командовал ротой.

Командир полка поставил общую стратегическую задачу – продвинуться вперед на определенное расстояние. Для этого необходимо было выбить противника с господствовавшей над местностью высоты 513,0. Такое задание было поставлено перед шестой ротой. У роты, которой командовал старший лейтенант Заврайский, была другая задача – захватить высоту поблизости и тем самым обеспечить продвижение шестой роты.

Война, однако, соткана из неожиданностей, как и сама жизнь. Случилось так, что шестая рота попала в засаду, подготовленную боевиками, и завязла в незапланированной стычке.

Чеченцы дрались ожесточенно, план командира полка, утвержденный штабом объединенной группы войск, срывался.

– Как у тебя дела? – который раз, надсаживаясь, кричал командир полка по радиотелефону. В трубку были слышны звуки близкого боя, почти заглушавшие ответы командира шестой роты.

– Увязли.

– Помощь нужна?

– Сами справимся.

– Когда!?

– Не угадаешь, товарищ комполка. Дорога нафарширована фугасами, рядом с ней земля тоже заминирована.

– Так разминируй!

– На это нужно время, товарищ комполка. Кроме того, бой еще не кончился. Слышно в трубку?

– Думаю, взрывы разносятся по всему Терскому хребту.

Комполка с досадой бросил трубку. Внезапная помеха могла дорого обойтись… А вот Заврайский – молодчина. Его рота досрочно выполнила свою задачу – соседняя высотка уже наша. Но что толку? Плоды его частной победы могут быть загублены общей неудачей.

Когда Заврайский связался с ним по «мотороле», комполка Юдин сообщил ему о сложившейся ситуации.

– Так что готовься к отходу, – заключил он.

– Я могу еще продержаться.

– Что толку? Шестая все равно не поспеет.

– Товарищ комполка! Пятьсот тринадцатая – вот она, рядом со мной, рукой подать.

– И что?

– Разрешите, я возьму ее своими силами.

– А справишься?

– Справлюсь. Только огоньком поддержите.

– Будет тебе огонек. Это сколько угодно.

Расклад сил был таков.

У вырвавшегося вперед Заврайского было только одно отделение – шестеро мотострелков. А на стратегической высоте окопались пятнадцать боевиков.

БМП, на которых прибыли наши стрелки, остались далеко внизу. Бесполезными в этом предстоящем бою были бы и танки – у засевших на высоте чеченцев имелись противотанковые орудия, стрелявшие ракетами. Вражеские ПТУРы били сноровисто и метко – два танка они уже успели уже подбить. Обе машины догорали в сторонке – пламя было почти бесцветным в ярком свете дня.

Командиру первого танка оторвало голову – он не успел выскочить – последним – из пылающей машины, прежде чем она взорвалась. Пострадал механик-водитель второго танка: экипаж успел его вытащить, но он был контужен и потерял зрение и слух.

Виталий объяснил отделению боевое задание.

– Счет не в нашу пользу, – заметил кто-то.

– Какой счет? – не понял Заврайский.

– 6:15.

– Конечно, это не по уставу, – согласился старший лейтенант. – Но зато нас четное число.

– И что?

– А то, что мы сейчас разобьемся на двойки. И звеньями, по моему сигналу, двинемся на высоту с разных сторон. Каждый со своим напарником.

– Чтобы духи не вычислили, сколько нас?

– Точно.

Себе в напарники Виталий взял рядового Серегу Абрамова. Дело в том, что старший лейтенант чувствовал себя морально обязанным опекать Абрамова.

Закадычный друг последнего, техник роты, месяца два назад уволился в запас, однако остался работать в части, на лесопильных работах. Молоденький Серега, как только выдавался свободный часок, бегал на лесопилку помогать ему. Делал это просто так, по доброте душевной, видя, что отставному прапорщику приходится тяжело, и он с трудом справляется с работой.

Перед отправкой роты в Чечню отставной прапор отвел Заврайского в сторонку:

– Виталий, у меня разговор к тебе.

– Слушаю.

– Ты же знаешь, мы друзья с Серегой.

– Это все знают.

– У меня к тебе личная просьба.

– Какая?

– Ты… сбереги его, одним словом. Пойми меня правильно – я не прошу для него никаких поблажек, это было бы смешно. Но дело в том, что он мне… Ну, как сын.