В середине двадцатого века имя Караваджо выплыло из небытия. Цена на его полотна возрастала вместе с его известностью, и вскоре начались упорные поиски его утерянных работ. В начале 1990-х на стене дублинского дома, где проживал некий иезуит, под слоем сажи обнаружили «Пленение Христа», шедевр 1602 года, который приписывали одному из подражателей Караваджо. Сегодня Караваджо ценят и любят за пронзительный реализм и глубину чувств, а также за биографию, более напоминающую житие персонажа из «Клана Сопрано», чем путь гения живописи.

Неудивительно, что насилие играет заметную роль в творчестве Караваджо, однако не дает покоя вопрос, почему художник избрал в качестве сквозной темы обезглавливание. На двенадцати (как минимум) полотнах присутствуют фигуры, либо уже лишившиеся голов, либо неуклонно к этому приближающиеся. Ученые-психологи от души подискутировали, разбирая по косточкам эту странную особенность Караваджо, причем большинство отталкивались от формулы Фрейда: обезглавливание = кастрация. Однако в алхимии, которую изучал Караваджо, обезглавливание означает отделение души от физического мира, и, возможно, художник таким образом выражал свое ощущение неприкаянности и поиски целостности. Либо это была просто реакция на окружающую действительность. Ведь санкционированные властями казни через повешение, обезглавливание, четвертование и забивание палками были делом житейским в Риме семнадцатого века.

Караваджо был предан натурализму, и один из его ранних биографов даже заявил, что «лишь Природу мнил он достойной своей кисти». Но иногда реализм заводил его слишком далеко. Таким крайним случаем является история создания полотна «Воскрешение Лазаря» (1609). Караваджо заказали изобразить новозаветную притчу о воскрешении Христом Лазаря на третий день после погребения. В пылком стремлении к предельной достоверности Караваджо приказал выкопать недавно захороненное тело. Он нанял двух работников в качестве моделей и показал им, как надо стоять, держа в руках труп. Одурев от зловония, те бросили тело. Караваджо достал кинжал и заставил их продолжить работу. Работники не сомневались, что художник пустит в ход оружие, и поэтому покорно подняли труп — во избежание больших неприятностей.

Караваджо не знал равных в искусстве наживать врагов. Одним из них стал Джованни Бальоне, римский художник, которого сейчас помнят как автора перегруженных деталями мелодраматических фресок. Бальоне перехватил у Караваджо несколько заказов, и последний отреагировал в привычно несдержанной манере — стал распевать на улицах грубые стишки про своего соперника. Бальоне привлек его к суду за клевету.

Судебные слушания начались в августе 1603 года. Бальоне утверждал, что Караваджо сочинил о нем оскорбительные стихи и распространял их по всему Риму. Караваджо отрицал свое авторство, но не отказывался от пренебрежительной оценки работ Бальоне. «Вознесение Христа» кисти Бальоне он назвал «уродством», сказав, что, по его мнению, «хуже не придумаешь». И подливая масла в огонь, добавил: «Я не знаю ни одного художника, который считал бы Бальоне хорошим живописцем».

Суд так и не вынес приговора, дело было закрыто после вмешательства кого-то из покровителей Караваджо. Разъяренный Бальоне, переживший Караваджо на тридцать лет, в конце концов отомстил обидчику в своей книге «Жизнь художников, скульпторов и архитекторов» (1642), пересказав все грязные сплетни, которые ему когда-либо приходилось слышать о давно упокоившемся Караваджо.

15 ИЮЛЯ 1606 (?) — 4 ОКТЯБРЯ 1669

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: ВОЗМОЖНО, ЛЕВ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ГОЛЛАНДЕЦ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: «НОЧНОЙ ДОЗОР» (1642)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: БАРОККО

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: РИЙКСМУЗЕУМ, АМСТЕРДАМ, НИДЕРЛАНДЫ

КРАСНОЕ СЛОВЦО: «КОНЕЧНО, ВЫ СКАЖЕТЕ, ЧТО НАДО БЫТЬ ПРАКТИЧНЫМ И СТАРАТЬСЯ ПИСАТЬ ТАК, КАК ОТ ТЕБЯ ОЖИДАЮТ. ТОГДА СЛУШАЙТЕ, Я ОТКРОЮ ВАМ ТАЙНУ. Я СТАРАЛСЯ, ИЗО ВСЕХ СИЛ СТАРАЛСЯ. НО Я НЕ МОГУ ТАК. НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ У МЕНЯ, И ВСЕ ТУТ! ВЫХОДИТ, Я ПРОСТО НЕМНОГО СУМАСШЕДШИЙ»[5].

Рембрандту от итальянского искусства было мало толку. Он игнорировал Рафаэля, свысока поглядывал на Леонардо и отмахивался от Микеланджело. Он даже отказался совершить традиционное художническое паломничество в Рим.

Впрочем, кое-что он позаимствовал у великих итальянцев: он подписывал свои произведения только именем — просто «Рембрандт». Как Рафаэль, Леонардо и Микеланджело до него (или Шер, Принц, Мадонна после него), он был известен исключительно по имени. Каково самомнение!

К счастью, претензии Рембрандта было чем оправдать. Его исполненные драматизма картины на исторические сюжеты и выразительные портреты ошеломляли и пленяли публику семнадцатого века, по крайней мере до тех пор, пока эстетические воззрения художника и вкусы голландцев радикально не разминулись. У любителя забегать вперед руки чешутся: история Рембрандта счастливо не закончится. Но пусть он и умер в одиночестве и беспросветной нужде, пожил он, несомненно, на славу.

Рембрандт был восьмым из девяти детей, родившихся у четы ван Рейн из Лейдена, семьи потомственных мукомолов. Видимо, он был очень способным ребенком, потому что в возрасте четырнадцати лет родители отдали его в Лейденский университет. Однако парень лелеял другие планы, и в начале 1620-х годов он поступил подмастерьем в художественную мастерскую. Выучившись, Рембрандт уехал в Амстердам, портовый город, где процветала торговля мехами, пряностями и рабами. Это был самый пик голландского золотого века, и бюргеры пожинали плоды тяжких трудов, заказывая портреты — свои, семейства и близких им общественных объединений. Манеру Рембрандта сочли весьма привлекательной, поскольку он передавал не только физиономическое сходство, но и впечатление от личности портретируемого.

В своих лучших портретах Рембрандт добавлял обстановке драматизма. В «Уроке анатомии доктора Тульпа», групповом портрете известного врача и нескольких хирургов, Рембрандт показывает славного доктора в тот момент, когда Тульп демонстрирует, как функционируют сухожилия. Пока врач объясняет, хирурги неотрывно глядят на отделенную от кожи жилу; на их лицах написана глубокая сосредоточенность и увлеченность делом.

Голландцы очень уважали и картины на библейские, исторические или мифологические сюжеты, обычно содержавшие некую мораль. В этих картинах драматизм в стиле Караваджо часто сочетался с великолепием антуража: женщины были полногрудыми и красивыми, мужчины — мужественными и подтянутыми, а обстановка — роскошной и экзотической. Рембрандт уничтожил многие из этих условностей, упростив композицию, исключив лишние элементы и заставив персонажей выглядеть нормальными людьми. В «Самсоне и Далиле» (1628) соблазнительница в синем одеянии похожа на обычную девицу из таверны, обладательницу, кроме всего прочего, двойного подбородка. Единственный признак роскоши, атласное узорчатое платье, уравновешено грязными ногтями на ногах Далилы.

На протяжении 1630-х годов звезда Рембрандта разгоралась все ярче. Заказы сыпались на него, ученики выстраивались в очередь. Дела пошли еще лучше, когда в 1634 году Рембрандт женился на молодой и довольно состоятельной Саскии ван Эйленбюрг. Он тут же принялся рисовать жену грифелем и красками — то Саскию как она есть, то в образе римской богини Флоры, а однажды даже в образе проститутки, сидящей на коленях блудного сына, в котором художник изобразил самого себя. Приданое жены и упрочившаяся профессиональная репутация позволили Рембрандту купить в рассрочку большой дом.