Чрезвычайно интересно дошедшее до нас современное портретное изображение великого князя Василия Димитриевича и его супруги. Оно находится на саккосе митрополита Фотия, хранящемся в патриаршей ризнице. Это облачение покрыто с обеих сторон вышитыми по голубому атласу золотом, серебром и шелком изображениями святых и праздников; но, что особенно для нас любопытно, — на передней стороне саккоса, внизу его, изображены направо от зрителя: московский великий князь Василий Димитриевич и его супруга Софья Витовтовна, а налево — греческий император Иоанн Палеолог и его супруга императрица Анна, дочь Василия I и Софьи (раньше этого брака Василий I посылал его отцу, теснимому турками, большие дары, состоявшие из серебра); рядом с византийским императором изображен и сам митрополит Фотий. Три последние лица обозначены греческими надписями, а наши великие князь и княгиня — славянскими. Василий I на этом портрете имеет мужественное лицо, с черными усами и умеренною бородою, раздвоившеюся в конце. На нем низко подпоясанный кафтан красного цвета с клетками и узкие зеленые шаровары, запрятанные в высокие сапоги из красного сафьяна, в трех местах перехваченные застежками; сверху накинут довольно короткий плащ, или «приволока», зеленого цвета, с золотыми разводами, на синей подкладке. На правой руке видно золотое запястье; этою рукою он держит скипетр, унизанный жемчугом. На голове великого князя сквозной золотой венец, с крестами вверху и с красной бархатной тульей. На великой княгине Софье род сарафана из серебряной парчи, с красными клетками в золотых рамах; сарафан украшен золотым ожерельем, с таким же передником и поясом. Сверх сарафана шубка, или длинный плащ, золотой, с серебряными кругами и синими и красными крестами. На княгине венец почти такой же формы, как на ее супруге. Это изображение весьма важно не только в иконографическом отношении, но и для истории московских одежд. Император Иоанн Палеолог и его супруга изображены в византийском царском облачении, с нимбом, или венцом святости, вокруг головы. Митрополит Фотий представлен в золотом саккосе, с крестами в красных кругах; сверх саккоса омофор серебряный, с золотыми крестами. Голова Фотия не покрыта, видны густые черные волосы и окладистая борода; вокруг головы такой же нимб, как и у других изображенных святителей.

Василий Димитриевич от Софьи Витовтовны имел пятерых сыновей и четырех дочерей, а именно: Юрия, Ивана («зело превожделеннаго ему»), Василия, Даниила и Симеона; дочерей: Марию, бывшую за боярином и воеводой князем Юрием Патрикеевичем (сыном литовского князя Патрикея Наримонтовича), Василису, бывшую в первом браке за Александром Брюхатым, а во втором за Александром Взметнем, князьями суздальско-нижегородскими, Анну, выданную за византийского императора Иоанна Палеолога, и Анастасию, бывшую за киевским князем Александром (Олельком) Владимировичем, внуком Ольгерда.

Наследником, по второй духовной Василия I, за смертью всех других сыновей объявлен был, под опекой его матери и деда Витовта, Василий Васильевич. Ему всего было десять лет, когда умирал его отец. Никоновская летопись рассказывает о рождении его следующее. Когда во время родов великая княгиня стала изнемогать и, казалось, умирает, великий князь послал в храм Иоанна Предтечи к известному ему святостью жизни старцу и просил помолиться о роженице. Тот сказал, чтобы государь молился Богу, его Пречистой Матери и покровителю великокняжеского рода — Логину-сотнику, а о княгине бы не скорбел, потому что она выздоровеет и в этот же вечер родит ему сына. Когда это последнее сбылось, в келью великокняжеского духовника, у Спаса на Бору, кто-то стукнул и сказал: «иди, нарцы имя великому князю Василию». Духовник, взявши необходимое, вышел из кельи, но посланного не нашел. Идя в великокняжеский дворец и встретив на дороге посланного, узнал, что тот у него еще не был и лишь только первый идет к нему, никого другого не посылали из дворца. «Мне же, — говорит летописец, — о сем Стефан диак сказа, а о прежнем проречении старец Дементий печатник, а сему поведа великая княгиня Мариа (супруга Василия II)».

Великий князь Василий Димитриевич погребен в Архангельском соборе, около южной стены. На надгробии сделана следующая надпись: «В лето 6933–1425 года, февраля в 27 день, преставился благоверный князь великий Василий Димитриевич».

Здесь мы приводим две печати этого великого князя: одну с изображением его ангела Василия Великого, другую — всадника с копьем в руке.

История княжения Василия Васильевича (1425–1462) ясно показывает нам, что даже междоусобия уже не в силах были сокрушить могущество Москвы, созданное ее великими князьями — собирателями Руси. Из ряда потрясений этого времени наша столица вышла едва ли не сильнее, чем какой перешла в руки Василия Темного.

Мы не станем следить за подробностями происшедшего в это время первого и единственного в роде Иоанна Калиты междоусобия. Несмотря на то, что митрополит всея Руси Фотий с духовенством, московские бояре и сам народ твердо стояли за Василия II как наследника великокняжеского престола по прямой нисходящей линии, дядя его, Юрий Димитриевич, со своими сыновьями поднялся против нашего князя, хотя сама Золотая орда, в лице своего хана Улу-Махмета, приняла его сторону; и ханский посол «садил Василия на великое княжение у Пречистыя, у Золотых дверей (Успенского собора)», то есть присутствовал при венчании его великим князем (не во Владимире, как бывало прежде, а в первый раз в Москве).

За Юрием Димитриевичем, еще после смерти Василия I, ходил в Звенигород митрополит Фотий звать дядю в Москву, присутствовать «при торжественным вокняжении» его десятилетнего племянника. Желая поразить владыку массой своего народа, этот князь собрал городскую чернь и крестьян соседних волостей и выставил эти толпы на горе, подле города. Но хитрость эта была разгадана митрополитом, и он сказал Юрию: «сыне, никогда я не видал столько народа в овечьей шерсти!», давая понять, что от крестьянских тулупов до ратных доспехов еще далеко. Князь, однако, не пошел в Москву на торжество «вокняженья» племянника, хотя и заключил с ним мирный договор.

Несмотря ни на что, Юрий Димитриевич, подстрекаемый перешедшим к нему из Москвы боярином Всеволожским, на дочери которого обещал было жениться Василий II, и своими сыновьями Димитрием Шемякой и Василием Косым, с которого на великокняжеской свадьбе Софья Витовтовна велела сорвать пояс Донского, силой овладел Москвой и великим княжением. Несколько раз Василию Васильевичу приходилось то силой, то хитростью отнимать Москву сперва у Юрия, а потом у его сыновей.

Эта борьба отмечена и вероломством, и кровопролитием, и жестокостью, как, например, ослеплением Василия Косого и самого Василия II. Но среди этих печальных явлений мы видим и отрадные. Москва в это время уже обнаруживает свой ясный государственный смысл: она крепко стоит за враждебный удельной системе принцип наследования престола по прямой нисходящей линии и энергично поддерживает своего прирожденного государя-князя. Так, когда Юрий сел на московском великом княжении и Василий получил в удел себе Коломну, наши бояре, дворяне и народ стали покидать торжествующую сторону, отказываясь служить новому князю, и стали массами уходить к отчичу и дедичу в Коломну, к Василию Васильевичу; там стало тесно от переполнявшего город народа. Юрий, покинутый всеми, должен был уйти из Москвы. Впоследствии, когда ослепленный Василий уже был заточен в Угличе, опять в Москве поднялась народная волна в пользу законно наследственного государя. Стрига Оболенский, Ряполовский, Феодор Басенок и другие служилые люди, уйдя из Москвы на западную границу, решились освободить Василия Васильевича из Углича и стали собирать для него войска против Димитрия Шемяки.