В это время кто-то задел его, толкнув руку, в которой он держал зажженную спичку. Алан поднял голову и успел заметить Росланда, который проходил с еле заметной усмешкой на губах. Смерив Алана холодным пристальным взглядом, Росланд, слегка поклонившись, бросил небрежно на ходу:

— Прошу прощения!

Вся его манера говорила: мне очень жаль, мой мальчик, но вы не должны попадаться мне на дороге!

Алан тоже улыбнулся и вернул поклон. Однажды, будучи особенно дерзко настроена, Киок сказала ему, что в те минуты, когда он готов кого-нибудь убить, его глаза — что две мурлыкающие кошки. Именно такими были они сейчас, когда в них блеснула улыбка.

Когда Росланд вступил в столовую, отвратительная усмешка уже успела сойти с его губ. «Вполне очевидно, что это уговор между Мэри Стэндиш и агентом Джона Грэйхама», — подумал Алан. Теперь за столом завтракало всего с полдесятка пассажиров; весь план этой пары заключался в том, чтобы Росланд мог завтракать наедине с мисс Стэндиш. Вот почему, по всей вероятности, она с такой холодной вежливостью встретила его. Теперь, когда он понял положение вещей, ему стало ясно, почему так хотелось ей, чтобы он ушел из-за стола до появления на сцене Росланда.

Алан затянулся сигарой, но Росланд помешал раскурить ее как следует. Он зажег другую спичку и, наконец раскурив сигару, хотел было уже бросить спичку, но вдруг замер и продолжал держать ее, пока пламя не обожгло ему пальцы. В дверях показалась Мэри Стэндиш. Пораженный ее внезапным появлением, он не мог двинуться с места. Глаза девушки сверкали, два ярких пятна горели на ее щеках. Она увидела Алана и, проходя мимо него, чуть заметно наклонила голову. Когда она исчезла, он не мог удержаться, чтобы не заглянуть в залу. Так и есть — Росланд сидел рядом с тем местом, где раньше сидела Мэри Стэндиш, и спокойно изучал меню завтрака.

«Все это довольно интересно, — подумал Алан, — для того, кто любит загадки». Лично он не имел никакого желания заняться разгадыванием шарад. Он даже немного стыдился того, что любопытство, заставило его взглянуть на Росланда. В то же время он испытал некоторое удовольствие при мысли о холодном приеме, который мисс Стэндиш, очевидно, оказала неприятному субъекту, толкнувшему его раньше.

Алан Холт вышел на палубу. Солнце заливало радужным великолепием снежные вершины гор, до которых, чудилось, можно было достать рукой. «Ном», казалось, тихо несся по течению в самом сердце горного рая. На востоке, совсем близко, лежал материк; по другую сторону находился остров Дугласа — так близко, что Алан мог расслышать голоса людей на нем. А впереди, подобно серебристо-голубой ленте, вился канал Гастино. Уже можно было различить селения рудокопов Трэдвел и Дуглас.

Кто-то тихо толкнул Алана локтем; он обернулся и увидел рядом с собой «Горячку» Смита.

— Вот владения Билла Трэдвела, — заметил он. — Когда-то тут были самые богатые прииски на всей Аляске. Сейчас они затоплены. Я знал Билла, когда он покупал ношеные ботинки, здорово торговался при этом и сам потом занимался их починкой. Потом ему повезло: он где-то раздобыл четыреста долларов и откупил несколько заявок у какого-то человека по имени «Французик» Пит. Его участок был прозван Счастливой Ямой. Было время, когда здесь работало девятьсот золотоискателей. Взгляните, Алан, это стоит того.

Почему-то призыв Смита не находил сейчас отклика в душе Алана. Пассажиры толпились на палубах, наблюдая за тем, как пароход подплывал к Джуно. Алан бродил среди них, и в нем все росло чувство разочарования. Он знал, что ищет Мэри Стэндиш не просто из любопытства, и был рад, когда Смит увлекся беседой с каким-то старым приятелем и оставил его в покое. Открытие, сделанное им у себя в душе, было весьма неприятно, но тем не менее он должен был признаться, что это так. Песчинка, зароненная в механизм, становилась все чувствительнее. Надежды Алана, что она быстро распылится, не оправдались. Зародившаяся в нем борьба желаний и сомнений становилась все более и более настойчивой, но в то же время уже не так возмущала его, как раньше. Против его воли маленькая драма в столовой произвела на него сильное впечатление. Он любил людей, которые умеют бороться. А Мэри Стэндиш, столь женственная в своей спокойной красоте, обнаружила перед ним темперамент бойца за те несколько секунд, в течение которых он видел, как сверкали ее глаза и пылали щеки после ее разговора с Росландом. Алан Холт стал глазами разыскивать Росланда. Сейчас он был в таком настроении, что не прочь был бы встретиться с ним.

Только тогда, когда Джуно, буквально лепившийся террасами по зеленому склону горы, встал перед ним во всей своей живописной красоте, Алан спустился на нижнюю палубу. Несколько пассажиров приготовились к высадке и собрались со своим багажом у ступенек, которые вели к сходням. Глаза Алана скользнули было мимо них, но внезапно его взгляд задержался. Совсем близко от него, там, где ясно можно было различить всех, кто готовился высадиться, стоял Росланд. Что-то до ужаса неприятное было в его позе, когда он, играя брелком на цепочке от часов, сверху смотрел вниз. Его настороженность вызвала в Алане неожиданный трепет. В то же мгновение он принял определенное решение. Он подошел к Росланду и тронул его за рукав.

— Дожидаетесь мисс Стэндиш? — спросил он.

— Да, дожидаюсь.

Росланд и не думал уклоняться от ответа. Слова его звучали твердо и определенно: так мог говорить только человек, чувствующий за собой несокрушимую поддержку.

— И если она сойдет на берег…

— Я тоже сойду. Разве это вас касается, мистер Холт? Она, может быть, просила вас поговорить об этом со мною? Если так…

— Нет, мисс Стэндиш меня об этом не просила.

— Тогда, пожалуйста, займитесь своими собственными делами. И если вам нечем убить время, я готов ссудить вам пару книг. У меня их несколько штук в каюте.

Не дожидаясь ответа, Росланд спокойно отошел. Алан не последовал за ним. У него не было основания чувствовать себя оскорбленным, и он мог винить только собственное безрассудство. Слова Росланда не были оскорблением, они были сущей истиной. Он по собственному почину вмешался в дело абсолютно интимного характера. В этом не было сомнения. Быть может, тут происходила семейная размолвка. Он вздрогнул. Чувство унижения охватило его, и он радовался тому, что Росланд ни разу не оглянулся. Алан пытался насвистывать, поднимаясь назад на верхнюю палубу, словно ничего не случилось. Несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, он должен был признать, что Росланд по справедливости осадил его. Даже предложил снабдить его книгами, если ему скучно! Черт возьми, парень ловко провел этот номер! Это надо будет запомнить.

Алан подтянулся и, присоединившись к Дональду Хардвику и «Горячке» Смиту, не покидал их, пока «Ном» не спустил на берег всех пассажиров и груз и, пеня воду, тронулся к выходу из канала Гостино по направлению к Скагвэю. Тогда Алан направился в курительную и оставался там до второго завтрака.

На этот раз Мэри Стэндиш первой вышла к столу. Она сидела спиной к двери, когда Алан вошел, так что она не заметила его, хотя он прошел так близко, что коснулся пиджаком ее стула. Опустившись на стул, он посмотрел на нее и улыбнулся. Мисс Стэндиш ответила чуть виноватой, как показалось Алану, улыбкой. Она плохо выглядела, и ее присутствие за столом, решил Алан, было не что иное, как смелая попытка скрыть кое-что от кого-то. Случайно он взглянул налево. Там, в противоположном конце залы, сидел на своем месте Росланд. Как ни мимолетен был взгляд Алана, он успел заметить, что девушка видела и поняла. Она чуть наклонила голову и ее длинные ресницы на мгновение закрыли глаза. Он с удивлением спрашивал себя, почему ее волосы всегда бросаются ему в глаза раньше всего. Они производили на него исключительно приятное впечатление. Со свойственной ему наблюдательностью Алан заметил, что мисс Стэндиш снова причесалась после первого завтрака. Мягкие кольца ее волос, сплетавшиеся в таинственно-замысловатую корону, напоминали нежный блестящий бархат. Он поймал себя на смешной мысли: интересно бы видеть, как они рассыпаются по ее плечам. Освобожденные от оков, они должны быть еще прекраснее.