— Нет-нет, дорогой Дурино, — резко возразил асессор по убою скота, — мы должны строжайшим образом придерживаться повестки дня. Но если вы хотите обсудить другие проблемы, то самая важная из них на сегодня, разумеется, цены на сосиски.

В спорах о первых гражданах, писсуарах и сосисках пролетело часа два, а договориться о том, с какого вопроса начать, господа асессоры так и не смогли.

Тем временем вернувшийся в зал секретарь успел выкурить шесть сигарет, а асессор Паркилио три раза сходил в туалет, поклявшись, что никогда больше даже не притронется к жареной телятине. Адвокат Овцини возразил, что это лишь предлог — уважаемый коллега явно не хочет голосовать относительно того, какой же вопрос обсудить первым. И тут раздался такой звук, словно заиграл контрабас. Все обернулись и увидели, что Альфио, асессор по вопросам здравоохранения и гигиены, безмятежно храпит, утонув в удобном кожаном кресле.

— Черт возьми, я же предлагал рассказать тот самый анекдот, — пробурчал помощник мэра.

— Но уже поздно, половина одиннадцатого, — робко возразил асессор Паркилио.

— Конечно, уже сто анекдотов можно было рассказать, — парировал все тот же помощник мэра.

После долгих уговоров мэр сдался и согласился выслушать анекдот, но только один и не длинный.

— Жил когда-то в аду, — начал свой рассказ Лисино, — один грешник. И вот однажды он узнал, что на земле умирает его самый близкий друг, а встретиться им не суждено, так как друг попадет в чистилище. Тогда он отважился просить у главного дьявола разрешения слетать на землю, чтобы попрощаться с другом. Сказано — сделано, вылез он из адского пламени и потребовал у дежурного дьявола отвести его к главному дьяволу. Его тут же перенесли в кабинет главного из главных — красивого дьявола, приземистого и плотного. К тому же рога у этого дьявола были поистине необыкновенные. Огромные, развесистые, прямо-таки величественные! Да, рога непостижимо великолепные даже для самого главы дьяволов. Грешник чуть было не воскликнул: «Ну и рога!» — но в последний миг удержался и лишь несмело пролепетал свою просьбу.

— Сгинь в огне! — мрачно ответил главный дьявол.

— Но, господин начальник, мне хватит и пяти минут. И потом, это мой лучший друг. Ради вашей любви к матери отпустите меня.

— Сказано тебе - сгинь в огне. У дьявола не бывает матери!

— Умоляю вас. Хотя бы из любви к вашим сестрам.

— Не приставай, сгинь в огне. У дьявола не бывает сестер.

— Тогда из любви к вашей уважаемой жене, господин главный. Сделайте такую милость

— Вот пристал. Сгинь в огне. У дьявола не бывает жены.

Грешник совсем уже было пал духом и покорился судьбе, но, подойдя к двери, обернулся и сказал:

— Господин начальник, приказы, конечно, не обсуждаются, и я подчиняюсь... Только очень было бы любопытно узнать одну вещь. Вы уж не сердитесь, господин начальник, за мою назойливость, но если у вас нет жены, откуда же появились эти красивые рога?

Из-за позднего времени, а главное, сложности обсуждаемых вопросов, заседание городского управления было перенесено на следующий день.

Сегодня понедельник. На улице дождь. Коллега Спурио просил передать, что у него грипп и он пришлет завтра медицинское свидетельство. Вот что значит быть в чести у начальства! Сам начальник вошел к нам с неизменной улыбкой; ведь начальники, как и модные поэты, улыбаются, даже когда им тошно.

Батареи опять не работают.

Мой друг Евросевер говорит, что в Гамбурге светит солнце. Он знаток погоды почти на всех континентах. Каждую неделю отправляется в путешествие — улетает в субботу вечером и возвращается в понедельник первым же рейсом. На службу он является с завидной точностью и уже минуту спустя принимается рассказывать о викингах и о нравах, царящих в Северной Италии и в Северной Европе. Счастливый человек — сразу и путешествует, и ума-разума набирается.

В полдень, как всегда, выпил стакан молока. Многие утверждают, что это бурда, но для меня это — молоко. По крайней мере по цвету.

Коллега Раппа явно пудрилась впопыхах — заметил это по ее носу.

Мой друг Корнелио наверняка все еще лежит в постели. Должно быть, сладко спит. Он принадлежит к иной социальной категории — не работает, не платит налогов, ибо не имеет недвижимого имущества. Но зачем ему недвижимое имущество? Он неизменно прикрывается знаменем очередной правящей партии и потому, когда встанет, первым делом отдаст приказ.

Вторник. Забавный сегодня выдался денек. Мой друг Евросевер рассказал одну из своих бесчисленных историй. Каждое утро он приносит какую-нибудь новость, все больше из уголовной хроники. С обезоруживающей бесцеремонностью вмешивается в разговор и обрушивает на нас очередную сенсацию — дело о зверском убийстве, биржевой крах, внезапную смерть популярного актера при таинственных обстоятельствах. А заканчивает неизменным: «На службу же я, друзья мои, являюсь из чисто спортивного интереса — побегать по коридорам. Неплохая зарядка, правда?» Мы криво улыбаемся. Впрочем, мы тоже бегаем — в кабинет к начальнику по вызову.

Позвонил мой друг Валерио. Сказал, что прочел мою комедию и даже не поленился проверить, не совпадает ли она по содержанию с романом, который я написал два года назад. Потом спросил, не создал ли я еще какое-нибудь бессмертное творение, а то он готов снова проверить возможные совпадения. Да, друзья у меня один лучше другого.

Этот невежда, наш мэр, женился на дочери инженера Биотти, между прочим, моей недавней невесте. Все правильно — от бывшего жениха к настоящему мэру.

Денег опять не хватает, ведь жалованье мне давно не повышают, а я, болван, пока замещал помощника начальника, не догадался украсть ни лиры. А вот у моего друга Корнелио — машина и шофер: он встает ровно в двенадцать часов, в карманах у него по миллиону, и каждое его слово, даже самое пустое, на вес золота.

Встретил Джованну Раппа с новым любовником.

Наш депутат в одиннадцать утра отправился в парикмахерскую. За ним стайкой летели подхалимы и прихлебатели с выражением блаженства на лице. Да, ожидание подачки делает людей счастливыми.

Среда. Решил смотреть на все философски, как бы отстраненно. Начал с такой посылки: я глупец, мир ужасен, так что ж теперь — умирать? Находятся, однако умники, которые принимают все всерьез. Вот уж возомнили о себе!

Все-таки приятно, когда начальство тебя замечает. От радости весь даже съеживаешься. Ведь обычно начальство либо глядит мимо, либо принимает тебя за телеграфный столб.

Наш коллега Куальо со второго этажа пришел в новом костюме и очень боится, как бы мы не обратили на это внимание.

Синьорина Дзокки по-прежнему ни с кем из нас не здоровается. Но и синьора Бьянки, а у нее диплом экономиста, тоже с нами не здоровается. А почему? Ну, надо же как-то заявить о себе и выделиться — закон жизни.

А вот синьор Бракко, чиновник группы «А», упорно не здоровается только со мной. Похоже, относит меня к разряду червей. Сам он паук, но с положением. В нашем мире животных это главное.

Мой друг Евросевер говорит, что по его заказу один викинг строит ему ладью, точно такую же, как у Эрика Рыжего. Он явно хочет стать морским снобом.

Предвыборную речь нашего депутата слушало полгорода. Все яростно хлопали в ладоши и вопили дурными голосами: «Эвви-ва!» А завершил этот циркач свое выступление старым как мир трюком. С пафосом воскликнул: «Да здравствует свобода, справедливость и демократия!» Бурная овация.

Эта жареная рыба застряла у меня как кость в горле. Причина? Узнал, что мог бы купить ее за полцены, скажи я продавцу, будто я друг господина Корнелио.

И сегодня не собрался в кино — заснул у телевизора.

Четверг. Мои коллеги могли бы быть и поумнее. Я-то заранее знал, что начальство ответит отказом. Хочешь что-нибудь выклянчить, делай из слона муху. Ведь мухе бросить крошку не жаль.

Бедный Евросевер! Он верит, что ему верят. Но ведь и Корнелио, и даже наш паяц-депутат всерьез верят, что их принимают всерьез.