— Новое дело, — задумчиво проговорил полковник. — В каждом новом деле бывают неожиданности, которые трудно вначале предусмотреть. Но так или иначе, — решительно заключил он, — помогайте коллективу Вершинина.

Через полчаса к аэродрому подъезжала машина, в которой сидели Перегудов, академик Викторов и Николай Иванович Фадеев.

В самолете Перегудов с надеждой сказал академику:

— Николай Иванович при всем желании мало чем сможет помочь речникам. Его специальность — ветродвигатели. Но вы, я думаю, найдете и подскажете какое-нибудь хорошее решение.

— Может быть, радиопеленгаторы и радиомаяки, — задумчиво ответил Викторов. — На новых морях-водохранилищах они уже есть. Но на этой трассе… Там — простор моря, а здесь — сплошные извилины естественного русла реки. Нужны сотни радиомаяков…

После часа полета Перегудов с явным огорчением показал на проплывающий далеко внизу необозримый снежный ландшафт. Реку скрывал клубившийся над нею непроницаемый туман. Вдалеке, утонув до половины в молочной пелене, вставали из-за горизонта смутной вереницей великанов ветроустановки Вершинина.

Самолет пошел ниже. И Перегудов с тоскливым, щемящим чувством увидел сквозь разрывы облаков темные силуэты надстроек десятков судов, застигнутых туманом на реке и на рейде порта Молодежный. Темные, продолговатые тела барж то появлялись, то бесследно тонули в теплых испарениях реки.

Резкий северо-восточный ветер вращал мощные ветродвигатели. И миллионы киловатт — часов электрической энергии шли по кабелям в установленные на дне реки нагревательные батареи. Перегудов вспомнил свое ночное посещение завода, где изготовлялись установки, способные нагреть зимой воду в большой реке. Он вспомнил, как Вершинин с юношеской горячностью говорил ему:

«- Это не моя специальность. Но такие вещи понятны каждому, товарищ Перегудов! Над рекой навстречу злому восточному ветру будет вставать завеса теплого, влажного воздуха. Ветер станет теплее, а завеса испарений ляжет на поля слоем инея. Ученые говорят, что слой будет к весне достигать двух-четырех метров. Вы понимаете, какие накопятся запасы влаги для посевов! Я этого и не предполагал, а оказывается, наша оросительная система и зимой будет вовсю работать, накапливая влагу. В восточном районе у нас еще нет каналов и насосных установок. Но подует зимой западный ветер — и на «мертвую землю» тоже будет оседать толстый покров инея… Какие неожиданности, какие счастливые совпадения являются при решении новых вопросов техники!»

Это, бесспорно, было счастливым совпадением, позволявшим сразу и зимнюю навигацию открыть и накопить за зиму влагу.

…Но если работа ветроустановок зимой нецелесообразна и они обречены на простой, то обвинение, предъявленное Вершинину Рябчинским и Гвоздаковым, приобретает грозную реальность. Рябчинский и Гвоздаков — преступники, но с их материалом следователю Перегудову придется считаться.

Летчик уже вторично спросил Перегудова, садиться ли на маленький аэродром за новым городом порта Молодежный. Перегудов поморщился, как от сильной физической боли, и приказал лететь обратно.

Отвезя обоих ученых с аэродрома по домам, Перегудов в отвратительном настроении приехал к себе на службу. Секретарь отдела сообщила ему, что три раза звонил профессор Рябчинский. Послав в душе Рябчинского ко всем чертям, Перегудов хмуро кивнул, прошел к себе в кабинет и позвонил на квартиру Вершинину. Тонкий детский голос доверчиво сообщил:

— Папы четвертый день нет дома. Мама говорит, что он совсем запропастился. Скажите, запропастился — это очень долго получится?

— Порядочно, — невесело ответил Перегудов. — Наверно, дней семь. А ты дочка Георгия Петровича?

— Нет, я сын. Тамару мы к телефону не пускаем, она еще совсем маленькая. А мама что-то чертит. Позвать ее?

— Нет, не нужно, мальчик.

Потом он соединился с отделом охраны пароходства. Перегудов посоветовал начальнику охраны усилить наблюдение за рекой в зоне тумана.

— Особенно внимательно следите за обстановкой на тех участках, где движение судов не остановлено. Полагаю, что можно ожидать какого-нибудь сюрприза.

Позвонив в лабораторию, где должен был находиться Вершинин, Перегудов узнал, что Георгий Петрович с группой сотрудников выехал на радиозавод, а оттуда отправится в порт Молодежный для поездки на служебном пароходе управления пути.

Подумав немного. Перегудов решил все же побывать в порту. Возможно, там состоится долгожданная встреча с Садыховым. Лучше всего будет взять быстроходный вертолет. И хорошо, что он отказался от посадки самолета у Молодежного. Не следует привлекать к себе внимания.

Оставив вертолет далеко за портом, Перегудов прошел к причалам. У бетонной набережной стоял большой новый буксировщик ледокольного типа, какие Перегудов видел только на фотографиях. Попросив разрешения у вахтенного, майор поднялся на борт и прошел к капитану.

Ермилов пил чай и мрачно смотрел на лежавший перед ним приказ диспетчерской на обратный рейс. Встретили теплоход в Молодежном с триумфом, это было первое судно с низовьев. А теперь вот сиди в каюте и жди погоды. Но какая может быть погода! Прогноз абсолютно определенный.

— Ветряки остановишь, — ворчал капитан, — туман обязательно пропадет, зато река при таком морозище сразу станет. Снова ветряки пустят, река вскроется, а над нею туман стеной подымется. Вот задача-то!

Перегудов, открыв дверь каюты, сочувственно поддержал:

— Верно, Федор Егорыч! Тут куда ни кинь, все клин!

Ермилов с досадой вскинул голову и увидел человека, вежливо снявшего серую каракулевую шапку. В следующее мгновение лицо старика просияло, и он, вскочив, ухватил Перегудова за обе руки и закричал:

— Сергунька! Сергей Иваныч! Какими судьбами?

— Да вот, в тумане заплутался, — сказал Перегудов. — А я вас лет пятнадцать не видел, Федор Егорович. Но из памяти не выпускал, по газетам следил. Все-таки приятно, что меня еще мальчишкой такой знатный человек за вихры оттаскал, чтобы на чужие яблони не лазил. А тут, видите, и встретились.

— Ничего, — примирительно улыбнулся капитан. — Было… для пользы дела… Чайку выпьем?

— В другой раз, Федор Егорович, — отказался Перегудов. — Вы мне лучше скажите, где тут путейский пароход стоит.

— Путейский? Да он уже полчаса как в туман полез. Ищи его теперь…

С досадой махнув рукой, Перегудов выбежал из каюты.

Через несколько минут Перегудов был уже у старшего диспетчера порта, который сидел перед рейдовым экраном в операторской. Туман не мешал радиолокационной установке. На экране отчетливо были видны все суда, стоявшие на обширном рейде.

Пожав диспетчеру руку, Перегудов сказал:

— Мне нужен путейский пароход. Любым способом доставьте меня на него.

— В погоню за Вершининым, товарищ Перегудов? — с улыбкой спросил диспетчер. — За ним сейчас стоит погнаться. Интересную вещь испытывает.

Перегудов указал на двигавшийся у края экрана небольшой отчетливый силуэт, который огибал группу неподвижных судов.

— Это он?

— Не угадали. Путейский уже за пределами экрана. А это за ним идет рейдовый буксировщик.

— Довольно смело идет, — заметил Перегудов. — Будто там и тумана нет. Но как добраться на путейский?

— Невозможно, — развел руками диспетчер. — Вслед пойти можем, сейчас как раз один буксировщик отправим, а догнать — ничего не получится.

— Ну, давайте хоть вслед, — согласился майор. — А там видно будет.

— Тогда пойдемте, — предложил старший диспетчер. — Я тоже собираюсь в рейд. Зина, — сказал он, нажав одну из кнопок пульта, — монтажники еще у себя или пошли на причал?

Певучий голос, немного «окая» по-волжски, ответил сквозь золотистую сеточку динамика:

— Только что пошли. К капитану Ермилову.

— Какие монтажники? — спросил Перегудов старшего диспетчера, когда они уже спускались по широкой лестнице управления порта.