- А там, Алексей Иванович, где вы нашли цветы, их много? - спросил Костя.

- Ээ-э… много. День ходи, два, все не соберешь. Для старухи вот набрал, пусть лекарство делает, лечит народ. Надо…

- Может быть, нам всем отправиться туда за маральим корнем? Привезем и сдадим в аптеку.

- Правильно, Костя! Но сначала обследуем озеро, а потом и за травку возьмемся.

- А сейчас за похлебку. Мясо уже упрело.

Олег вынул из ведра большой кусок жирного барсучьего мяса. От аппетитного запаха у ребят потекли слюнки. Мальчики окружили Олега и притворно просящими, умоляющими голосами тянули:

- Оле-ше-е-к, ну отрежь, пожалуйста, кусочек. Олешек, миленький…

После сытного и вкусного обеда, отдохнув положенный час, путешественники отправились исследовать берега Каракола. Озеро имело почти округлую форму. Олег сделал много зарисовок береговой полосы, отдельных утесов, нависших над озером мрачных скал. Целую кассету пленки истратил и Славик. Каракольской водой, очень приятной на вкус, заполнили несколько бутылок, уложили их в рюкзаки. Для лабораторного исследования в городе.

Вокруг Каракола простирались лиственничные леса, а выше их на обширном плато тянулись роскошные луга. Туда и отправились путешественники в поход за маральим корнем.

Невдалеке от озера, в довольно глубокой долине, заросшей густым лиственничным лесом, мальчики неожиданно наткнулись на горячий ключ.

- Аросан, - сказал Сыркашев.

- Да здесь он не один, а вот еще, - крикнул ушедший вперед Петя. - И все они горячие. Заваривай чай и пей. Вот здорово!

Горячие источники выбивались из гранитного грунта.

- Аросан, - снова произнес Сыркашев. - Для больного человека сильно хорошая вода. У другого ноги совсем плохи. Аросан вылечит.

Прозрачная вода источников имела слегка сернистый запах.

Почти весь день мальчики провели на плато, покрытом цветущими летними травами. Они накопали несколько связок маральего корня.

Уже, собираясь возвращаться к озеру, на стан, спустились в неглубокое ущелье, беспорядочно загроможденное камнями.

Они побродили по галечным отмелям очень беспокойной и порожистой речки, захватили отлично окатанные цветные гальки и стали взбираться по косогору.

Олег и Петя шли в стороне. Вдруг они остановились, закричали, замахали руками, подзывая к себе уже забравшихся на плато ребят.

Те быстро спустились к ним.

- Видели? Вот находочка…

Олег с торжественным видом показал на торчащий из щебня обтянутый железными кольцами полузасыпанный между большими камнями деревянный ствол.

- Пушка!

- Вот это да!..

- Она, наверно, тех партизан, Костя, что жили в пещере. Как ты думаешь?

- Возможно. Ведь в записке ясно сказано, что партизаны здесь бывали. Конечно это их пушка.

- Надо ее откопать.

- Разумеется.

Освободив из каменного плена пушку, ребята связали ремни, петлей захлестнули ствол.

- Ну-ка взя-я-а-ли, рр-а-зо-о-ом…

- Са-а-ма пой-де-от… рр-а-зо-ом!

Тяжелый ствол пополз по косогору.

- Еще ра-аз!..

Сыркашев уже давненько прислушивался к веселым, возбужденным голосам мальчиков. Он не спеша докурил трубку, пошел на голоса и с удивлением увидел, как ребята, обливаясь потом и подбадривая себя криками, тянут по крутому косогору что-то похожее на обрезок бревна.

- Взя-а-а-лл-и-ии!..

- Ра-аа-з-оо-ом!

Окованный широкими железными кольцами, покрытыми ржавчиной, ствол пушки и полусгнивший лафет были вытянуты на плато.

- Вот, Алексей Иванович, пушка, - значительно произнес Олег, вытирая с лица пот. - Партизанская пушка. Из нее стреляли по белым. Здесь, наверно, был сильный бой.

Сыркашев утвердительно кивнул головой.

- Воевали, как же. Партизаны туда шли, - он показал на далекие снежные хребты, - белые за ними. Их много было…

Сыркашев задумался, склонил голову, медленно проговорил:

- Начальник у партизан хороший человек был. На шахте, сказывают, работал. Не из наших мест. Нашлись худые люди, помогли белым. Расстреляли его. И могила там, - старик снова кивнул на снежные вершины, сияющие под солнцем.

- Что мы будем делать с пушкой? - спросил Славик.

- Как что… Ну, конечно, повезем с собой.

- Что ты, Олешек. У тебя и сейчас еще мокрый лоб, а много ли мы ее тащили. Как вы думаете, ребята?

- С собой забрать мы ее не можем. Гера, конечно, прав, - проговорил Костя, задумчиво глядя на изделие неизвестного оружейного мастера. Олег и Петя старательно освобождали ствол от песка, глины, набившегося в него мелкого щебня. Гера плиткой гранита сдирал с колец ржавчину. Вскинув глаза на Костю, он спросил:

- Что ты предлагаешь, Котька?

- Мы ее оставим здесь. Но не просто вот так бросим на этом плато…

- С собою взять не можем и здесь не бросим. Что же все-таки мы будем делать с пушкой? - нетерпеливо перебил его Олег. - Может быть, и совсем тогда не следует очищать ее?

- Вот именно следует.

- Котька! Я понял тебя, - вскричал Петя. - Пушка - это памятник! Вы понимаете, ребята, что предлагает Котька… Здесь, на плато, мы сооружаем из пушки памятник в честь тех партизан, которые сражались в этих местах за советскую власть. Так, Костя? Просто замечательно!

- Надо посоветоваться с Сергеем Петровичем, - сказал Костя. - Что он скажет…

Мальчики и Сыркашев поспешно вернулись к озеру, на стан, где оставался Туренко.

Сергей Петрович выслушал ребят.

- Партизанская пушка… - проговорил он задумчиво, разглаживая усы. - Находка ваша, ребята, примечательная. И бросить просто так ее мы с вами не можем. Нельзя… - он замолчал, задумался. - Был у нас в отряде такой умелец, оружейник Емельян Пташкин…

… Шла осень 1919 года…

Отличным кузнецом в Волчихинской округе слыл Емельян Макарыч Пташкин. Без обиды уходили от него односельчане. Лемех, бывало, оттянет - целину, как воск, режет одним словом, всякая поделка отличной выходила из его рук. А тут подошло такое время, что и на другое, более ответственное дело сгодились золотые руки кузнечного мастера.

Не было у партизан пушки, и получил Емельян Макарыч приказ изготовить пушку и в короткий срок. Задача была нелегкой. Думай не думай, а делать надо. Чертежик набросал Емельян и даже расчеты некоторые произвел. А тут, кстати, и ствол нашелся - старая водопроводная труба. Быть партизанской пушке на страх врагам! Шинным железом обтянули покрепче казенную часть, чтобы не разорвало. Пушку установили на березовые передки.

Получилось ладно, хоть и на манер старой пушки времен турецкой войны: с фитильным запалом и зарядка с дула.

Приехал командир полка, посмотрел Емельянову пушку, похлопал рукой по стволу, в дуло заглянул, сказал:

- Отличное орудие! Теперь и у меня в полку артиллерия есть.

И пошла партизанская пушка в наступление на белых, в первое свое боевое крещение.

Темная октябрьская ночь. Партизанская часть преследовала белых. Схваченная крепким первым морозцем, звенела под конскими подковами степная дорога. Поскрипывали телеги партизанского обоза. Два полка быстрым маршем передвигались к станции Рубцовка. Впереди разведка. На восходе солнца они были уже в трех километрах от станции.

Частая оружейная и пулеметная стрельба встретила появление партизанских полков. Заговорила артиллерия белых с бронепоездов. Снаряды делали перелет, дробили замерзшую землю.

- Рассыпайся в цепь. Окапывайся, - раздалась команда.

Между станцией и полком лежало чистое поле. Впереди станции окопалась цепь белых. Двенадцать пулеметов и два орудия у них. Партизаны отвечают частым ружейным огнем.

Но вот над полем раздалась команда:

- Батарея, на линию огня!..

Выкатили партизанскую пушку в цепь.

- Заряжать!.. Открыть по противнику артиллерийский огонь!

Пушкарь из бывших артиллеристов проговорил:

- Ну-ка, матушка, прямой наводкой.

Затлелся фитиль, и через минуту над цепью прокатился гул. "Заряд" -обломки железа полетели в сторону противника. Пушка подскочила вверх и перевернулась.