Непостижимым образом я все же сумел перепрыгнуть через рассекающие воздух длинные каменные руки. Воющие прозрачные плоскости пронеслись под моими ногами, так и не задев их.

Дымные тени теперь сыпались со всех сторон. Я попал в самую гущу каменного месива. Вокруг меня свистели ржавые цепи, проносились острые каменные руки, мелькали перелетающие по воздуху дымные тени. В воздухе стоял тошный, неживой свист, идущий из открытых ртов каменных истуканов. Жадные, голодные глаза сверкали повсюду.

Я бежал. Я перескакивал через препятствия. Я закрывался щитом. Я отбивался, когда мог, рассекая камень золотыми дугами. Рычание кабана и шипение кошки слились в единый, ни на что не похожий звук. Звук не был приятным, но, как ни странно, он подбадривал меня. Он давал мне силы бежать дальше. А силы мне были нужны. Я не чувствовал усталости. Я не чувствовал боли редких, но все же настигающих меня ударов. Просто в какой-то момент я понял, что бегу значительно медленнее, чем бежал прежде. Зверь съедал мои силы.

Я не задумывался о том, что произойдет, когда я больше не смогу двигаться. Перейди я даже на шаг, у меня не останется ни малейшего шанса выбраться из этого места. На мое счастье, дымные тени больше мешали друг другу. Иногда сразу несколько из них пытались влезть в один и тот же столб.

Многие истуканы крушили друг друга. Метя в меня и промахиваясь, они дробили свои руки, подставляя их под свистящие цепи и вращающиеся каменные мельницы. Действуй они более слаженно, мне пришлось бы куда труднее.

Мой бег замедляйся. Удары сыпались на меня отовсюду, и все чаще они достигали своей цели. Их сокрушительную силу принимали на себя щит и черный панцирь. Лицо мое секли каменные осколки. Пыль и мелкие острые песчинки кружили в воздухе, попадали мне в глаза, полные зеленого дыма. Я боялся ослепнуть. Я и так был все равно что слеп, потому как не знал, куда мне бежать. Но теперь я еще и мог потерять возможность уклоняться от ударов.

Из-за свиста истуканов я больше ничего не слышал: ни собственных шагов, ни шума ударов, ни треск камня.

Я не мог позволить себе обернуться. Я не знал, что происходит у меня за спиной. И именно сзади меня настиг удар страшной силы. Я почти перешел на шаг, когда тяжелый камень врезался мне в спину.

Ha какое-то время меня оторвало от земли и бросило вперед. По инерции от удара в полете тело мое выгнулось, а мою голову, руки и ноги откинуло назад. Я был абсолютно беспомощен. Время замедлилось. Я спокойно следил за тем, как меня несет на выставленную вперед острую каменную руку. Рука от нетерпения жадно дрожала. Я понимал, что теперь уже точно сделать ничего не удастся. Наступила полная тишина. Я все еще летел. До вытянутой руки оставалось несколько метров. В ушах у меня тонко звенело, так что казалось, что там, в голове, вот-вот что-то должно было лопнуть от невероятного напряжения.

В этот момент каким-то странным образом я услышал будущее. Я услышал, как и с каким звуком должно было быть проткнуто мое тело. Этого еще не произошло, но я это прекрасно слышал.

Время остановилось. Я повис в воздухе.

И в этот момент, полный деталей моей неотвратимой гибели, ноги мои пронзила острая боль и подо мной выросла мрачная тень. Я был настолько оглушен ударом, что не сразу понял, что это такое. Вначале мне показалось, что это очередное создание Ближних Горизонтов, но уже в следующий момент я увидел тяжело опущенную огромную волчью голову с прижатыми на время бега ушами. Траурные бока волка отсвечивали серебром. Его мощные лапы скребли землю, изменяя направление моего беспомощного полета. Я не сидел верхом на волке — мои ноги словно растворились внутри мрака, из которого состояло его тело.

Свист каменных истуканов, возвращаясь издалека после контузии, вновь разорвал тишину. Это время, восстановившись, продолжило свой ход. Мимо меня стремительно пролетело острие вытянутой каменной руки. Золотой, яростно шипящей дугой я раскрошил ее, рассеяв осколки по округе. Я крушил все, что проносилось мимо меня и до чего я мог дотянуться. Я сыпал ударами направо и налево. Каменный треск вместе со мной летел по округе, утопая в режущем душу свисте.

Бег волка был стремителен. Мимо меня проносились каменные руки, вокруг надсадно выли ржавые цепи, но теперь они не доставали меня. Движения каменных фигур были намного медленнее бега волка. Я слышал шум запоздалых ударов у себя за спиной.

Времени на то, чтобы расслабиться, у меня не было. Еще ничего не закончилось. Впереди с холмов мне наперерез каменной волной шли новые и новые дымные тени. Именно волной — другого сравнения и представить себе невозможно. Их было слишком много. Проносясь мимо по вершине одного из холмов, я увидел нечто напоминающее гигантскую перевернутую пирамиду, твердо стоящую на земле острым углом. Под образовавшимися с четырех сторон своеобразными карнизами клубился густой дым.

Пирамида давно осталась далеко за моей спиной, когда я понял, что это такое. Это был рой — осиное гнездо. Слой плотного дыма, покрывшего пирамиду, на самом деле был скоплением тех самых теней, которые оживляли камень. Они бесконечным потоком сыпались из-под этого четырехстороннего карниза, чтобы присоединиться к общему накату погони за мной.

Увидев это, я больше не тратил силы, расточительно нанося удары по сторонам. Я понял всю бессмысленность такой тактики. «Дорога в Ближние Горизонты поросла лесом», — смеялся в моей голове Тролль. Что ж, шутка удалась на славу. Здесь и теперь мне нужно было только уклоняться и прятаться под щитом. Все мои оставшиеся силы были нужны волку для быстрого бега.

Я полностью доверился чутью волка и поэтому не делал ничего, чтобы направить его в ту или иную сторону. Волк сам знал, куда нужно бежать. Он нес меня, избегая возвышенностей. Он выбирал путь между холмами там, где каменным рукам было труднее нас достать. Там истуканы покосились от времени и сползли вниз. Большинство из них просто лежали на земле. Они путались в цепях, мешая тем самым друг другу подняться во весь рост.

Камни вперемешку с костяной крошкой летели из-под могучих лап волка. Он совершал гигантские прыжки, перелетая через опасные участки, где земля сплошь была закрыта паутиной из натянутых цепей, он резко менял направление бега, когда впереди оказывался частокол из вытянутых вперед каменных кольев. Скорость его бега была так высока, что порой, избегая опасности, волк бежал по практически отвесным стенам вымытых дождевой водой оврагов.

Между мной и волком существовала внутренняя связь. Мы были едины. Я мог закрыть глаза и при этом точно знать, что мне нужно пригнуться в тот самый момент, когда мы проносились под низкой каменной аркой. Непостижимым образом я чувствовал, когда закрыться щитом, спасаясь от направленного мне в грудь удара. Я еще не видел угрозы, но я точно чувствовал, что должен сделать в следующий момент, хотя мое собственное ощущение опасности намного запаздывало.

И в то же время, несмотря на такое взаимопроникновение, мы были двумя совершенно разными созданиями. Я, например, не чувствовал ударов лап волка о землю, я не слышал то, что слышит он, и не видел всего происходящего вокруг его глазами.

Свист и вой вокруг тем временем стали совершенно невыносимыми. Волк влетел в самую гущу каменных рук и переплетенных цепей. Словно во сне мы проносились в смыкающиеся узины из каменных тел и каждый раз каким-то чудом умудрялись проскочить в самый последний момент, минуя, казалось уже, неизбежной гибели.

От напряжения серебряные искры дождем падали с угольно-черных боков волка. Я терял силы. Впереди истуканы сплели из собственных тел, скрепя их цепями, непреодолимую стену. Стена была так высока, что перепрыгнуть ее не представлялось возможным.

Волк ударил передними лапами в землю. Его торможение было отчаянным — нас занесло, и мы едва не упали. Пыль поднялась в воздух так, что на какое-то время нас перестало быть видно. Волк остановился. Краткий миг мы были совершенно неподвижны. Я не принимал решения — волк сам определил ход своих действий. Волк встряхнул массивной головой, смахнув покрывшую ее пыль, и мы помчались в обратном направлении все быстрее и быстрее, все дальше и дальше от непреодолимой стены туда, где нас ждала еще большая опасность.