Эти слова историка Ключевского в полной мере можно отнести к отношениям Московского государства к Донскому войску. «Самодурью» образовавшееся на юге России казачье государство стало прочной охраной и защитой России, не раз являлось спасителем ее, но «сторожевая служба везде неблагодарна и скоро забывается…» Москва очень скоро забыла жертвы и подвиги охранителей своего степного юга.

Войско же Донское в ближайшие годы показало, на какие величайшие подвиги способно оно ради спокойствия, тишины и неприкосновенности Русских рубежей.

Вскоре после окончания Земского Собора на Дон из России был послан от Царя Михаила Феодоровича дворянин Опухтин с наказом спросить на Кругу «атаманов и казаков всего великого Войска Донского от Государя о здоровьи». Опухтин передал войску Царскую грамоту и Государево знамя. С войска было снято объявленное в 1600 году запрещение ездить в Россию и было дано разрешение на беспрепятственный «проезд с Дона в Русские украинные (пограничные) города к „родимцам“ с товаром и без товара».

Россия окончила первую польскую войну (1613–1618 гг.) временным перемирием в Деулине на 14 ¹/₂ лет. Северская и Смоленская области остались в руках поляков. Королевич Владислав величал себя (хотя и в Варшаве!) Московским Царем. Поляки отказались признать Михаила Феодоровича Царем.

Мужественная оборона Пскова остановила продвижение шведов к Москве и дала возможность России и в 1617 году заключить со шведами Столбовский вечный (?) мир. Россия была отброшена от Балтийского моря. Шведский король Густав Адольф с великим торжеством заявил шведскому сейму: «Ныне без нашего позволения на Балтийском море не появится ни одна Русская лодка: озера Ладога и Пейпус, болота в тридцать миль шириною — надежные крепости — отделяют нас от Русских. Не так-то легко будет им теперь перескочить через этот ручеек».

На юге по-прежнему грозила Турция. Донские казаки продолжали промышлять под Азовом и не прекращали морских поисков на Черном море. Там шла непрерывная малая война. Обеспокоенный этим Царь Михаил Феодорович в 1617 году писал турецкому султану Ахмету:

«Мы вам Ахмет салтанову величеству, про тех воров, про Донских казаков, объявляем, что тут на Дону живут наших государств воры, беглые люди и казаки вольные, которые бегают от наших государств, заворовав от татьбы и от разбои, и от всяких смертных вин, боясь от нас смертной казни, и тут, на Дону живучи, воруют, сложася, ссылаяся с запорожскими черкасы; по повелению недруга нашего польского короля, в смутное время с польскими и литовскими людьми и с запорожскими черкасы наши великие Российские государства воевали и многие места запустошили и единоплеменную крестьянскую кровь розлили и многую смуту те воры, называюси воров своею братьею, государскими детьми, учинили. По окончании польской войны мы на тех воров пошлем рать свою и с Дону их велим сбить…».

Давно ли этих самых воров Царь Михаил Феодорович в грамоте 1614 года именовал: «Великия Российские Державы и Московские области оберегатели»; тогда это было «все великое войско Донское» — теперь, четыре года спустя, когда чуть-чуть замирилась Русская земля, это были воры, которых собирались сбить с Дона ратью!

Донцы узнали про это письмо турецкому султану. Они озлобились, и не на Москву! — трезвым умом своим казаки понимали, что нелегкое было положение Москвы, но злобились на турецкого султана за его жалобы на них. Донцы усилили набеги на крымцев и турок. Они взяли на малоазиатском берегу крепость Трапезунт, подходили к Азову, взяли азовскую сторожевую башню на реке Каланче, сняли с нее пушки и перебили караул. Крымский султан Махмуд Гирей жаловался на казаков, что те взяли город Старый Крым и разграбили его.

Русское правительство приняло ряд мер против казаков. Зимовая станица в Москве (посольство) атамана Алексея Старова была схвачена и сослана в монастырь на Бело-озеро. В силу этих наказаний Донской атаман Епифан Радилов по решению Войскового Круга отдал «крепкий наказ»: «От сего времени впредь и навсегда, чтобы никто с Дона не ходил для воровства на Волгу; а ежели кто объявится на Дону, и тому быть казнену смертью…»

Отписали об этом решении и Волжским казакам, но те донские грамоты изодрали и ответили, что «нам-де Донских казаков не слушивать…»

Эта песня-былина точно и верно передает событие огромной важности, бывшее на Кругу в Монастырском урочище в 1630 году. От турецкого султана был в Москве посол грек Фома Кантакузен. Он жаловался на казачьи разбои и сказал действительному правителю России отцу Царя Михаила Феодоровича, патриарху Филарету, что, если царь не угомонит казаков, султан возьмет Дон себе и разрешит казакам грабить Московскую землю.

Московское правительство сослало в ссылку казаков, сопровождавших Кантакузена, и на Дон не послало обычного жалованья. Для увещания казаков вместе с ехавшим обратно в Турцию послом был послан на Дон посол Савин с воеводою Иваном Карамышевым с 700 стрельцами.

Прибытие на Дон, неизвестно для чего, Русского войска смутило казаков. В Монастырском городке был собран Круг.

Карамышев благополучно на лодках дошел до устья реки Маныча и остановился у Орехова ярка, недалеко от Монастырского городка.

Посол Савин потребовал атаманов и казаков в свой стан для выслушания Царской грамоты. Воевода Карамышев похвалился, что он без всякого Царского указа напоит казаков допьяна и перевешает.

Атаман послал к Орехову ярку войскового дьяка разъяснить послу, что по войсковому обычаю — царский посол должен сам явиться на Круг, и там, в присутствии всего войска, прочитать грамоту. Савин согласился.

Он отправился с Карамышевым, Кантакузеном и стрелецким караулом в Монастырский городок. Там он передал царскую грамоту атаману, а тот войсковому дьяку.

Густою вооруженною толпою стояли казаки на пространном майдане. В раскаленный знойный степной воздух тяжело падали слова Царских упреков и обвинений.

Набеги на Азов. На Крым. На турецкие малоазиатские земли. Царь и патриарх требовали от Донских казаков, чтобы они учинили крепкий мир с азовцами и под начальством турецких пашей шли на войну с поляками.

— Ка-ак!? — точно не дослышав, вздохнул весь Круг.

Кто-то повторил громко и раздельно:

— Под начальством турецких пашей? Да что же это такое?