Почему кардинал так стремился насолить королеве? Конечно, одной из причин была оскорбленная гордость. Позже Ришелье даже сочинил трагедию «Мирам», где вывел Бекингема в образе коварного соблазнителя и описал свое над ним торжество. И, конечно, он по-прежнему опасался, что Анна вступит в сговор с врагами Франции. Поэтому кардинал постарался изолировать королеву, и прежде всего рассорить ее с мужем. Это удалось вполне: несмотря на возвращение подвесок, Людовик окончательно разочаровался в супруге. Она оказалась не только аморальной особой, но и изменницей, готовой променять его на какого-то иностранца. Если раньше король хотя бы иногда защищал жену от нападок кардинала, теперь на это рассчитывать не приходилось. Для начала Бекингему запретили въезд во Францию, а королеву заперли во дворце.

Герцог в ярости дал клятву вернуться в Париж. И не униженным просителем, а победителем в войне, которую он собирался развязать. Скоро французские протестанты, лишенные кардиналом многих привилегий, подняли восстание в порту Ла-Рошель. На помощь им тут же отправился английский флот во главе с Бекингемом. Однако французская армия сумела отбить нападение и взять мятежный город в осаду. Ришелье, переодевшись в военный мундир, лично командовал операцией. Бекингем собирал в Портсмуте новый флот, когда 23 августа 1628 года офицер по имени Фелтон заколол его шпагой. Многие считали убийцу шпионом кардинала, однако доказательств этого так и не нашли. Сам Фелтон утверждал, что убил фаворита в отместку за казнокрадство и нечестивую жизнь. В октябре защитники Ла-Рошели, не получив обещанной помощи англичан, подняли белый флаг.

Весть о гибели возлюбленного ошеломила Анну. Заметив ее заплаканные глаза, «любящий» супруг — конечно, по совету кардинала — устроил в Лувре бал и предложил королеве в нем участвовать. Когда она попыталась отказаться, Людовик спросил: «В чем дело, мадам? Разве у нас при дворе траур?» Не найдя ответа, Анна отправилась на бал, прошлась с королем в менуэте — и больше не танцевала до конца жизни. Так кончилась трагическая история ее любви, в память о которой осталась только история об алмазных подвесках.

Лишившись по милости кардинала не только любви, но и доверия мужа, Анна Австрийская жаждала отомстить. Ее спокойная жизнь осталась в прошлом, теперь она вместе с герцогиней де Шеврез ввязывалась в любую интригу, направленную против кардинала. Еще в 1626 году герцогиня подговорила одного из своих любовников, маркиза де Шале, заколоть кардинала в его летнем дворце. Заговор был раскрыт, Шале казнили, а интриганку отправили в ссылку. Кардинал получил право завести для охраны собственных гвардейцев. Новый шанс для отмщения кардиналу представился в 1630 году, когда король едва не умер от дизентерии. Анна преданно ухаживала за ним, и в приступе раскаяния он пообещал исполнить любое ее желание. «Удалите кардинала от двора», — это было единственное, о чем она попросила. К ней примкнула и Мария Медичи, мечтавшая вновь о прежней власти, а также о возвращении Франции в объятия католичества и папской власти. Обе королевы на глазах у Людовика устроили кардиналу жестокий разнос, отомстив ему за все обиды. Анна молчала и улыбалась — теперь Бекингем был отомщен. «Убирайтесь, неблагодарный лакей! — кричала Мария. — Я прогоняю вас!» Ришелье смиренно попросил дать ему два дня на сборы. Кардинал сумел тайно переговорить с королем. На следующий день тот призвал кардинала к себе и попросил остаться, обещая полное доверие и поддержку.

Скоро Мария Медичи бежала за границу, а маршал де Марильяк, предлагавший убить кардинала, был обезглавлен. Анна Австрийская отделалась легким испугом, но Ришелье продолжал плести вокруг нее свои сети. В одну из них она попалась в 1637 году, когда «верные люди» предложили ей наладить переписку с мадридской родней. Испания давно воевала с Францией, и, чтобы избежать обвинений в нелояльности, Анна много лет не общалась с соотечественниками и уже начала забывать родной язык. Ее вполне безобидные письма испанскому послу Мирабелю немедленно попали в руки кардинала и вместе с письмами герцогине де Шеврез — гораздо менее безобидными — были переданы королю в доказательство нового заговора. Но на этот раз у Анны нашлась заступница — юная монахиня Луиза де Лафайет, с которой верный себе король завел возвышенный «духовный роман». Она упрекнула Людовика в жестокости по отношению к жене и напомнила, что по его вине Франция до сих пор остается без наследника.

Этого внушения оказалось достаточно, чтобы в декабре 1637 года король провел ночь в Лувре, и через положенное время у королевы родился сын — будущий «король-солнце» Людовик XIV. Два года спустя на свет появился его брат, герцог Филипп Орлеанский. Впрочем, многие историки сомневаются, что отцом обоих детей в самом деле был Людовик XIII. На эту роль предлагалось множество кандидатур, включая Ришелье, Мазарини и даже Рошфора — того самого негодяя из «Трех мушкетеров». Не лишено вероятности предположение, что кардинал лично выбрал и подослал к тоскующей королеве какого-нибудь молодого крепкого дворянина, чтобы обеспечить появление дофина.

К тому времени испанское воспитание уже забылось, и Анна Австрийская не считала нужным хранить верность нелюбимому супругу. Несколько лет на его место претендовал брат короля Гастон Орлеанский, которого объединяла с Анной ненависть к Ришелье. А в 1634 году рядом с королевой появился тот, кому суждено было провести рядом с ней остаток лет — молодой итальянский священник Джулио Мазарини. Представляя его Анне, Ришелье мрачно пошутил: «Полагаю, он понравится вам, потому что похож на Бекингема». Действительно, итальянец был как раз таким мужчиной, какие нравились Анне, — пылким, галантным и не скрывающим эмоций. Однако он надолго уехал в Рим и никак не мог быть причастен к рождению принца Людовика.

У короля тем временем появился новый любимец — молодой дворянин Анри де Сен-Мар. Привязанность к нему Людовика оказалась столь глубокой, что 17-летний нахал едва не преуспел в удалении Ришелье от власти.

Великий кардинал Ришелье

Однако искушенный в интригах кардинал все же переиграл неопытного соперника. Сен-Мар был обвинен в государственной измене и казнен. Всемогущий первый министр торопился завершить дела, чувствуя, что конец близок. 4 декабря 1642 года он скончался в своем дворце, завещанном королю, — это был знаменитый Пале-Рояль.

За 18 лет Ришелье удалось сделать почти невозможное: одолеть всех врагов внутри страны и за ее пределами, укрепить монархию и создать условия для ее расцвета при «короле-солнце». Он сам говорил, что сделал из Франции умирающей Францию торжествующую. Позже это признали и те, кто бурно радовался смерти «тирана в рясе». Признал и Александр Дюма, так нелестно изобразивший Ришелье в «Трех мушкетерах». В следующих романах мушкетерской трилогии герои с ностальгией вспоминали о «великом кардинале».

Королева Анна плакала, узнав о смерти своего старого врага. Король, напротив, сочинил веселую песенку, где перечислялись грехи покойного. Но веселье было недолгим: спустя полгода туберкулез свел Людовика XIII в могилу. Перед смертью он заставил королеву подписать отказ от регентства, слабым голосом сказав: «Она все испортит, если станет править одна». В последний раз оскорбив жену, король испустил дух. И тут легкомысленная и ветреная женщина, какой все считали Анну, проявила неожиданную твердость. Сначала она явилась в парламент и настояла на отмене завещания короля и объявлении себя регентшей. Потом добилась назначения первым министром Мазарини, которого предлагал на этот пост покойный Ришелье. Все дивились такому совпадению взглядов. Удивление прошло лишь тогда, когда итальянец стал все дольше задерживаться в апартаментах Анны. А потом и вовсе перестал уходить оттуда. Тут французы поняли, что королева отдала власть над государством своему любовнику.

Надо сказать, что сама Анна Австрийская до последнего отрицала это. Она даже утверждала, что кардинал не любит женщин, поскольку «у мужчин в его стране совсем другие наклонности». Еще она говорила, что Мазарини пленил ее исключительно умственными качествами. Это опровергал сам вид сорокалетней королевы, которая впервые в жизни выглядела счастливой, часто улыбалась и проявляла необычное оживление. Парижане сделали свои выводы: на улицах распевали нелестные куплеты о королеве. Прежде французы жалели ее как жертву Ришелье, но теперь, связав свою судьбу с итальянским выскочкой, она обрекла себя на всеобщую ненависть.