Это была счастливая и полная победа, пришедшаяся чрезвычайно ко времени. Людовик XIV спешил расстаться со стилем, так кстати побежденным Мольером, как с напоминанием о фрондёрах, над которыми он восторжествовал на поле боя — в парламенте — и которых теперь предстояло превратить в совершенных придворных совершенного двора. В этом смысле реформа нравов, затеянная Мольером, была уместна в королевском плане преобразований. Труппа Мольера получает королевский пенсион и с 1660 года играет во дворце Пале-Рояль (после того как из-за происков врагов здание Пти-Бурбон было снесено).

Преподав веселый урок двору (смеялись все, и даже те, кому было не до смеха), Мольер обратил свою речь к городу: «Урок мужьям» и «Урок женам».

Семейные комедии Мольера приобретают и личный оттенок: ведь он только что женился на воспитанной им младшей сестре своей многолетней подруги — Арманде Бежар. Между ними двадцать с лишним лет разницы. Увы, брак оказался не слишком счастливым, а к тому же породил массу слухов: была ли Арманда действительно сестрой, а может быть, дочерью Мадлены? Тогда от кого — уж не от Мольера ли?

Сплетня и по сей день неотвязно тянется за биографией Мольера, хотя известно даже, кто ее придумал — премьер труппы Бургундского отеля Монфлери, злобный, несмотря на свою необъятную толщину. Он настолько толст, что его в один вечер никак не отдубасишь, острил по этому поводу друг юности Мольера писатель Сирано де Бержерак.

Репутацию Мольера начинают в это время чернить не только театральные сплетники. За «Уроками» последовала первая кампания обвинения его в нарушении как эстетических, так и нравственных законов. Мольер ответил пьесами, вынеся обсуждение прямо на сцену. В «Критике “Урока женам”» (1663) он представил спор в гостиной, где насмешнику-маркизу и ученому педанту-сочинителю отвечают шевалье Дорант и молодая светская дама, которая не читала Аристотеля, но судит с позиции здравого смысла. Они защищают Мольера.

Сразу следом за «Критикой» Мольер написал еще более блистательный ответ — «Версальский экспромт», поставленный как репетиция спектакля. Все актеры выведены под своими настоящими именами. Они говорят открыто и также следуют в своих суждениях здравому смыслу, а не предрассудкам морали и школьной поэтики.

Тучи сгущаются, но для Мольера все еще ярко светит солнце, ибо за ним поддержка молодого короля. Именно Мольер приглашен быть постановщиком блистательного действа в Версале в мае 1664 года. К этому случаю им написана комедия «Докучные». Вторую комедию он не успел закончить: в Версале были представлены лишь три действия «Тартюфа».

Уроки, которые в течение первых пяти лет своего пребывания в Париже Мольер преподавал обществу, начались с насмешки над претенциозностью — пороком, свойственным высшему классу или его подражателям. Картина нравов ширилась с каждой новой комедией, и вот теперь под прицелом порок века — лицемерие. Те, что сочли себя задетыми, заявили: автор оскорбил благочестие. Этого следовало ожидать: иначе они не были бы лицемерами.

«Щеголи, жеманницы, рогоносцы и лекари покорно терпели, что их выводят на подмостки, и даже притворялись, что списанные с них персонажи забавляют их не меньше, чем прочую публику. Но лицемеры не снесли насмешек; они сразу подняли переполох и объявили из ряда вон выходящей дерзостью то, что я изобразил их ужимки и попытался набросить тень на ремесло, к коему причастно столько почтенных людей», — свидетельствует Мольер в предисловии к своей пьесе.

Лишь в 1669 году, после пяти лет борьбы, «Тартюф» был показан в нынешней редакции. Успех был полным, но попытки запретить пьесу и на этом не прекратились. Актуальные произведения часто не могут пережить своего времени. Не такова судьба «Тартюфа». Имя ее героя, образованное Мольером от старого французского глагола «truffer» (обманывать,), стало нарицательным для лицемера. А сама пьеса представляет собой шедевр мировой драматургии.

Создание «Тартюфа» по не зависящим от автора причинам растянулось на пять лет. Попутно приходилось работать над другими пьесами, которых ожидала труппа. На все, что писалось в те годы, лег отсвет «Тартюфа». В первую очередь это касается двух высоких комедий, которые вместе с ним составляют своего рода трилогию — величайшее творение Мольера. В феврале 1665 года поставлен «Дон Жуан». В июне 1666 года — «Мизантроп».

«Дон Жуан» написан прозой, что было не принято в жанре высокой комедии. Иногда это объясняют нехваткой времени: Мольер торопился заменить запрещенного «Тартюфа». Возможно и иное объяснение: высота и величие этой комедии достигаются снижением, пародийным переиначиванием самых высоких ценностей: любви земной и небесной. Пьеса прошла пятнадцать раз и была снята.

Мольер сильно болел. Приближенный к монарху, он обязан был свято соблюдать все правила этикета, присущие королевскому двору. Он был вынужден присутствовать на королевских трапезах.

Мольер, которому от рождения не было дано крепкое здоровье, окончательно расшатал его пристрастиями королевской кухни. Ему было чуть более сорока лет, когда он заболел «катаром желудка». Это было заболевание, которое сегодня мы называем язвой желудка. Страшные боли в области живота сопровождались упадком сил и депрессией. Эти настроения были вызваны и личными причинами — Мольер болезненно ревновал свою молодую жену к ее светским поклонникам. Одним словом, врачи поставили общий диагноз: «катар желудка и острая ипохондрия».

Король не на шутку обеспокоился состоянием здоровья Мольера и призвал для консультации и лечения любимого комедианта самых опытных, самых просвещенных докторов. Они признали, что болезнь вызвана не только питанием, но и общим состоянием духа, и прописали Мольеру молочно-растительную диету, полный покой и уединение на свежем воздухе. Мольер переехал в пригород Парижа, где питался только молочными продуктами, овощами и фруктами. Основу рациона составляли неострые молодые сыры и кислое молоко. Его здоровье быстро поправилось.

После диеты, прописанной от желудочных проблем, Мольера перестали мучить и частые приступы «кровохарканья» — так называли тогда туберкулез. Правда, вернувшись в Париж, он нарушил диету, вновь перешел на «королевское мясо» и острые соусы. Результаты лечения оказались недолгими — через некоторое время здоровье Мольера опять ухудшилось.

Мольер умер довольно рано. Как писал его верный друг, «у Мольера лопнула в груди жила и из горла хлынула кровь». Это случилось после окончания спектакля «Мнимый больной», в котором Мольер исполнял главную роль. Уже во время спектакля он почувствовал сильнейший приступ боли, но не покинул сцену — ведь в случае прекращения спектакля актеры не получили бы выручку за свою работу. Благодарные актеры принесли Мольера домой и послали за врачами. Но врачи, оскорбленные его пьесами, в которых доктора были мишенью едких нападок, не пришли. Священник, кстати сказать, тоже отказал в соборовании, так как после пьесы «Дон Жуан» церковь считала Мольера безбожником.

Однако лечение, к которому Мольер обращался неоднократно — молочно-растительная диета и прогулки на свежем воздухе — несомненно продлило жизнь Мольера и было весьма прогрессивным, если учесть общий уровень медицины XVII века, который был чрезвычайно низок. Доктора владели лишь двумя методами лечения. Выпускники Медицинского факультета Сорбонны — единственного учебного заведения, в котором студенты постигали медицинские премудрости, — ставили больным клистиры и прописывали частое кровопускание. Все болезни диагностировались только по внешнему виду мочи. Собственно, сам диагноз был не важен, ибо лечение оставалось по-прежнему традиционным — клистир и кровопускание. Справедливости ради надо сказать, что французские доктора почитали еще бульонный эликсир, которым увлекались дамы. Медики считали, что помогает восстановить силы и преодолеть «телесную слабость» наваристый мясной бульон. В горячий бульон добавляли свежие травы, коренья и разводили в нем порцию шоколада. Это было любимое средство борьбы с плохим настроением.