— Ну-ну и не надейся, что отпущу. Расскажи о сыне, какой он был, как рос?

Не остыв от обиды, выпалила:

— Такой же, как и ты шалопут. Ещё и смешно тебе.

Он ещё крепче, словно боясь, что она выскользнет и исчезнет, прижал её к себе, припечатав сердящиеся губы поцелуем. Теперь их разговор вернулся в прежнее русло только тогда, когда она выбралась из его рук на волю. Он сел смирно и заговорил опять:

— Ладный парень получился. Я им любовался при нашей встрече раньше. Вот думаю, каким-то родителям повезло.

— Тут ты прав, мужик загляденье, — поддакнула она.

— Счастливее меня нет сейчас человека на земле. Нет, вру есть, Дубов Илья.

— Как же вы оказались вместе в одном лагере? — не удержалась от вопроса она, непроизвольно сделав шаг в прошлое.

Он потёр виски.

— Случайно встретились. На этапе. «Чистых» и уголовную «шпану» в один арестантский вагон загрузили. Такое часто практиковали. Конвоирам лень было возиться. Я со второй партией позже попал в него. Ночью привели, посчитали и подсадили, кто там внутри, естественно, не знал. Места у полузабитых окошек были уже заняты. Приткнулся в уголке. В темноте нечего было делать, пытался задремать. Но всю ночь слышны были похабные песни уголовников, их вопли и омерзительная брань. Устав страшно в пересыльной, всё-таки забылся. Утром очнулся — возня, мутузят кого-то. Рассмотрел Илью. Хлеб отнимали. Так вот и пошли рядом.

— Жизнь преподносит неожиданные встречи и сюрпризы. Ездила я как-то в командировку в Москву, дела сделала и в магазин. Шапку надо было купить себе и Илье куртку. Заняла очередь стою, немножко уже остаётся и вдруг подлетает ко мне соседка из нашего подъезда, крича на весь магазин. — Ох, чуть не пробегала очередь. Я глаза таращу, откуда взялась, где Саратов, а где Москва и столица на деревню мало похожа. Однако свела жизнь.

У него горели глаза. Он всё смотрел и смотрел на неё. Не туман и не прошлое. Она настоящее. Он даже не замечал, что она постарела, ведь она старела рядом с ним, в его мыслях. Эти гляделки безумно смущали Лизу. Казалось, что каждую морщинку рассматривает в отдельности, и все вмести зараз. Ох, как она сейчас жалела о том, что годы оставили свой отпечаток на лице и теле…

— Больше не будешь ни за чем стоять в очереди. — Раздался рядом голос Тимофея. — Всё, что тебе надо пойдём и купим. Деньги у меня есть. Тратить не на кого было. Думал, найду тебя, сама решишь, что с ними делать.

— Кто про что, я ему про судьбу, а он мне…

— Про наше с тобой житьё.

Он опять притянул её к себе, торопливо покрыв поцелуями и так пылающее лицо. «Всё забыла. Успокоилась. И главное привыкла к такому своему состоянию, а сейчас чувствовала себя не в своей тарелке. Как будто всё это происходило сейчас не с ней и она горя счастьем, со стороны наблюдала эту жаркую сцену. Он жив, здоров и рядом с ней. Мечтала и не смела надеяться на это». Она впила в нагретую его рукой, ладонь ногти, стараясь вернуться в реальность и вспомнив о том, что её тревожило, спросила:

— Тимоша, скажи, а вы никогда не пытались найти того охранника?

— О ком ты Лиза? — погладил её плечо он, тут же ткнулся губами в пульсирующую жилку на шее.

— Охранник, что над Таней поглумился.

— Нет, даже и не думали, зачем он нам сдался?

— Не скажи, хотя бы узнаем, куда он её закопал, могилку восстановим. Что-то сдаётся мне, не мог он её кинуть со всеми вместе. Хоть и звериная, но ведь любовь.

— Помню только, что он после её смерти сразу пропал, перевёлся, наверное. Ну его к шутам. Праздник не хочется марать его именем.

— Это можно понять. У него тоже болело хоть и по-своему. Да и боялся, может, быть вас, убили бы. — Не собиралась сдаваться так просто она, пытаясь довести свою мысль до конца.

— Тут ты права. Караулили его. Решили сами сгинем, но его за собой утянем.

— Я так и подумала.

— Злые были, как вроде не в себе. У меня жизнь коту под хвост и у Дубова ужас…

— Надо искать Тимофей. Лизоньки нужно, чтоб было, где плакать. А место может указать только он.

— Дубов не поймёт, — засомневался он.

— Надо попробовать поговорить с ним, объяснить. Для Лизоньки важно найти её захоронение и поставить все точки над «i».

— Илья? — крикнул Мозговой в сторону кухни, имея ввиду Дубова, но пришли оба.

— Теперь у вас путаница будет, два Ильи, две Лизы, — веселился, прибежавший следом шлёпая в дедовских тапочках, Тимошка.

— И два Тимофея, про себя-то забыл, — потискал, воспользовавшись случаем его Мозговой.

— Ещё большая путаница, я и говорю, — радовался внук.

Он поставил Тимку на ноги и повернулся к сыну:

— Извини сын, я друга звал.

— Понял, — развернулся, не обидевшись тот.

Но Мозговой остановил:

— Подожди, раз уж пришёл, скажи, что там с продуктами, наскребли?

Тот виновато помучил нос.

— Есть немного. Мы сейчас с Лизонькой сварганим ужин…

— Я тоже помогаю, — заверил Тимка, перебивая отца.

Но тот оттерев сына продолжил:

— Илья Семёнович звонил кому-то, обещали привезти.

— Я тоже своих попросил, должны доставить сейчас, ну, ладно иди и Тимку забери.

— Значит, голодными не останемся, — бросив взгляд на счастливую мать и забрав упирающегося сына, вернулся к жене на кухню Илья.

Тимку распирало счастье. У него никогда не было деда. Он завидовал другим ребятишкам, которые гуляли с дедушками на детских площадках и катались в парке на карусели. Получали от них подарки и были счастливы. С Тимкой такого не случилось. Всё это с ним проделывала одна бабуся. А тут такое сказочное везение, сразу два. Здорово, но сразу-то и не сообразишь от счастья, сколько удовольствия ему это принесёт.

Дождавшись ухода зятя с внуком, Дубов подсел на кресло поближе к Лизе и Тимофею. Посмотрел на их счастливые лица и улыбнулся своим мыслям: «Враз, в его жизнь ворвалось столько новых слов, что ой, ой. Зять, внук, сваты…»

— Цветёшь понятно с чего, а улыбаешься непонятно…,- шутя погрозил другу Мозговой.

— Так ведь на вас по — другому не возможно смотреть. К тому же всё что с нами произошло за раз не только не переварить, но даже не так просто освоить…

— Ничего осваивать не требуется. Живи, пользуйся и радуйся.

— Ты чего Тимофей звал-то?

— Лиза предлагает найти охранника.

— Какого, о чём речь?

— С затона. Только не лезь на абордаж и пытайся понять.

— Не вижу надобности. Убью.

— Подожди, не пыли, послушай Лизу, очень тебя прошу.

— Надобности не вижу.

— Выслушать-то ты можешь. Она женщина и близкий к твоей дочери человек. Знает лучше нас с тобой, что для неё сейчас важно.

Подержав в тисках рук голову он уступил:

— Хорошо. Я весь внимания.

— Илья, надо найти его и попробовать поговорить с ним, безусловно, если жив, много воды утекло. Непременно следует разыскать, хотя бы, Танины косточки. Ты не видел, как приняла эту историю на свою душеньку Лизонька. Даже цветы и ягоды не рвала, боялась, что косточки матери потревожит. Без боли на её горе смотреть было не возможно. Надо перешагнуть через свою боль и ненависть ради спокойствия дочери. — Волнуясь, взяла его руки в свои Лиза. Но быстро отпустила, тут же поймав недовольный взгляд Тимофея. «Надо же, ещё и ревнует! От смеха можно лопнуть».

— Честно говоря, я в растерянности.

— Послушай Илюшенька, не ерепенься, если уж Пресвятая дева сохранила и вернула тебе ребёнка, надо довести эту историю до конца. — Воспользовавшись его растерянностью напирала Лиза.

— Столько искал, а она с тобой жила, на затоне. Не могу поверить в случившееся. Тимка дедом зовёт, а я запаздываю с ответом, пока соображу, что это ко мне. Он сердится, — дед, ты тормоз. Тормоз и есть. Надо завтра купить ему подарков.

— Вот чертёнок. Вы не очень его распускайте, дедули, а то устроите ему лафу.

— Нормально. Илья, к нашему разговору вернёмся. В жизни ведь как, потянул за ниточку, весь клубок размотается. — Помогая Лизе, сказал своё слово и Мозговой. — А вдруг?!