Джастин заходится звонким смехом, колечки на конце его волос подрагивают в такт.

- А ты не можешь его получить без ограничения в общении? – изгибает бровь Джастин.

- Не твое дело! Его наличие в моей постели это только вопрос времени, но я не хочу, чтобы ты, сучка, болтался у меня под ногами.

Парень смеется вновь, а я скриплю зубами в бессильной злобе. Держу себя, чтобы не разбить смазливую физиономию в кровь, чтобы не сорваться и не выдернуть смоляные пряди, рассыпавшиеся по плечам.

- Спорим, что Мэтью тебе не по зубам? – ни с того, ни с чего заявляет он равнодушным тоном.

- А кому по зубам, тебе? – притягиваю его за воротник рубашки и встряхиваю, словно тряпичную куклу.

Легкий, маленький, щуплый, как молодая елочка, плюнь и переломишь пополам, а все туда же. Мир сошел с ума? Почему все эти щенки идут мне наперекор?

- Допустим, мне, - Джастин сейчас ни на секунду не кривил душой, он тоже обыкновенный подросток, со своими физическими потребностями и Мэтью единственный, с кем его совесть позволяет их удовлетворить без терзаний и сожалений.

- Облизнись и утрись слюной, этот парень мой! – рычу, притягивая его еще ближе, одна лишь секунда, одно дыхание, одно неверное слово отделяет меня от совершения убийства.

- Спорим? – он выгибает бровь и с любопытством смотрит на меня. Не боится, не дрожит, а приглашает заключить пари. Это уже интересно….

- Если я оказываюсь с ним в постели быстрее, то ты отказываешься от своих претензий на Мэта, - устанавливаю я свое условие, будучи абсолютно уверен в своей победе.

- Хорошо, - соглашается Джастин уж подозрительно быстро, но это меня не настораживает, все мысли уже захватило предстоящее соревнование и главный приз в этой борьбе.

Отпускаю парня и легонько отталкиваю его в сторону, разворачиваюсь и ухожу. Моя свита уже разбрелась по своим комнатам, иду по коридору в полном одиночестве и тишине. Вдруг останавливаюсь, сердце замирает в груди, по коридору разносится детский плач. Думаю, что может это Джастин все же не справился со своими эмоциями. Возвращаюсь, но плач не стал громче. Бегом бегу к левому крылу, добегаю до дверей, ведущих на выход. Возле двери в библиотеку мерцает призрачное синеватое сияние.

- Что за на хуй? – бегу туда.

Мерцание исчезает, но плач все так же слышен.

- Эй! – кричу я в темноту, но в ответ мне лишь тихие подвывания и всхлипы. - Ну, и хер с тобой! – я не нанимался никого успокаивать.

Разворачиваюсь, только подхожу к лестнице, как слышу шаги по ней, заскакиваю за угол, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

- Мистер Дюран де Агилар, - доносится сверху.

Блять! Стоун! Поднимаю голову, лицо куратора свешивается через перилла, а его стальные глаза зло смотрят на меня. Выхожу из своего укрытия, опускаю голову, на лице раскаяние, только в душе его ни капли. Стоун не дурак, не верит в мою игру и расшаркивание ножкой.

- Что вы здесь делаете? – ледяным голосом спрашивает он.

Мурашки пробегают по позвоночнику и расшатывают сердце, заставляя его биться со всей силы о грудную клетку. Я побаиваюсь Стоуна, слишком властный этот человек, от него веет опасностью. Но тут в голову приходит очередная гениальная идея.

- Я был в комнате, когда услышал детский плач, мистер Стоун, не мог не выйти и не посмотреть, - океан наивности во взгляде, несколько взмахов ресницами, но Николас не ведется, только не он.

- Странно, - произносит мужчина, - я тоже слышал детский плач, - он задумчиво проводит по подбородку, уже покрытому темной щетиной. - Хорошо, Андрес, иди в комнату и, надеюсь, больше не встречать тебя ночью в коридоре, - он посмотрел на меня с угрозой в серых глазах.

Я медленно развернулся и побрел в сторону своей комнаты. Стоун ясно дал понять, что больше мне такие прогулки с рук не спустит. Чертовы правила!

Интересно, а наш куратор получает какое-то извращенное удовольствие, отхаживая нас плетью по спине? Среди выпускных классов, наверно, нет ни одного ученика, не считая Кирста, потому что он новенький и еще не успел попасться на чем-нибудь, чья спина не была исполосована плетью. Я поморщился, вспоминая острую жгучую боль. Хорошее наказание, действенное. Жаль только, что оно не отбивает охоты нарушать правила, а подстегивает стремление не попадаться за их нарушение.

«Hommer school» появилась не так давно, чуть больше, чем полвека назад. Здание не новое, раньше здесь был старинный замок со своей историей. Он многие века служил и пристанищем войск и резиденцией королевских особ. Но по прошествии многих лет, остался бесхозным и медленно разрушался, чтобы в один прекрасный день быть приобретенным мистером Челди Хоммером и превратится в школу для детей богатых и влиятельных родителей. Здание школы не стали строить заново, остатки замка были укреплены, и достроены новые здания, но получилось очень гармонично, теперь и не скажешь, что фундамент помнит еще наших далеких-далеких предков.

В эту ночь я долго не мог уснуть. Мысли крутились вокруг одного человека по имени Мэтью Кирст. Интересный, красивый мальчик, гордый, с характером. Тем увлекательней будет его завоевание. В том, что рано или поздно он окажется в моих руках, в моей постели, я не сомневаюсь. В конце концов, чем он лучше других парней, согревавших мою кровать. Да, ни чем. Чуть больше чувства собственного достоинства, чуть больше своего «я» и все. Мэтью такой же, как и все. Наглый, жадный, жестокий. Других нет в этой школе. Нет скромников и тихонь. Встречаются, конечно, слабые экземпляры, но это все только видимость. Стоит задеть их посильнее и у беззащитных кроликов прорезаются зубки и когти, которыми они могут вмиг разорвать на части, стоит только ослабить свой контроль и на мгновение упустить из виду. Добропорядочные мальчики учатся в других школах, где нет физических наказаний за проступки, где есть возможность пользоваться благами цивилизации и покидать территорию минимум раз в неделю, в выходные дни. Мы же здесь, словно опасные преступники, сидим за решеткой, отбывая свой срок наказания за то, что сделали или сделаем в будущем, если нас вовремя не остановить. Грустная реальность, но утвержденная истина. Многие не верят, что любящие родители способны отправить свое чадо в этот ад на земле. Не верят до тех пор, пока не оказываются здесь. Я тоже не верил. Делал все, что хотел, изводил своих одноклассников и нянек, убегал от охраны, вытворял вещи, от которых у взрослых вставали волосы дыбом. Делал бы я это сейчас, спустя пять лет, которые проучился здесь? Нет, однозначно нет. И дело не в том, что я боюсь боли, дело не в том, что я не хочу быть высеченным за свои проступки, дело в том, что я не хочу сидеть в изоляции. Я устал от этого изолированного серпентария, где один неосторожный шаг и ты катишься в овраг, а корона с твоей головы улетает к твоему сопернику, который не преминет сказать своим шакалам фас, и они порвут тебя на куски. Я с такой уверенностью говорю об этом, потому что сам через это прошел. Когда стал старше, когда стал сильнее и увереннее в себе, когда проснулась сила не только физическая, но и духовная, я понял, что больше не намерен слушаться, больше не намерен подчиняться. Я хотел держать в руках власть, я хотел, чтобы меня боялись. И я этого добился, уничтожив того, кто носил гордое звание «короля» школы до меня, вырвав корону с боем из его рук и уничтожив его. Этот парень после наших разборок попал в больницу и больше не вернулся сюда. Я ждал наказания, ждал мести. Но не было ни того, ни другого. Руководство закрыло глаза на происшествие, хотя, найти виновника было довольно легко. Наверняка, они понимают, что не должны нам мешать строить свою внутреннюю иерархию, иначе нас поглотит хаос.