Помню, я когда-то читал про средневековую традицию принятия важных решений у норманнов. Каждое решение они обсуждали на собрании-митинге два раза - на пьяную голову и на трезвую. Получался своеобразный «двойной взгляд» на вопрос. Должен сказать, что с тех пор изменилось не многое: скандинавы по-прежнему любят выпить и хорошенько все обсудить и проанализировать.

К нам приезжало много норвежцев из разных подразделений «Теленора». И каждый из них рассматривал наше предложение под своим углом зрения. А затем они долго рисовали какую-то совместную картину. Мы терпеливо ждали…

Визит Халварда Отлунда начинался как обычно. Но именно он оказался переломным - дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Халвард сыграл исключительно важную роль в истории «Киевстар». Благодаря ему мы подписали протокол о намерениях. Причем этот исторический момент наступил отнюдь не в деловой обстановке. Решение было принято Халвардом поздно ночью после очередной «демонстрационной» прогулки по Киеву, на выходе из какого-то ночного клуба (помните про традицию трезвой и пьяной головы?). После долгих месяцев объяснений и уговоров наступил «момент истины». И упустить его было нельзя.

В два часа ночи я позвонил Владимиру Жмаку - он еще не спал, выгуливал собаку. Говорю: «Срочно нужно соглашение, приезжай, норвеги созрели, будем подписывать». Мы собрались в офисе его юридической фирмы и до 3-4 часов утра согласовывали текст документа. Утром норвежцы улетели. Потом мы полетели в Норвегию. Сделали там очередную презентацию. Хотелось как можно скорее от намерений перейти к реальным действиям.

Однако не все норвежские менеджеры, которые могли повлиять на исход дела, поддерживали вхождение «Теленора» на украинский рынок, некоторые были против. Например, Арве Йохансен, который долгое время проработал первым вице-президентом компании. Потом, когда «Киевстар» стал полноправным членом семьи «Теленора» (причем одним из наиболее успешных ее членов), Арве с большим неудовольствием вспоминал ту свою позицию. Я ему как-то сказал при встрече: «Вот видишь, а ты был против!», на что он только развел руками - мол, время тогда другое было.

Хочу отдать должное тогдашнему президенту «Теленора» Тормуду Хермандсену. Он принял практически единоличное решение о вхождении в наш проект. И, конечно, рисковал многим, если бы что-то пошло не так.

У «Теленора» есть амбиция -

экспансия на другие рынки,

где существует такая возможность

Сложно сказать, что стало для Хермандсена тем окончательным аргументом, который перевесил чашу весов в нашу сторону - то ли стечение обстоятельств, то ли то, что абсолютно разные, не знакомые друг с другом люди из разных подразделений приезжали и привозили одинаково положительную информацию о нас. У «Теленора» была и есть амбиция - экспансия на другие рынки, где существует такая возможность. Тем более что вход в Украину стоил относительно недорого. Если сравнить стоимость лицензии на развитом рынке (а это миллиарды долларов) и молодой рынок Украины с большим потенциалом «за недорого», то, конечно, наше предложение выглядело интересно. Стоило рискнуть. Не думаю, что они сознательно искали выход конкретно в страну Центрально-Восточной Европы. Просто мы оказались в нужное время в нужном месте - и с хорошим предложением. «Эрикссон» тоже сыграл свою позитивную роль. Они подтверждали, что в Украине можно работать, давали свои рекомендации.

Оле Хага - один из патриархов «Теленора», взвешенный спокойный менеджер, всегда благотворно влиял на наши дискуссии - и в период вхождения инвесторов, и впоследствии. Позже, когда Хермандсен уже не участвовал в работе наблюдательного совета, именно Оле и Халвард Отлунд играли важную и положительную роль во взаимодействии «Теленора» и «Киевстар». Наверное, будет справедливо сказать, что они были наиболее лояльными к нам людьми среди теленоровских представителей. Очень запомнился мне и Ян Эдвард Тигессен, один из ключевых топ-менеджеров «Теленора», столп компании, работающий в ней с 1970-х. В 1997 году, когда мы познакомились, он возглавлял инвестиционное направление «Теленора». Пройдет десять лет, и Ян Эдвард Тигессен скажет мне, что «Киевстар» можно включать в бизнес-кейсы как один из самых сильных, самых удачных проектов «Теленора».

Чаще всего наши соглашения подписывались поздним вечером, после ужинов и протяженных бесед. Не изменю своему мнению: любой бизнес чаще всего строится именно на личных взаимоотношениях, на симпатии и доверительности, возникающих между людьми. И только потом он рассматривается с точки зрения выгод и рисков - финансовых, политических, экономических. Если ты доверяешь потенциальному партнеру, видишь, что перед тобой человек, с которым можно иметь дело, - ты начинаешь с ним работать. Норвежцы поверили в нас, мы в них. Но, чтобы это произошло, сначала нужно было показать себя.

Соглашение о покупке «Теленором» 35 % акций мы подписали в марте 1998 года в Норвегии. Они тогда очень интересно поступили. За счет большей части взноса мы увеличили уставный фонд «Киевстар» - чтобы при разговоре с потенциальными инвесторами, кредиторами или поставщиками у нас было правильное соотношение основных и заемных средств. А из остальных денег сделали первый возврат инвестиций. И всех нас это еще больше подзадорило. Первые деньги за четыре года!

Контроль «Эрикссона» сменился операционным контролем «Теленора». В соглашении акционеров мы прописали, что технический, финансовый, маркетинговый директора - это все норвежцы. За собой мы оставили пост президента, административного директора и директора по HR. То есть с нашей стороны влиять на операционные вопросы, за исключением меня, больше никто не мог. Не скажу, что такая расстановка сил делала меня похожим на английскую королеву, но что-то общее было.

Я не мог одновременно занимать две позиции - быть акционером и президентом компании, это запрещено. Поэтому вместо меня в совет директоров вошел Владимир Жмак.

Бизнес чаще всего строится

на личных взаимоотношениях,

на симпатии и доверительности,

возникающих между людьми

Он занял свою должность в 2000 году, хотя помогал мне и до того - его юридическая компания «ЛКИ» занималась сопровождением «Киевстар». Специально для Жмака была открыта должность советника президента. Мы договорились, что у него будет определенный круг обязанностей, в которые я не вмешиваюсь, но он внимательно вникает в дела компании, и по мере возникновения вопросов приходит ко мне. Владимир - человек, которому я всегда безгранично доверял. Он абсолютно открыт и честен как в личных отношениях, так и в подходе к бизнесу.

Иногда я встречаю в заметках о «Киевстар» такую характеристику Владимира Жмака - «совесть «Киевстар». И мне очень приятно. Поскольку Жмак не только порядочный человек с сильным внутренним стержнем, но еще и мой давний друг.

Фото 39. Один из первых Советов директором «Киевстар», 1998 г (1 ряд, слева направо - Олэ Йохан Хага, Юрий Туманов - глава Совета директоров, Светлана Лобунец, Торштейн Моланд; 2 ряд, справа налево - Эрнест Галиев, Карэ Густад, Сергей Рябцов, Игорь Литовченко (4-й справа), Владимир Жмак, Халвард Аустлид)

Мы познакомились в университете в 1988 году. Его жена, Марьян, тоже училась вместе с нами. Марьян - француженка. Пожалуй, в университете она была единственной студенткой из Франции. Дело в том, что ее папа - коммунист. Тогда он был мэром городка Монтаржи - побратима нашего Днепровского района. А Марьян - третья дочь в семье. И вот на этой интернациональной волне ее отправили учиться в Союз, где она оказалась в университете в одной группе с Володей… Вот уж действительно, tres romantique.