Тогда Кришна сказал Дурьодхане: «Ты думаешь, что я здесь один, без друзей, слаб и беззащитен? Смотри!» Кришна простер руки — и в мгновение ока рядом с ним появились все божества, все полубоги, все воины его царства, и впереди всех могучие Пандавы с небесным оружием в руках. Из уст и очей Кришны изверглось пламя, земля под ногами у всех задрожала, раскаты грома потрясли небесные своды. Сановники царя, гости и союзники Кауравов в страхе прикрыли глаза руками и пали ниц. Через мгновение все исчезло, и только вдали сверкала золотом уносившая Кришну колесница.

Печаль и тревога воцарилась в сердцах жителей Хастинапура после отъезда Кришны. Исчезла последняя надежда на примирение братьев, война стала неотвратимой. Терзаемая страхом за жизнь своих сыновей, Кунти спустилась после захода солнца к священному берегу Ганга и увидела Карну за молитвой.

Заметил и ее сын возничего, подошел к ней и промолвил: «Что печалит тебя, Кунти? Поведай мне свою заботу». Сказала ему Кунти: «Я прошу богов уберечь моих детей от гибели. О Карна! Ведь ты — самый грозный противник Пандавов на поле битвы. Узнай же, Карна: ты им не чужой. Отец твой — не возничий: он подобрал тебя младенцем на речном берегу и воспитал как родного сына. Ты не знаешь тайны своего рождения; я открою ее тебе. Ты — сын Сурьи, бога солнца, я же — твоя мать. Я родила тебя в доме моего отца и тайно бросила в реку в корзине. Бог солнца пе дал тебе погибнуть, и волны вынесли корзину на берзг. Так оказался ты в доме возничего. О Карна, ведь Пандавы — твои братья. Ты должен быть не с Кауравами, а с ними, на стороне детей твоей матери. Вместе вы станете непобедимыми».

Карна сказал: «Как ты могла бросить меня на произвол судьбы? Ты кинула меня в мир, как щенка, а теперь говоришь, что я должен отказаться от близких мне людей. Я был бы неблагодарным, последуй я твоему совету. Всем ведомо, что Арджуна — великий и могучий воин. Если я перейду на его сторону, люди сочтут меня трусом, скажут, что я его испугался. Нет, я останусь с Дурьодханой, он мой покровитель и друг. Но одно я тебе обещаю: я пощажу в битве всех твоих сыновей, кроме Арджуны. С ним я сражусь; и кто бы из нас ни погиб, все равно сыновей у тебя всегда будет пять».

ВОЙСКА НА КУРУКШЕТРЕ

Кришна возвратился в Упаплавью и поведал о своей неудаче. Тогда Юдхиштхира созвал военный совет и сказал: «Кауравы не хотят мира с нами. Настало время битвы. Пусть поведут наши войска испытанные в боях витязи». Он разделил войско Пандавов на семь ратей, называемых акшаухини; каждая из них насчитывала двадцать одну тысячу восемьсот семьдесят слонов, столько же колесниц, шестьдесят пять тысяч шестьсот десять всадников и сто девять тысяч триста пятьдесят пеших воинов. Во главе семи акшаухини он поставил военачальниками Дхриштадьюмну и Шикхандина, сыновей Друпады, Сатьяки, Друпаду, Вирату, Чекитану — царя сомаков — и Бхимасену. Долго не могли выбрать Пандавы предводителя всему войску; наконец по совету Кришны Юдхиштхира объявил верховным вождем Дхриштадьюмну, сына Друпады, царя панчалов. Все с этим согласились, и Юдхиштхира повелел Дхриштадьюмне вести войска к Хастинапуру, на равнину Курукшетры.

Как Ганг в половодье, бесконечным волнующимся потоком двинулись войска Пандавов. Воинственные клики, трубные звуки боевых раковин, грохот колес, ржание лошадей огласили окрестности. Впереди всех ехали на колесницах Бхимасена, Накула и Сахадева, позади войска — Юдхиштхира. Драупади, ее приближенные и служанки остались под сильной охраной в лагере Упаплавьи.

Достигнув западной окраины Курукшетры, войска остановились. Юдхиштхира вместе с Дхриштадьюмной и Кришной объехал равнину, выбирая место для лагеря. На берегу реки Хиранвати, на поле, огражденном лесом, они повелели ставить палатки для воинов и шатры для вождей. Указав места для конницы, колесниц и боевых слонов, предводители войска Пандавов повелели обнести лагерь рвом и возвести необходимые укрепления, а сами направились в восточную сторону, чтобы наблюдать за передвижением вражеских ратей.

Дурьодхана и его союзники привели на Курукшетру одиннадцать акшаухини. Во главе их стали могучие витязи: Крипа, великий знаток оружия; знаменитый Дрона; Шалья, царь мадров; Джаядратха, царь Синда, супруг дочери Дхритараштры; Судакшина, царь Камбожди; Критаварман, повелитель бходжей и андхаков; Ашваттхаман, сын Дроны; Карна, царь ангов; Бхуришравас, Шакуни и Бахлика. Предводительствовать всем несметным войском Кауравов Дурьодхана назначил Бхишму.

Когда оба огромных войска расположились друг против друга на Курукшетре, в лагерь Пандавов прибыл могучий Баладева. В сопровождении сына своего Улмуки, а также Прадьюмны, Самбы и Чарудешны, сыновей Кришны, облаченный в синие одеяния, с венком из полевых цветов на голове, станом подобный горной вершине, Плугоносец вошел поступью льва и шатер Юдхиштхиры, и Пандавы и Кришна и все бывшие там цари поднялись со своих мест, приветствуя его. Воздав почести по старшинству присутствовавшим царям, Баладева молвил: «Пришло время кровавой гибельной битвы, страшного истребления людей — его уже не отвратить. Напрасно призывал § брата моего к беспристрастию, напрасно просил его равно отнестись к обеим сторонам ради примирения враждующих родичей. Сердце его лежит к Арджуне, он принял сторону Пан давов. Я же не хочу идти против моего брата и не хочу видеть ужасного кровопролития и гибели родичей моих. Потому но принимаю я ничьей стороны, но ухожу отсюда в паломничество к священным местам. Я вернусь, когда закончится война. Победа будет на стороне Пандавов, в том нет для меня сомнения. О сыны Панду, я надеюсь, что по возвращении моем застану вас в живых». И, простившись со всеми, сын Рохини удалился в паломничество к берегам священной Сарасвати.

В канун битвы собрались вожди стана Кауравов в шатре старшего сына Дхритараштры, и Дурьодхана обратился к Бхишме и просил его рассказать о самых могучих и искусных бойцах обоих станов. Многих воинов, сражающихся на колесницах, назвал Бхишма, рассказывая о силе и умении витязей из войска Дурьодханы и войска Юдхиштхиры. Но имя Карны, сына Сурьи, бога солнца, он произнес последним. «Твой друг и советник, сын возницы, хвастун Карна, — сказал Дурьодхане старый Бхишма, — не первым из бойцов на колесницах будет в этой битве. Не сносить ему головы в единоборстве с Арджуной, не знающим поражений». И Дрона, мудрый наставник воинов, согласился со словами Бхишмы. Как колючие шипы, вонзились в сердце Карны слова старого полководца. «Ты оскорбил меня, Бхишма. — сказал Карна, — но я не стану отвечать тебе на обиду. Не хочу я раздоров в канун грозной битвы. Однако не жди от меня помощи, я не ступлю на колесницу, пока не падешь ты, Бхишма, бездыханным на поле боя. И тогда пусть сразятся со мной все витязи Пандавов, и увидят потомки Бхараты, кто у них самый могучий из бойцов на колесницах».

Когда закончил Бхишма свой рассказ, Дурьодхана призвал к себе Улуку, сына Шакуни. «Ты пойдешь вестником к Пандавам, — молвил Дурьодхана, обращаясь к Улуке, — и скажешь так: «День битвы близок. Теперь не поможет тебе, Юдхиштхира, личина добродетели, и откроются наконец всем людям твое властолюбие и твоя кровожадность. Ты, Юдхиштхира, подобен тому коту, о котором рассказывают, что он прикинулся благочестивым подвижником, чтобы легче было пожирать доверчивых мышей. Говоришь ты одно, а делаешь другое. Но сейчас наступило время битвы. Так не трусь же, Юдхиштхира, будь сам воином и мужем и вдохни мужество в своих братьев: повара Бхимасену, конюха Накулу, пастуха Сахадеву и учителя танцев Арджуну. Братья твои часто хвастали своей силой и грозили мне смертью. Пусть же они покажут свою силу и доблесть не на словах, а на деле. Сражаться в битве — это не то что готовить пищу или учить девушек танцам. Так покажите же, Пандавы, что вы не царские прислужники, а настоящие витязи!» А Кришне ты передай, Улука, что Дурьодхану колдовством не запугаешь, что ворожить Кауравы и сами умеют. И еще скажи ему, что Дурьодхана вызывает его на честный бой на поле битвы». Сказав так, Дурьодхана громко засмеялся и отпустил своего посланца в лагерь Пандавов.