Елка уже стоит в зале, поблескивает дождиком, благоухает лесной свежестью. Накануне, накупив с десяток тестов и сладостно убедившись на каждом «вы беременны!», кладу их мужу в подарок — в новые теплые носки. А пусть теперь побегает многодетный папа...

Но муж меня раскалывает еще до курантов и брызг шампанского: я прихожу из магазина с кипой журналов для беременных и, пренебрегая готовкой постных салатиков, сажусь их листать. Мой дорогой, оказывается, стоит у меня за спиной и соображает, прищурив глаз.

Слезы, объятья, заверения в вечной любви. Муж припоминает, как я в прошлый раз положила ему тест в книгу «Здравствуй, малыш!» и вручила почитать в дальнюю поездку, как он нехотя ее раскрыл на третий день и выронил заветную палочку с двумя полосками.

А в первый раз, узнав о совершившейся беременности, муж от счастья полез на колокольню и звонил, пока батюшка его не позвал начинать задерживающуюся службу.

В жизни я ужасная кофеманка, этот напиток могу пить в любое время суток, по три чашки на день — и прекрасно после этого засыпать.

Мои дети с рождения привыкают к запаху утреннего «кофея», с этим связано несколько веселых воспоминаний в нашей семье. Как-то мы стали замечать, что после завтрака из не вовремя убранных чашек исчезает гуща. В конце концов был пойман с поличным годовалый Гриша, поедающий содержимое турки с таким же наслаждением, как Винни-Пух свой мед.

А с Лизочкой было вот как: воспитательница спрашивает дочку, почему так припозднилась в садик, а та ей отвечает: «Папа с мамой всё пили-пили кофе, вот и опоздали».

И вот я просто НЕ МОГУ ВЫНОСИТЬ ДАЖЕ ЗАПАХ КОФЕ. Это что-то! Даже тест не надо делать. Но так как я планирую сохранить свою беременность в тайне (а почему — в следующей главке), приходится маскировать это свое неприятие кофе. Я равнодушно прошу налить мне чашечку и нахожу любое занятие, лишь бы к ней не прикасаться. Но моя хитрая сестренка, которой весть о моей грядущей беременности всегда приходит во сне, уже что-то подозревает и присматривается. Она все просекает, но молчит, так как она — за меня. И пока ничего не спрашивает.

Наверное, редкий случай, когда вся семья ждет беременности с нетерпением. Такое происходит при долгом бесплодии вполне благополучной состоявшейся пары, с квартирой, с доходом, кучей бабушек и дедушек. Но, конечно, это не про нас и наших друзей, ютящихся по нескольку поколений в двушках — трешках, с родными, уговаривающими «пожить для себя». Я давно раскусила эту хитрость старшего поколения. Все эти разговоры про наше счастье, «с вас и одного достаточно, его вырастите», «так и просидишь в декрете, когда карьеру будешь делать?», «кто тебе пенсию будет платить?», «муж не выдержит этого бедлама, как он их содержать будет, в конце концов, уйдет!», — все это означает лишь одно: «не вздумай посадить нам на шею своих отпрысков!». Это просто нежелание старшего поколения взять ответственность за внуков, быть готовыми понести некоторые труды и выступить гарантом. Ну и не надо. Мы и не просим. Правильно вы говорите — это мои дети. Воспитывать и содержать их будем муж и я.

Многим моим подругам приходится выслушивать такие послания: «два достаточно, у всех нормальных людей по двое, даже у священников. Потому что воздерживаются, а твой муж мучает тебя беременностями» — это со стороны жены. Ну а родственники мужа по-всякому стараются оскорбить беременную, обзывая ее гадкими словами, смысл которых — «нагуляла!». Ну что здесь поделать? Оставим всех при их мнении. Кстати, после рождения внучка или внучки — таких миленьких, протягивающих к бабуле и дедуле свои в перевязочках ручки — те сразу забывают, как они не хотели этих деток. Даже благодарят за них!

Почему еще беременность оставляю в тайне? Зачем-то ведь она и так сокрыта от посторонних глаз месяца три-четыре. Значит, есть особый период, есть психологическое вызревание мамы и плодика прежде чем заявить миру — а вот и мы.

Все раскрылось на третьем месяце. Мы очень любим с девочками восьмое марта. Хоть это и не христианский праздник. Но душа требует. Чует неповторимый запах весны и жизни. Мы собираемся в этот государственный выходной всеми женщинами рода, покупаем солнечную мимозу, приносим сласти. Мужчины по традиции отсутствуют, обычно в храмах в этот день молебны иди вообще Великопостные службы. Короче, все на своих местах: мужи молятся, жены — на кухне, дети бегают.

Вот мы заварили чай, открыли коробищу настоящих конфет. Шоколадных, с кофейной начинкой. Ну, вы же помните! — я и побежала освежиться в ванную. И все, конечно, все поняли. От меня же можно этого ожидать, замужняя дама. Засуетились, тосты в мою честь, напряженные тревожные поздравления. Племянница: «Ой, как мне тебя жалко!».

А потом вообще сказка. Вот тебе рыбка, вот сок, иди поспи.

Но не все так прекрасно. У близких тоже выходные от доброты бывают. Что делать? А беременная вся нежная такая, с желаниями, обидками...

Протрезвила меня простая мысль: а хотела ли бы я, чтобы мой малыш перенял мою линию поведения? Считал, что он — особенный, и все должны ему служить, делать поблажки, уступать, бегать ему за апельсинами в час ночи, «ведь ему захотелось»? Был бы обидчивый, плаксивый, требовательный? Меня такая перспектива не радовала, и я успокоилась, стала проще. Просила о помощи, когда нуждалась, в транспорте приветливо так: «Ребята, посадите беременную, пожалуйста», торговок предупреждала меня не обвешивать — мол, «Вам же лучше будет». Мужу: «Вот именно сейчас мне очень нужна твоя любовь, обними меня, пожалуйста, пожалей», сестре: «Котик, помой пол, я понимаю, что это очень полезная для родов поза, но нету сил...» И люди ко мне потянулись.

Я уже опытная мама, лицо у меня пуленепробиваемое. Поэтому в консультации обычный в таких случаях вопрос «Будем прерывать?» даже не проклюнулся. Вместо этого меня одарили улыбками и кипой направлений на анализы. А, может, всегосударственный Год матери подействовал?

Дальнейшие наши встречи с гинекологиней проходили мирно, спокойно, интеллигентно. Ведь важней всего настроение мамочки, а не какие-то там сахара и белки.

На УЗИ я заставила-таки пойти мужа. В прошлый раз врачи, кушая у аппарата тортик и небрежно поставив возможность синдрома Дауна, обрекли меня на шесть нервных, тревожных месяцев. Если мне суждено и в этот раз услышать что-либо подобное, так пусть рядом будет любимый! Любимый сопротивлялся до последнего, до ссоры. Но все же пошел, увидел, услышал, что сын ... и заплакал. Как будто ребенок не третий, как будто сын уже не второй. Но все же! Я оценила влияние на мужскую психику визуализации скрытых процессов. Теперь и муж ощутил, что я беременна.

Это было во вторую беременность. На третьем месяце что-то во мне не заладилось, и врач предупредил меня — если не буду пить таблетки, беременность может прерваться. Я, конечно, все купила и стала пить, но анализы оставались не очень. И стала приходить предательская мысль — на всякий случай не принимать зачатое близко к сердцу, а то будет трагедия в случае выкидыша. Так сказать, абстрагироваться, попрощаться с малышом, не познакомившись.