- А ты ревнуешь, детка?

- Я серьезно, Макс. Откуда у тебя знакомые на столь дорогих машинах? - и чего он в последнее время такой подозрительный, с того момента, как я рассказал про странного препода, вдруг изменился, стал серьезным и сосредоточенным.

Я помню, как впервые встретил Илью: он перевелся к нам в школу в выпускном классе, пришел типичный гот, мрачный и бледный, от природы светло-русые волосы перекрашены в черный цвет, и тогда он вроде был худее, сейчас немного прибавил в весе, да и краситься перестал, слава Богу. Наша дружба началась в тот же день.

- Здесь свободно? - спросил мрачный парень.

- Для тебя да, детка, - хотелось достать новенького.

- Вот и славно, я тебя сразу заприметил, мышонок, - съязвил гот.

Это был отличный шанс объявить войну новичку, я мог бы врезать ему прямо там, в классе, но мне почему-то понравился этот самоуверенный парень. Я сразу почувствовал в нем родственную душу. Мы посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. С тех пор мы то и дело дурачимся и ржем, вот уже шесть лет. А сейчас Илья был серьезен, как никогда, и меня это настораживало. Что-то у него случилось, нужно выяснить, но так просто он не расскажет, гордость не позволит жаловаться.

- Это брат того препода по истории, странный тоже, у них, наверное, это семейное, - пожал плечами и улыбнулся. - Лукас, вроде... Да точно, Лукас.

- А брата как зовут, говоришь? - Илья что-то анализировал, сощурив глаза и склонив голову набок.

- Владислав Андреевич, - непонимающе ответил я. - А что?

- Да так ничего, – Илья сделал вид, будто ему неинтересен этот разговор, но я-то знал, что так просто он ничего не выпытывает. – Странные, говоришь? Держись тогда от них подальше, мало ли что они задумали, – предостерег меня друг.

- С чего бы им что-то задумывать? Владислав, препод мой, кстати, грамотный мужик, все студенты обожают его лекции. Я, правда, был только на одной, но, скажу тебе, мне понравилось. А Лукас - доктор, хирург вроде бы.

- Хирург? – злорадно улыбнулся Илья. - Может, они тебя на органы порежут?

- Не неси чушь! - разозлился я на друга, хотя от этой странной парочки можно было ожидать чего угодно. С чего бы такой интерес к моей персоне? – Я все свои здоровые органы с тобой в ночных клубах оставил.

Друг улыбнулся.

- Кстати, поехали сегодня куда-нибудь? – предложил я.

- Не могу, - разочаровано вздохнул Илья. - Мне к отцу нужно, они готовятся к приезду моей кузины из Англии, она через несколько дней прилетит.

- Ты не говорил, что у тебя есть родственники за границей.

- Да мы и не общались никогда, а теперь вот она по делам приезжает, – без особого восторга сообщил Илья.

- Она красивая? Познакомишь? – стало любопытно, что за важность такая в этой гостье заграничной, что к ее приезду нужно готовиться несколько дней.

- Я ее не видел, но отец говорит, что красивая, – грустно произнес друг. Что-то он вообще не хочет об этом рассказывать, ну и я не стал настаивать:

- Ладно, я пойду, посплю немного, чтобы за барной стойкой не вырубиться, - пожал руку другу на прощанье и направился к выходу.

- Держись от них подальше, не нужны тебе эти странные родственнички! - прокричал Илья мне вслед.

«Конечно, Ильюх. Вот только узнаю, что они от меня оба хотят», - подумал я, а вслух сказал:

- Не ревнуй, детка, я тебя ни на кого не променяю! - не знаю что в меня полетело тапок или пульт; я уже закрыл дверь и поднимался на свой этаж.

1238 год...

Проклятие

Всеслав пытался подбежать к Ксении, но ноги словно парализовало, и он чувствовал, что не может ими пошевелить. Из горла вырывался лишь тихий хрип. Пытался кричать, но не мог выдавить ни звука. Смотря то на любимую, то на Луку, он понимал, что все кончено. Она тоже не могла пошевелиться, делая безнадежные попытки, которые ни к чему не приводили.

Меланья была сама на себя не похожа: огромные глаза пылали ярко-красным пламенем, вытянутый заостренный нос между впалых щек и белые узкие губы казались неживыми. От её оскала похолодело в сердце. Узнать её было практически невозможно. Это уже была не та милая и нежная девушка, которую знал Всеслав и которую так сильно успел полюбить Лука. Страх сковывал тело. Страх не перед смертью, а перед возможной разлукой, только за это Всеслав сейчас мог переживать. Посреди пещеры его любимая Ксения стояла на коленях, не в силах подняться, и он видел, как слезы рекой бежали по её щекам. Если бы сейчас он смог применить свою силу, призвать водную стихию на помощь, возможно, это смогло бы им помочь, но в данном месте его способности были бесполезной вещью, и он проклинал всех на свете за свою немощность. Кинув презрительный взгляд на Луку, он увидел в его глазах слезу и небывалую скорбь. Брат то поднимал на него взгляд, то опускал, не выдерживая испепеляющего взгляда Всеслава.

Сейчас Лукас чувствовал себя как никогда отвратительно. Самый близкий и любимый человек в его жизни, его старший брат, лучший друг, сейчас ненавидел его больше всего на свете. Но надежда на то, что Всеслав поймет его намерения и простит, не покидали его даже в эту страшную минуту. Тем более Мелания обещала ему не трогать ни брата, ни Ксению. Она не обидит их, она обещала. Все пройдет, все забудется. Этими мыслями Лука вселял в себя единственную надежду. Эта самая надежда рухнула, стоило Лукасу понять, что он не может пошевелиться. Повернув голову и посмотрев на Меланью, Лука пришел в ужас. Он никогда не видел её такой, это была не та, которую он любил, не та, ради любви которой пошел на такой опрометчивый шаг. Заметив это, ведьма лишь расхохоталась. Так зловеще и громко, что задрожала земля под ногами, и с потолка, и со стен пещеры посыпались камни. Вместо слов из горла Луки смог вырваться лишь тихий хрип. Удивленно посмотрел на Меланью, но в её глазах он увидел лишь ненависть и боль, отчего тело окатило таким жаром, что, казалось, оно сгорает заживо.