Уютная вартбургская обитель не вернула Лютеру покоя. То, чего он боялся, началось. Отовсюду шли слухи о брожениях. Люди слишком склонны плотски воспринимать даже самые возвышенные мысли.

Они не довольствуются светом христианской истины, а требуют решительных перемен. Подмастерья хватаются за алебарды. На улицах вдогонку клирикам летят улюлюканья и комья навоза. Народ собирается на тайные сходки. И не только в Цвиккау. Одни зарятся на богатые церковные угодья, хотят уничтожить монастыри, а другие не забывают показать и на замки господ.

Ему неприятно вспоминать недавние события. Даже в Виттенберге, этой цитадели благоразумия, не обошлось без крайностей. Горластые студенты вломились в монастырь и разбили алтарь: лучше, мол, употребить строительный материал для возведения виселицы и лобного места. В сто крат почетней быть палачом, чем треклятым папистом! Под плащами школяров были обнаженные кинжалы.

Давно уже Лютера мучила мысль, что начатое им движение помимо его воли превратится во всеобщий мятеж. Теперь, в декабре 1521 года, он особенно ясно это понял. Разгневанный народ, поднявшись, не захочет остановиться на полдороге. Что преградит путь лавине, если она уже тронулась? Дух мятежа надо подавить в самом зародыше. Он отложил в сторону рукописи переводов и взялся за перо. Новую свою работу он считал очень важной. Она называлась «Верное предостережение всем христианам беречься мятежа и возмущения».

Можно опасаться, писал Лютер, что дело дойдет до восстания. Попы, монахи и епископы будут перебиты или изгнаны, если они сами не осуществят серьезных и значительных улучшений. Простой человек, возмущенный злом, которое ему причиняют, не захочет больше терпеть и пустит в ход цепа и дубины. Опасность восстания велика, но Лютер все-таки убежден, что оно не произойдет. Папистам уготовлена свыше доля куда более худшая, чем телесная смерть: Христос убьет их духом уст своих. В день Страшного суда папа Антихрист и присные его будут наказаны вечным проклятием, которого нет страшней. Толкуя пророка Даниила, Лютер утверждал, что царство Антихриста сгинет без содействия рук.

«Простой же люд надо успокоить и указать ему, чтоб он воздерживался от мятежных речей и помыслов и ничего бы не предпринимал без повеления властей или помимо их». Мятеж безумен. Когда поднимается чернь, то уже не различают доброго и злого. Удары сыплются как попало.

Власти обязаны предотвращать восстания — для этого они и наделены мечом. Только законная власть имеет право применять силу. Высший же долг христианина в смирении. Народ должен помогать властям. Упаси боже забегать вперед! «Пока правители не берутся за дело, до тех пор и ты держи в узде свои руки, свои уста и сердце свое и ничего не предпринимай. Если начальство не захочет выступать, то и ты не должен хотеть. Если же настаиваешь на своем, то ты хуже врага».

Он, Лютер, никогда не будет заодно с бунтовщиками. Человек, вступивший на путь мятежа, сразу становится несправедливым и творит еще большее зло, чем его противники. «Я всегда буду с теми, кто страдает от бунта, хотя бы они были и не правы. Всегда я буду против тех, кто поднимает бунт, каким бы праведным ни было само дело, ибо мятеж не может обойтись без невинной крови и великого вреда. Восставать запрещено богом. Тот, кто хорошо разобрался в моем учении, никогда не примкнет к мятежу».

В насильственном образе действий со стороны народа Лютер видит гибель идеи реформации. «Ты спросишь, что же делать, если власти не хотят начинать? Прежде всего следует осознать, что владычество папы ниспослано нам богом, как кара за наши собственные грехи, осознать это и избавиться от них». Надо продолжать бороться с Антихристом. Когда словом божьим он будет изгнан из сердец человеческих, он и будет уничтожен. Так его легче одолеть, чем с помощью сотни восстаний.

Даже ссылки на пророка Даниила потребовались Лютеру лишь для того, чтобы отвергнуть всякую мысль о восстании. Бунты — это сатанинские происки. Остерегайтесь их! Царство Антихриста падет и без содействия рук человеческих!

Возвратившись на родину, Марк и Томас встретились со Шторхом. Никлас рассказал, что в Цвиккау значительная часть жителей открыто издевается над духовенством. Магистрат не смог справиться с еретиками и просил о помощи герцога Иоганна. Шторху пришлось покинуть город, но советники не без оснований жалуются, что там по-прежнему царит мятежный дух.

Не то еще впереди! Поездка в Чехию не была бесплодной. Среди простых чехов сильны таборитские настроения, но власти умело их подавляют. Однако и во враждебной Риму верхушке чешского общества ошибочно видеть союзников решительной реформации, которая не ограничится лишь упорядочением церковных дел. Настоящую, народную, реформацию Могут осуществить только бедные люди городов и сел! Повсюду надо создавать «Союзы избранных»!

Мюнцер намерен в ближайшие месяцы побывать во многих местах. Они условились, через кого пересылать письма. Никлас и Марк пошли на север Саксонии.

Перед рождеством внезапно, как налетевший ураган, Штюбнер и Шторх появились в Виттенберге. Они словно нарочно выбрали время: в городе все громче звучали нетерпеливые голоса недовольных. Если папа — Антихрист, а его слуги — подручные сатаны, то почему до сих пор сохраняются старые обряды и не разбиты алтари?

Очень быстро о пришельцах заговорил весь город. Да и не мудрено. Их речи всполошили народ. Пришла пора приниматься за дело. Долго ли еще университетские мужи будут морочить людям голову и прикрывать библией, как фиговым листком, срам нечестивых? Простому человеку не нужны хитроумные толкования книжников. Он в собственной душе услышит голос бога и будет знать, как правильно поступать. Если народ жаждет перемен, то он должен расправить плечи и взяться за папистов, не дожидаясь, пока, наконец, осмелеют ученые книжники. Пора покончить и с латинским богослужением, и с идолопоклонством, и с произволом властей!

Шторх пропадал в домах ремесленников, а Штюбнер искал слушателей среди преподавателей университета и студентов. С Карлштадтом и Меланхтоном он был знаком и надеялся перетянуть их на свою сторону. Карлштадт давно уже высказывался за реформу богослужения, но, отличаясь осторожностью, призывать к этому в проповедях не рисковал. Долго ли он еще будет колебаться?

Речи Никласа и Марка падали на благодатную почву. В рождественскую ночь ремесленники и студенты бесчинствовали вовсю: издевались над службой, грозили попу продырявить его пулями, побили лампады и горланили разухабистую песню «Потеряла девка башмачок». В другой церкви озорники, чтобы заглушить молитвы, подражали волчьему вою.

Карлштадт решил отказаться от латинской мессы. Он вышел к алтарю в мирском платье. Он говорил по-немецки и во время службы раздавал причастие под обоими видами.

Он окончательно порывал с римской церковью, отказался от обета безбрачия и на второй день рождества обручился с молоденькой девушкой. Но это было только начало. Марк и Никлас, одобряя и новшества Карлштадта и иконоборчество, отнюдь не думали этим ограничиться. Они проповедовали, что в ближайшее время в Германии произойдут великие перемены.

Многим в Виттенберге вдруг стало ясно, что люди, в которых одни видели экзальтированных чудаков, помешанных на перекрещении, а другие «пророков», запросто разговаривающих с богом, на самом деле — опаснейшие бунтовщики. Да они и не скрывали этого. Правда, что в Цвиккау не обошлось без раздоров, кое-кого посадили в тюрьму, а они вынуждены были покинуть город. Это только временная неудача. Скоро, очень скоро все нечестивые будут перебиты руками праведных!

Когда Штюбнер и Шторх выложили все это Меланхтону, тот пришел в неописуемое волнение. Он понял, что и вопрос о крещении, и вещие сны, и «живой» голос бога — не главное. Главное — учение о насильственном перевороте. Он пытался возражать, ссылался на библию, уверял, что смирением, а не мятежным духом должен преисполниться христианин, но напрасно. Штюбнер был поразительно сведущ в библии и на каждый довод Меланхтона отвечал десятком куда более убедительных и веских аргументов. Меланхтон растерялся. Бунтовщики превращают Евангелие в политическую программу, направленную против всех существующих порядков. Он чувствовал собственное бессилие. Даже ему, ближайшему сподвижнику и любимцу Лютера, многое в речах Марка казалось правильным. Штюбнер забивал его своими доводами. О, если бы здесь был Мартин! Только он может разобраться во всех этих проклятых вопросах. Одно было для Меланхтона несомненно: если Штюбнер и Шторх будут продолжать проповедовать свои взгляды, то и в Виттенберге дело дойдет до мятежа.