Передовые сотни Львова состояли из тяжелых всадников закованных в доспехи. Хотя единообразия в их вооружении и снаряжении не было. Каждый дворянин снаряжал себя и своих людей в поход сам, и потому здесь были и наборные легкие кольчуги, и епанчи, и панцири самых разнообразных видов. Тоже самое относилось и к оружию. У дворянской кавалерии были и мечи, и сабли, и буздыганы, и пистоли, и луки.

Львов подъехал к полковникам.

На князе был яркий парчовый кафтан, шелковый кушак и отороченная соболем шапка.

Поверх кафтана была одета кольчуга и поверх неё панцирь с золотым орлом.

– Жарко в доспехах, господа! – произнес он. – А битвы сегодня не будет. Чего в них париться. Так хочется все это железо с себя скинуть.

– Должно быть так, – произнес Ляпунов. – Не будет битвы -Гетман Выговский скоро пожалует сюда, воевода! – произнес Стрешнев. – И с большими силами.

– Еще бы, – усмехнулся Львов. – С малыми жаловать нет смысла. А что под Шаповаловкой?

– Там была битва. И меня оттуда вытеснили.

– Я это понял, раз вижу тебя здесь полковник и в таком виде. Сразу видно, что ты после боя. И здесь будет битва. Так желает князь Пожарский! А ты, полковник Стрешнев, али перепугался?

– Я? С чего пугаться? Пугаться дело пустое. Осторожность соблюдать надобно! Нам пехота здесь надобна! Где полк фон Нейрата?

– Атака будет конная, полковник. Пожарский использует в основном кавалерию. Да и пехоты у нас не много. Полк фон Нейрата сюда вообще не подойдет.

– А я на себе испытал залп трансильванской наемной пехоты Выговского.

– Они не сдержат удара моей тяжелой кавалерии. Фон Нейрат нам не понадобиться.

Хотя это не мои слова, господа. Что я? Это слова нашего начального воеводы князя Пожарского. А моего мнения никто не спрашивает. А ты не согласен с Пожарским, полковник?

– Нам стоит соединиться с основными силами князя Трубецкого, – посоветовал Стрешнев. – Оборонительная тактика нам бы подошла больше. У него есть и пехота и артиллерия.

– Отдать инициативу врагу? Ты с ума сошел, полковник? Пожарский про такое и слушать не станет. Он скажет, что мы разгромим их поодиночке. Сначала Выговского, затем хана, а поляки и сами унесут свои ноги от Конотопа…

Через день 26 июня вслед за войсками Львова прибыли отряды полковника Улебина и наказного гетмана Ивана Беспалого. И за ними через час показался в окружении лучшей части кавалерии сам князь Пожарский.

Всего собралось 12 тысяч хорошего войска: полки дворянской кавалерии, полк стремянных стрельцов, испытанные полки донских казаков, слободские казаки…

Битва: Атака казаков Выговского. 29 июня 1659 года Украинские полки гетмана Выговского бросились в атаку. Казаки схлестнулись с донцами, драгунами и стремянным полком. Началась яростная битва у Сосновской переправы.

Стрешнев был в первых рядах своих всадников и рядом с ним бились Ляпунов и есаул донских казаков Семенов.

– Как тебе нравятся наши враги, полковник? – спросил Стрешнев Ляпунова, отбиваясь от казаков Выговского. – Саблей вертеть, это те не языком трепать!

– Слабовато! – выкрикнул Ляпунов, разрубая голову украинского казака. – Я думал о них лучше! Конные стрельцы государева стремянного полка много искуснее в рубке на саблях!

Но Ляпунов ошибался.

Это только поначалу ему попались молодые казаки, впервые участвовавшие в большой битве. Следующим с ним скрестил клинок бывалый казак участник многих походов.

Это было видно по шрамам на его лице. Полковник едва облил удар сбоку и сразу же оценил искусство противника.

– О! – вскричал он. – Настоящий боец!

Казак был уже не молод. В его усах была седина.

Полковник Ляпунов уклонился в сторону и сделал обманный выпад. Но противник отразил удар.

После этого битва разделила их, и против Ляпунова оказался казачий сотник. Он выстрелил в него из пистоля, и полковник едва успел поднять на дыбы своего коня.

Пуля поразила животное.

– Вот сучий сын! – вскричал Ляпунов, соскакивая с падающего коня.

Полковник Стрешнев пришел на помощь товарищу и рубанул казачьего сотника по открытому плечу. Тот вскричал и выронил свой клинок. Второй удар добил его.

Ляпунов тут же вскочил в опустевшее седло.

– Спасибо, полковник! Я твой должник!

– А ты говорил, что они слабы в рубке!

– Есть среди них и настоящие бойцы.

Стрельцы государева стремянного полка потеснили врагов. Они горели желанием отомстить за недавнее поражение своей сотни в бою у Шаповаловки.

Драгуны поддержали стремянной государев полк и атака казаков Выговского захлебнулась бы, но в бой вступили три сотни киевского полка и сотня гетманской гвардии.

Ляпунов по достоинству смог оценить все боевые качества казаков. Полковник получил хороший удар по голове и его спас от смерти только крепкий шлем.

Драгунский полк понес большие потери, и из-за этого пришлось немного потесниться и государеву полку. Причем стремянные стрельцы потеряли двух полуполковников и трех сотников.

На поддержку стрельцов слева ударил полк дворянской кавалерии во главе с Бутурлиным. Казаки Выговского после этого стали отступать, поворачивая коней…

Битва: Ставка князя Семена Пожарского. 29 июня 1659 года Князь Пожарский решил закрепить успех.

– Князь Львов! Пошли еще один полк им в помощь!

– Из моих дворян?

– Из твоих! Нужно развивать успех! – ответил Пожарский.

– Бутурлин! – закричал Львов.

Тот подъехал к полководцам.

– Поддержи своего брата! Гоните этих псов, посмевших поднять оружие противу государя великого!

– Будет исполнено! – радостно заявил Бутурлин.

Он увел свой полк в бой. Кавалерия дворян обнажила клинки и последовали за своим командиром.

Пожарский ликовал.

– Мы опрокинем их, и затем всеми нашими силами охватим Выговского с флангов. И еще до тех пор, пока подойдут поляки и татары разгромим их.

– Разреши мне, воевода, со своими казаками, обойти их слева! – вызвался наказной гетман Беспалый. – Иначе они там смогут просочиться и уйти от нас.

– Ты прав, гетман! Бери тысячу своих казаков и отрежь им пути к отступлению.

– Это будет великая победа!

Гетман отправился к своим людям.

Пожарский предвкушал победу. Он уже мнил себя великим полководцем и видел себя победителем украинского и польского гетманов и самого крымского хана.

Полковник Улебин хотел снова призвать к осторожности, но, увидев лицо Пожарского, понял, что это бесполезно. Воевода не захочет его даже слушать. Он ослеплен первоначальным успехом. А вот сам Улебин был совсем не уверен, что это успех. Он на своем веку много повоевал с татарами и поляками…

Битва: ставка польского гетмана Анжея Потоцкого. 29 июня 1659 года Польский командующий гетман Анжей Потоцкий осторожничал. Он не собирался просто так рисковать своими солдатами. Тем более что у него было всего 3800 человек.

Большего количества солдат он набрать не мог.

Это была вечная беда Речи Посполитой – нехватка солдат. Доходов короля на содержание армии катастрофически не хватало, и потому основной армией было шляхетское ополчение провинций. А собиралось это ополчение долго. Совсем не так как это было в Московии. Там царь был настоящим повелителем, не пример их королю.

"У гетмана Выговского почти 25 тысяч войска, – думал Потоцкий. – У хана 30 тысяч.

А у польского командующего нет и 4 тысяч. Позор. До чего довели магнаты Речь Посполиту! Когда они только поумнеют".

– Ясновельможный, – обратился к гетману ротмистр Казимир Яблоновский. – Пан гетман! Выговский уже начал битву.

– Ты думаешь, ротмистр я этого не вижу?

– Видите, пан гетман, но…

– Ты желаешь знать, пан Казимир, когда наши хоругви пойдут в бой? Не скоро. А тебе пан Казимир, не терпится пасть в бою?

– Не пасть, но показать себя рыцарем, – смущенно произнес молодой ротмистр.

– А ты пан Казимир, уже бился во многих битвах? – с усмешкой спросил гетман, хотя прекрасно знал, что Яблоновский до этого никогда не сражался, разве что на турнирах.