— Нет, — быстро ответила она… слишком быстро, как поняла сразу, увидев его сердитое выражение. Он нахмурился, шея и лицо по бокам покраснели. Руки его сжали ручки кресла, хотя только что лежали спокойно.

— Я слишком устала, чтобы выходить, — в неожиданном приступе паники только и смогла пояснить Фредерика.

— Поем чего-нибудь лёгкого и рано лягу спать… если вы не возражаете, — в смущении и тревоге она не могла остановиться.

— Я понимаю, Фредерика, — мягко ответил Брюстер.

— Не буду задерживать вас из-за книг сегодня. Мне не к спеху.

Она осмелилась посмотреть на него и, к собственному изумлению, поняла, что его неожиданный гнев прошёл так же, как и гроза снаружи. Но не хотелось бы противоречить ему в каком-нибудь действительно важном деле, подумала она, подходя вслед за ним к двери.

— Мне кажется, уже прояснилось, — сказал он с дорожки. — Воздух свежий.

— Ну и слава Богу, — ответила Фредерика, возвращаясь в дом. — И хвала Богу за то, что он ушёл, — добавила она, пересекая пустой дом по пути на кухню.

Поев без помех, Фредерика почувствовала себя лучше. В окно потянуло ночным воздухом, прохладным и успокаивающим. Помыв посуду и сняв передник, Фредерика сунула руку в карман платья и обнаружила там серебряную табакерку. Она зажгла настольную лампу и стала разглядывать рисунок из купидонов и бантов, знаков любви.

— И вовсе не для табака, скорее для женских мушек. Нет, — вслух принялась рассуждать она, — не думаю, чтобы это принадлежало мистеру Джеймсу Брюстеру, — пряча табакерку в ящик стола, она озорно улыбнулась. Как это похоже на Питера. Когда же он вернётся? Может, завтра, чтобы узнать, кто признал табакерку своей.

В постель? Почему-то Фредерика больше не чувствовала усталости. Может, стоит сообщить мисс Хартвел, что произошло с тех пор, как в магазине появился новый управляющий. И ещё вопрос с этим колодцем. Фредерика достала лист почтовой бумаги и начала писать.

Позже, отдохнувшая и успокоенная своей исповедью, Фредерика запечатала конверт и положила на середину стола, чтобы не забыть отправить его утром. Напевая, она отправилась на кухню, чтобы попить перед сном, но остановилась в неожиданной тревоге и посмотрела в окно. Да, она не ошиблась: сквозь путаницу кустов на заднем дворе виднелся огонёк. Он вспыхнул, погорел некоторое время, потом погас. Фредерика почувствовала, что дрожит. Она стояла, глядя в темноту, и вдруг вспыхнул другой огонёк и продолжал светить в ветвях.

— Конечно, — сказала Фредерика вслух, направляясь к кухонному креслу. — Как глупо с моей стороны. Это девчонка… Марджи… — но могло ли такое быть в столь поздний час? Ведь уже почти полночь. Фредерика встала и снова подошла к окну. Да, несомненно, свет приходил от старой теплицы. Ну, что ж, придётся сходить и прекратить эту чепуху.

Но когда Фредерика вышла на заднее крыльцо, решимость оставила её и она заколебалась. Огонёк погас, и теперь вокруг неё сомкнулась тьма, бархатистая и непроницаемая. Конечно, все знают, что убийцы возвращаются к месту своего преступления. Фредерика попятилась и тут же услышала вкрадчивые шаги. Они, казалось, приближались со стороны сада.

Собрав всю свою храбрость, она спросила:

— Кто здесь? Это ты, Марджи? — голос её прозвучал напряжённо и испуганно. Ответа не последовало, но звук шагов прекратился. Она снова спросила, громче и с храбростью, которой вовсе не ощущала.

Тишина.

Может, ей всё приснилось? Может, это просто её воображение? Фредерика сделала шаг вперёд, потом другой; следующим спустилась с крыльца. Но едва она ощутила под ногами мягкую траву, как прямо ей в лицо ударил луч света. Она отшатнулась, полностью ослеплённая. Спустя секунду свет исчез, осталась только ночь и звук торопливо убегающих шагов.

Фредерика не помнила, как вернулась в дом после ночного приключения. Помнила только, что заперла дверь и тут же взялась за телефон.

Когда она наконец дозвонилась до полицейского участка и попросила начальника, ей ответил сонный голос. Дежурный сержант монотонно объяснял, что начальника весь вечер не было. Срочное ли у неё дело?

Фредерика уже собиралась сказать, что срочное… очень… но тут же передумала. В тёплом круге света настольной лампы страхи отступили. Это могла быть только Марджи, эта хулиганка. К тому же Марджи… или кто-нибудь другой… сейчас уже далеко от неё и книжного магазина.

— Нет. Не очень срочно, — сказала Фредерика. — Я… я забыла, что уже поздно. А не скажете ли домашний номер мистера Кэри?

Голос в телефоне стал подозрительным.

— Прошу прощения, а кто это звонит?..

— Звонит… мисс Винг из книжного магазина Хартвелл.

— О, да, мисс Винг, — дежурный колебался. Подозрительность сменилась участливостью. — Вы уверены, что всё в порядке? Ну, тогда…

В конце концов он назвал номер Тэйна Кэри, и, чувствуя себя добродетельной и храброй, Фредерика поднялась на второй этаж, приняла пилюлю доктора Скотта и сразу уснула.

А когда проснулось, утро после вчерашнего дождя выдалось ясное и прохладное. Фредерика вышла на заднее крыльцо — поискать следы ночного пришельца и подышать чистым воздухом. Солнце ярко освещало влажную зелёную траву. На тропе виднелись следы всех размеров и форм: вчерашний дождь и вчерашние посетители затоптали почву и смяли траву. Ничего от ночного происшествия. Но даже в ярком свете дня Фредерика знала, что это ей не приснилось. И всё больше убеждалась, что её посетителем была Марджи. Занятая приготовлением еды и завтракая, она думала об этом, потом её мысли перешли к проблемам, которые вроде бы показались кристально ясными, пока она описывала их вчера в письме мисс Хартвел. В нём она рассказала о всех значительных событиях после своего приезда в Южный Саттон.

Наливая себе кофе, готовя тосты, она думала о письме. Его следует поскорее отправить. Вечером она не приклеила марку. Нужно найти марку и попросить Кристофера отнести письмо на почту. Если, конечно, он появится. Почему он не пришёл вчера? Всю первую неделю она записывала ему полные рабочие часы. Он, конечно, это знает. Вчера она ждала его утром, но когда повалили клиенты, совершенно о нём позабыла. И вот, думая о нём сейчас, Фредерика вдруг вспомнила, как его чёрное потное лицо выглянуло из кустов в день её приезда, когда она лежала в гамаке. Не показалось ли ей лицо подозрительным? Конечно, события последних дней хоть кого сделают подозрительным. Может, вчера ночью это был Крис? Конечно, нет. Но почему же он не пришёл вчера?

И словно в ответ на её мысли послышался громкий стук в дверь. Вздрогнув — и рассердившись на себя за это, Фредерика быстро встала и вышла. На пороге стоял Кристофер, вертя в коричневых рабочих руках рваную соломенную шляпу. Он обезоруживающе улыбнулся, и ночной кошмар Фредерики исчез.

— Хотел прийти вчера, но занялся грузом мисс Филиппины на станции.

— Но ведь это не весь день заняло?

— Нет, мэм, мисс Винг. Но потом я пошёл на Ферму, и там одно дело, потом другое. Хотел позже пойти сюда, но уже не осталось времени.

— Но, Кристофер, я считала, что вы регулярно работаете здесь. Разве не об этом мы договорились? То есть я считала вас своим работником.

— Да, мэм… но добрый Господь велел помогать ближнему, а там у них неприятности… — он помолчал и значительно добавил: — Мисс Хартвел, она никогда не возражала.

— Понятно, — Фредерика раздражённо прикусила губу, но понимала, что неразумно и бесполезно что-то говорить. — Я налью вам кофе, — быстро добавила она.

Улыбка вернулась на лицо Кристофера, и он энергично кивнул.

— Я посижу тут, на пороге. Мисс Хартвел, ей не нравилось, когда я вхожу в башмаках на её пол, — и он вытянул ноги в тяжёлых и грязных ботинках, щедро подбитых гвоздями. Фредерика повернулась, чтобы вернуться на кухню. Но, оглянувшись через плечо, заметила, что Кристофер бросил на неё взгляд украдкой и отодвинулся на край крыльца.

Все ведут себя странно? Или странное в ней самой? Фредерика налила кофе и взяла из большого глиняного горшка мисс Хартвел два пончика. Вернувшись на крыльцо, она обнаружила, что Кристофер сидит в дальнем углу, вытянув ноги перед собой. Он, казалось, весь как-то сморщился в своей яркой клетчатой рубашке и сосредоточенно разглядывал собственные ноги.