- А Остромир чевой-то злится, вон как на Струменя окрысился. Сам через холмы ехать велел, а теперь вишь, недоволен. Вкруг озера мы бы скорейше добралися.

- У магов свои дела, не нам о том судить. А ты мне вот об чём поведай, верно ли...

Дальше было неинтересно, Стёпка осторожно отступил в лес и вернулся в свою повозку с другой стороны. Вот, оказывается, что о нём думают дружинники. И про камни тоже интересно. Хоть в самом деле иди туда ночью и пробуй скрозь землю разглядеть прикопанные сокровища.

Подслушанный разговор не шёл из головы. Выходит, в обозе все прекрасно знают, кто он такой. Просто делают вид, что он никого не интересует. А сами что-то кумекают себе, соображают. Побаиваются. И про крапиву помнят, между прочим. Да-а, прославился демон на весь Таёжный улус, ничуть такого не желая. Ванес на его месте, наверное, страшно возгордился бы, ходил надутый и важный, да и сам Стёпка раньше тоже мечтал прославиться, чтобы все узнали, какой он смелый и сильный... или умный. А оказывается, ничего в этом хорошего нет - одна морока и неприятности. Ходишь как дурак, а все на тебя таращатся и ждут или чуда или какой-нибудь пакости.

* * *

Он проснулся ночью, когда вокруг было совсем темно. И долго лежал, кутаясь в плащ и бездумно глядя щедрую россыпь перемигивающихся звёзд. Сна не было ни в одном глазу. Дружинники у костра ещё не угомонились, разговаривали в голос, посмеивались, словно и не собирались укладываться. Стёпка повозился с полчаса, потом выбрался из повозки и, не раздумывая, прямиком направился к Змиевым зубьям. Его туда просто тянуло. Это было даже не любопытство, это была такая уверенность, что именно сейчас ему нужно оказаться в том месте, потому что... потому что нужно - и всё. Он только старался ступать осторожнее, чтобы весичи не услышали и не увязались за ним. А то ещё и в самом деле решат, что он сокровища скрытые задумал отыскать в одиночку. Он почему-то точно знал, что никаких сокровищ в тех камнях нет и никогда не было. Там было что-то другое, что-то гораздо более важное и ценное, чем какие-то сокровища.

Несмотря на почти полную темноту, ему удалось довольно быстро добраться до вершины холма. Он даже ни разу не споткнулся, когда шагал через ямы и отвалы земли. И кусты ему не помешали, они как будто специально расступились перед ночным гостем. Так, ну и где же эти зубья? Вытянув руку, он наткнулся на холодную шершавую поверхность. Темнота Стёпку не пугала, а вот змеи пугали довольно сильно. Чтобы случайно не наступить на какую-нибудь притаившуюся в траве гадюку, он пошаркал перед собой ногой, потом шагнул вперёд, встал в центре и запрокинул голову, пытаясь отыскать взглядом тонкий серп месяца.

Долго ждать не пришлось. Почти сразу мир вокруг слегка качнулся и как бы прислушался. И камни чуть дрогнули в ответ. И волосы у Стёпки на голове тут же вздыбились, но не от страха, а от ожидания неизбежного чуда, которое должно было сейчас обязательно совершиться. И никто на всём свете не в силах был этому помешать.

Зубья, как и положено магическим камням, засветились багровым светом, едва-едва, только по контуру, и древние письмена, покрывающие их снизу доверху, тоже чуть заметно обозначились. Мгу-м-м-м! Где-то глубоко-глубоко под ногами, чуть ли не в центре земного шара, тронули осторожно ту самую струну, на которой был подвешен весь этот мир. Мгу-м-м-м! Почти так же гудело, когда Ванька прокричал Смакловы заклинания. Только сейчас этот звук был едва различим.

Теперь стало ясно, что Степан пришёл сюда не напрасно. Рядом с ним, над ним, под ним, вокруг него, внутри него отчётливо ощущалось присутствие чего-то огромного, древнего, непонятного и немного пугающего. Некая пробудившаяся от долгого сна сила с требовательным ожиданием безглазо всматривалась в демона, словно он, явившийся в это место в нужный час, должен теперь что-то сделать, что-то исполнить, жертву, может, принести или заклинание сказать. Или ответить на какой-то самый главный, самый последний вопрос.

Стёпка растерялся. Он не знал, чего от него ждут, он не понимал, что нужно отвечать или что следует спрашивать. Как будто вызвали к доске на экзамене, а ты настолько не готов, что даже пару слов из себя выдавить не можешь. Ожидание сделалось невыносимым, молчать дальше было просто невозможно, и Стёпка, бессильно опустившись на землю, чуть ли не закричал про себя: "Да не знаю я ничего! Я случайно сюда пришёл и я не знаю, что мне делать!"

И сразу все кончилось, вся магия и волшебство: камни погасли, сила ушла, струну больше никто не трогал. Сделалось темно и зябко. Стёпка посидел ещё немного на влажной траве, заново привыкая к неволшебной обычности мира. Что-то очень важное только что не свершилось, что-то необходимое могло произойти - и не произошло. У него был шанс узнать нечто - и он этот шанс не использовал. И теперь уже ничего не вернёшь. Он не прошёл испытание, и второй раз неведомая сила не отзовётся. Она ему больше не верит. Она теперь будет ждать кого-то другого. Более достойного. Как жаль!

Уже не таясь, Стёпка вернулся к повозке, равнодушно прошёл мимо костра. Дружинники покосились на него, ничего не спросили, да о чём спрашивать, ходил отрок по нужде, вернулся, обычное дело...

Забравшись в повозку, он лёг и сразу уснул. Несвершившаяся магия вымотала у него всю душу. И похоже на то, что совершенно зря.

Он не мог знать и видеть, как разочарованные маги, дождавшись, когда он уснёт, тщательно обследовали все вокруг и внутри камней. И ничего не нашли. Напрасно они крались за ним в темноте, напрасно таились вокруг холма. Не слишком многое удалось им разглядеть. Демон долго стоял неподвижно, прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом камни вроде бы засветились, демон опустился на землю... И на этом всё кончилось. Ничего больше не произошло. Демон повздыхал, пооглядывался - да и убрёл к обозу. И спать завалился. Получил ли он какие-то ответы, увидел ли что-либо невидимое - разве узнаешь. Хотя, ежели правильно поспрошать да в правильном месте...

Утром, жуя уже слегка зачерствевшие пироги, Степан то и дело косился на камни. Ночное приключение сейчас, при свете дня, представлялось чем-то нереальным, словно во сне всё это ему привиделось. Какие струны, какая скрытая сила? Почудилось, померещилось, ничего там нет и не было. А если что-то и было, то пусть лучше так и останется тайной. Мало ли таких тайн в Таёжном улусе. Именно эту ему не суждено разгадать, другие демоны найдутся, поумнее или поудачливее. А самому всё-таки жаль было, что ничего не получилось. Так и вспоминалось, что мига одного, слова, кажется, самого простого не хватило, чтобы понять, чтобы догадаться.

У костра кто-то вскрикнул, зашипела попавшая на угли вода. Стёпка оглянулся. Молодой безусый дружинник, брезгливо вытирая забрызганный рукав, злобно костерил блаженного. Тот униженно кланялся, извинялся, на его испуганном побелевшем лице явно читалось ожидание неминуемого наказания. Безусый ещё поорал, даже замахнулся на беднягу, но тем дело и кончилось. Остальные похохатывали, подшучивая над неудачливым товарищем; на провинившегося уже никто не обращал внимания. Стёпка видел, как тот, прижимая к груди пустой котелок, мялся в стороне и время от времени виновато кланялся в сторону костра.

Когда обоз тронулся, Стёпка в последний раз посмотрел на холм. Верхушки покосившихся камней притягивали взгляд. Неразгаданная тайна манила, хотелось остаться и, дождавшись ночи, попытаться ещё раз. А вдруг бы получилось, а вдруг... Он с сожалением отвернулся, погладил пригревшегося на коленях Дрэгу. И не увидел, как многозначительно переглянулись в соседних повозках маги, как Остромир разочарованно подёргал ус: что, мол, поделаешь, коли демон надежд не оправдал. И без того сколько времени потеряли.

Занятый своими мыслями, Стёпка не сразу обратил внимание на то, что блаженного прогнали из повозки и теперь ему, единственному в обозе, пришлось идти пешком. Пока дорога поднималась в гору, он ещё успевал. Однако когда миновали перевал, бедняга стал отставать. Угнаться за катящимися под гору повозками даже и привычному к ходьбе человеку было непросто, а блаженный явно не был хорошим ходоком, да и шёл он как-то неловко, припадая на обе ноги. Он осмелился было взяться за борт повозки, но возница - крепкий весич с широкими плечами кузнеца - зло прикрикнул и даже замахнулся кнутом. Блаженный виновато улыбнулся и отпустил борт. Со следующей повозкой повторилась та же история. Никто не хотел связываться с этим чудаковатым парнем. Понятно было, что в конце концов он окончательно отстанет и придётся ему ковылять по этой пустынной дороге одному, без еды, без надежды на безопасный ночлег у костра.