- Али передумал?

- Вы первые, - сказал Стёпка. Он вполне допускал, что гномы запросто могут его обмануть. Выведают тайну и исчезнут, а он так и будет сидеть в этой камере. Ну нет, в дураках оставаться ему не хотелось.

- Обмануть задумал, демон? - насупился Бурзай.

- А вы? - спросил Стёпка.

- Не веришь нам?

- Я из тюрьмы выбраться хочу. Давайте так сделаем, я вам именем прадеда своего поклянусь, и вы со мной отговором поделитесь. Я его проверю вот на этой двери, а потом расскажу, что на пергаменте прочитал.

Бурзай пренебрежительно отмахнулся:

- Ведомо нам, что все эти клятвы для демонов ничего не значат.

- А для меня значат, - сказал Стёпка. - Я не вор и не лгун.

Бурзай засопел, не мог решиться на такую глупость, чтобы расплачиваться за то, что не получил ещё. Потом, видимо, что-то застарелое, привычное в себе переломил и нехотя выдавил:

- Воля твоя, демон. Но ежели обманешь... Слушай и запоминай.

Простенькое оказалось заклинание-то. Всего несколько странных слов: "Отворяю сии врата именем и согласием великого подземного духа, покровителя всех гномьих родов и колен".

- И всё? - недоверчиво спросил Стёпка. - Так просто? Так ведь это же кто угодно тогда может любые двери и ворота таким лёгким заклинанием открывать!

- Нет, - сурово оборвал его Бурзай. - Одного заклинания мало, требуется ещё дозволение гномьих старшин. И мы тебе такое дозволение даём. Прими его от нас и пользуйся по своему разумению. Но передавать его ты не можешь никому. Даже ежли вознамеришься.

Стёпка встал напротив дверцы и произнёс отговор. Замок тут же выскочил из проушины, и дверца с готовностью распахнулась. Здорово! Повеселевший Стёпка вернулся к гномам, присел на топчан и отчётливо продиктовал столь желанные для гномов слова. Гномы слушали в оба уха, ничего не записывали, Стёпка вообще сомневался, что они умеют писать. Но на память они, видимо, тоже не жаловались.

"Укрепясь меж двух Стерегущих растолкуй пятиглазому суть двуязыкого а праворукому суть вечнолевого. После оного повторяя несказанное за неслышимым ступай с начального на остатний а с остатнего на предыдущий а с предыдущего на последующий орошая обильно кровью неумершего. Отворятся врата ведающему дерзнувшему и трижды прощенно..."

- Всё, - сказал Стёпка.

Гномы вдумчиво шевелили губами, повторяя для лучшего запоминания. Бурзай запомнил первым, спросил строго, словно учитель нерадивого ученика:

- Все ли?

- Всё, - твёрдо ответил Стёпка. - Больше там ничего не было. Точно. Последнее слово, наверное, "прощенному". Там краешек листа кто-то оторвал.

На лицах у гномов было написано такое блаженство, словно они только что получили всё, о чём только смели в своей жизни мечтать. Разом получили, нежданно, почти бесплатно. А может, так оно и было.

- А ить обманывало пророчество-то, - с удивлением проговорил вдруг Чубык. - Попусту мы ему доверились.

Его спутники где-то с минуту обдумывали его заявление, затем согласно закивали головами.

- А мне и в ум не вступило, - покачал головой Чучуй.

- Какое пророчество? - спросил Стёпка. Пророчества и предсказания его страшно интересовали, потому что, во-первых, здесь они в самом деле сбывались, а во-вторых, если это пророчество имеет какое-то отношение к его собственной судьбе, то он обязательно должен его услышать.

Бурзай прокашлялся, разгладил бороду, пояснил:

- Заповедано было заклятым врагом гномьего рода, что заветное слово Яргизая вернётся лишь опосля того, как умерший король сломает свой меч о спину разорванного надвое.

- Мы верили и ждали, - вздохнул Чубык. - Деды наши ждали и прадеды. Головы прягли, спорили да ссорились, докопаться хотели. А оно вон как - не исполнилося. Посмеялся над нами заклятый враг, обманул.

- Да нет, - не сразу возразил Стёпка. На этот раз пророчество оказалось уже сбывшимся, ну и что? Всё равно интересно. - Не обманул он вас. Всё так и получилось. Умерший король - это призрак милорда Шервельда. Я его в Летописном замке встретил. Пергамент, памятку вашу, он ведь и нашёл. Потом он хотел меня своим мечом зарубить, а меч сломался. О мою спину. Могу шрам показать, если хотите.

Он замолчал.

Гномы, одинаково оттопырив нижние губы, внимательно оглядывали его с головы до ног и тоже молчали. Наконец Бурзай спросил:

- Ежели тебя надвое разрывали, отчего ты не помер?

- Да никто меня не разрывал, - засмеялся Стёпка. - Просто так получилось, что чародеи хотели призвать одного взрослого демона, а по ошибке призвали меня и моего друга. Двух вместо одного. И теперь я - не целый. Ну, как бы половинка демона. Как бы разорванный надвое. Вот и всё.

Гномы ещё немного подумали, затем степенно поклонились. На Степана они смотрели уже совсем другими глазами.

- Ты не ведаешь, демон, что ты для нас сделал, но благодарность тебе великая от всего гномьего рода. Спасибо!

- А для чего вам эти слова? Это заклинание такое, да?

- Это вход в Чертог Источника, - с нескрываемым благоговением сказал Бурзай. - Не зная этих слов, ни один гном не может попасть в тот Чертог. А они были утеряны много веков тому. Теперь все гномы смогут побывать там и поклониться Чертогу.

- А если бы я этот пергамент у оркимага не отобрал? Или случайно сказал слова кому-нибудь другому?

- Мало знать слова, надо ещё понимать, что они означают. Тебе, демон, известно ли, что такое суть двуязыкого?

- Нет, - признался Стёпка. - Но я рад, что помог вам узнать эти слова.

- Прощай, демон.

- А вы не подскажете, который... Э-э-э... Утро сейчас или вечер?

- Скоро полдень.

С потолка упала верёвка, и Бурзай ловко ухватившись за неё, унёсся в дыру. Следом за ним последовали и двое других гномов. Из-под потолка донёсся резкий повелительный свист. Дрэга дёрнулся, подскочил и неохотно взмыл к потолку.

- Не улетай, - попросил Стёпка.

Но Дрэга, жалобно курлыкнув, тоже скрылся во мраке. И уже не вернулся. Стёпка вышел из камеры и некоторое время недовольно смотрел вверх, туда, где в потолочном перекрытии темнел почти неразличимый проход. Забрали дракона всё-таки. Опять один остался. Было грустно.

Глава седьмая,

в которой демон вырывается на волю

Большой Отговор и магический меч - что ещё нужно недавнему узнику для счастья? Теперь Стёпка на собственном опыте знал, какие чувства обуревают человека, неожиданно получившего возможность выйти из тюрьмы на волю. Он окинул прощальным взором камеру, в которой ему так и не пришлось провести годик-другой, и прикрыл скрипучую дверцу, радуясь, что делает это снаружи. Бессильно висевший замок вдруг хищно клацнул железными челюстями, заставив его вздрогнуть и отшатнуться. Ему показалось, что замок пытается откусить ему пальцы в отместку за побег. Но нет - грубая железяка кусаться не умела. Это просто внезапно сработавшее заклинание просунуло дужку замка в проушину и заперло уже пустую тюремную камеру. Магическая, блин, автоматика.

- Предупреждать надо, - сказал Стёпка, опасливо глядя на замок. - Так и заикой можно стать, между прочим.

Он уже направился было к выходу, и тут ему в голову внезапно пришла хорошая, как ему показалось, идея. Кажется, он в каком-то фильме видел или где-то читал, как сбежавшие заключённые вместо себя посадили в камеру надзирателя. Не устроить ли и ему здесь такой же сюрприз? Вот будет весело, когда пришедшие на допрос маги обнаружат за решёткой не демона, а усатого дядю! То-то порадуются дознаватели, то-то позлобствуют!

Нехитрый план сложился сам собой. Даже напрягаться не пришлось. Вновь открыв дверцу с помощью отговора (неоткрываемые чары на деле оказались очень даже открываемыми), Стёпка достал из кармана кедрик и положил его на крышку ящика. Вышел наружу, оценил. Разглядеть тусклую серебряную монетку в полумраке камеры было довольно трудно. Даже после того, как он до блеска натёр её о штанину. Пришлось пожертвовать драком, тем самым, который не захотел прожигать ему руку. Золотая монетка сразу бросалась в глаза. Для пущей уверенности Стёпка подтащил ящик почти вплотную к решётке. Посмотрел, порадовался, хваля себя за сообразительность. Коварная ловушка готова. Ах, как золото блестит, ах, как манит, сам бы забрал, честное слово! Не устоит тюремщик, не должен устоять. Лишь бы только он один пришёл.