- Я Боевой Пекинес Мавка. Я не хотел появляться в этом коридоре. Меня затянуло.

- И немудрено, ведь у тебя в руках нефритовая статуэтка. – Слим рискнул выйти из-за валуна. – Нефрит всегда тянется к родному пласту. Её, видать, сделали здесь.

- Как здесь!? – в голосе Собакка было столько удивления, что Слим, вопреки гномьему этикету, предписывавшему не рассказывать незнакомцам о тайнах гор, пояснил:

- Каждая нефритовая вещь имеет тягу к родному пласту. Поэтому когда вещь сделана, её увозят далеко-далеко, чтобы она не вернулась. Но если вещь снова попадает в поле притяжения родного пласта, она начинает стремиться обратно, да так, что пробивает гору и затягивает за собой всякого, кто за неё держится. Ты не отпустил статуэтку и оказался здесь. Я точно говорю. Я ведь гном.

- Вижу, - хмуро сказал Мавка.

- Кстати, меня зовут Слим. Извини, я не представился сразу. Что же тебя так удивило?  Ты не знал свойств нефрита? Впрочем, это понятно. Ты ведь Собакк.

- Да, но меня удивило не свойство нефрита, а то, что статуэтку сделали здесь. Я ведь принёс её с Земли.

Тут пришло время удивляться Слиму.

- С Земли? Как же попала туда статуэтка, сделанная здесь? Я могу посмотреть на неё поближе? Опусти её мне.

После этих слов, удивление Слима возросло еще больше. Только гномье воспитание не заставило его вскрикнуть, потому что довольно большой Собакк вдруг стал уменьшаться! Такого Слим не видел никогда. И пока гном удивлялся Собакк, приняв размеры гнома, протянул ему статуэтку.

Слим рассматривал статуэтку очень долго. Работа была изумительная. Казалось, вот сейчас задвигаются мышцы лица и женщина улыбнется или, наоборот, разозлится. Красивое лицо притягивало к себе, но, одновременно, отталкивало. Что-то было в лице хищное, змеиное. Гибкое тело довершало сходство со змеёй, делая тело единым, каким-то ползущим. Ног не было видно, так как мастер изваял статуэтку одетой в облегающее платье, что подчеркивало красоту фигуры и в то же время, довершало сходство со змеёй.

И чем больше Слим вглядывался в статуэтку, тем больше у него крепла уверенность, что он видел эту статуэтку. Точнее, не статуэтку, а изображение статуэтки из нефрита.

- Подожди. Я зажгу факел: света статуэтки недостаточно. Я видел её на рисунке, но не помню, где и когда. Слишком много на меня навалилось за последнее время. Кстати, пока я зажигаю факел, расскажи, что там наверху. Маголвы истребили у нас всех. Кто нибудь остался во внешнем мире?

- Остался, -  устало сказал Мавка, - мы справились с Эмблемой.

- С Эмблемой? – переспросил Слим.

- С маткой, привезшей маголвов в Наш Мир, - пояснил пекинес.

Слим зажёг факел и достал лупу, которую всегда носил с собой на случай находки необычного кристалла. Под лупой стало видно то, что ускользало от простого взгляда - волосы статуэтки представляли собой... змей! И тогда Слим вспомнил, где видел он этот рисунок. В Зале Проклятых Мастеров! Этот зал остался там, где погибли взрослые гномы. Его, скорее всего, разрушили. Именно в этом зале были изображены работы гномьих мастеров, которые, прельстившись разными посулами, делали Гибельные Вещи, нарушая все неписаные запреты  гномов. За всю историю гномов, таких мастеров было всего три. В зале были изображены вещи, которые они делали - как потом оказывалось, на погибель и гномов. Все эти мастера были обуяны гордыней, хотели раньше времени доказать, что готовы стать Старшими. И эта гордыня неизменно приводила к гибели множества гномов. Ещё в древности были уничтожены первые две Гибельные Вещи, а мастеров выслали за пределы Нашего Мира навечно. Проходили века, был создан Зал Проклятых Мастеров, где рассказывалась история гибельного пути Гибельных Вещей. Имена прельщенных гномов не упоминались. Это, по мнению Старейшин должно было навсегда избавить гномов от повторения ошибки. Но не избавило!

- Вот почему погибли гномы! – печально сказал Слим. - Две тысячи лет назад, что по меркам гномов, не так уж много, появился еще один мастер, обуянный гордыней. Он и сделал статуэтку, но, зная о наказании, он исчез за день до того, как об этом факте узнали старейшины, и что с ним стало, не узнал никто.

Вот и всё, что знал Слим. А статуэтка, будто дождавшись конца рассказа, вдруг выпрыгнула из рук Слима и прижалась к противоположной стене коридора. Мавка прыгнул следом, успел поймать статуэтку и исчез вслед за ней, затянутый в стену. Слим сообразил, что нефритовый пласт, очевидно тянется дальше. Он даже вспомнил, что Гибельные Вещи все как одна делались из нефрита, добытого из пласта, уходящего из недр Третьей Системы в недра Зеркального Кряжа. И только одно печалило гнома – он корил себя за лень, потому что юный Слим при обязательном посещении Зала Проклятых Мастеров, не прочёл историю нефритовой статуэтки...

ЧАСТЬ 3. Скалистый народец

Глава 1. Озарение Лотты

Всё, что мы успели узнать про Зеркальный Кряж заключалось в коротком определении, полученным из Гряды Памяти: «Зеркальный Кряж – уникальное негеологическое образование, состоящее из скал-игл. Образовано Скалистым Народцем для отражения и блокировки внешнего воздействия Нашего Мир».

О Скалистом Народце информация была еще более короткой: «Скалистый Народец – коренные жители Нашего Мира, не желающие вступать в контакт ни с кем.  Впрочем, есть сведения, что представители Скалистого Народца изредка вступают в контакт, если считают, что это соответствует их интересам».

Немного,  а про интересы, какие могут быть у Скалистого Народца, так вообще ни слова.  Как бы то ни было, но с помощью Первого мы вновь стояли у Разветвления Троп.

 Не сговариваясь, мы открыли рот и сказали примерно одинаковую фразу: «А ощущения-то изменились!» Обалдело  посмотрели друг на друга, и Лотта добавила иронично:

- А не врастаем ли мы друг в друга, судари мои? Что до меня, то я бы не хотела стать Сибелиусом!

- Почему это «не стать Сибелиусом»? – обиделся гном.

- Извини, это я от неожиданности. Стать Бонифацием я тоже не хочу.

- И я тобою тоже, - огрызнулся Собакк.

- Прекратите! – вмешался я. – Лучше снова прочтите надпись на Руководящем Камне. Не кажется ли вам, друзья мои, что из надписи следует наш возврат к Разветвлению?

- Ты имеешь ввиду: «Гномы, скалистый народец, художники ждут, тьма или свет победит?» - уточнила Лотта.

- Да, ощущение такое, что тот, кто писал эту надпись, заранее знал, что мы вернемся сюда во второй раз, - сказал я.

- А возможно, и в третий, - пробурчал Собакк.

- Возможно, и в третий, - согласился я. – А если так, то у Скалистого Народца мы не найдём Мавку и вынужденно вернемся сюда в третий раз.

- Знаешь, Сим, - задумчиво сказала Лотта, - я думаю ты прав. Больше того, я думаю, что у Скалистого Народца мы должны найти НЕЧТО.

- Знать бы, что именно – сказал своё слово Сибелиус.

- А может пойдем сразу по Центральной Тропе? – предложил Бони.

- Нет! – Лотта выкрикнула это «нет», как приказ. – Я вижу! Правый путь я вижу весь, вместе с Гномьим Кряжем и всеми системами. Будто пелена с глаз упала. Левая Тропа видится в дымке, которая тает у Щели. А Центральная Тропа закрыта полностью. Мы не пройдем. Какая-то сила, древняя как Вселенная, руководит нашим походом. Это я почувствовала сейчас.

Лотта умолкла, совершенно разбитая. Мы смотрели на неё во все глаза. Было ощущение, что она еще что-то скажет.

- Ребята, нас выбрал не Совет. Это как молния. Озарение! Нас выбрал Наш Мир. Планета живая. Она спасает себя и нас, но не от нового вторжения и даже не от Эмблемы, как это не странно. Она спасается от... – Лотта говорила медленно, с напряжением. Казалось она вот-вот потеряет сознание.

- От чего, Лотта?! – не выдержал я.

- От Мавки, - прошептала Лотта и, обмякнув упала на землю. – Не трогайте меня, мне надо поспать. Великая Мать...

Лотта не договорила, мгновенно заснув. За эти несколько минут она похудела наполовину. Я читал об этом в старых хрониках. Лотту затопило информационном потоком и это означало, что с Лоттой сейчас говорила планета, которую мы называли «Нашим Миром», а сама планета себя - «Великая Мать». Только с «Избранной девой» мог состояться подобный разговор. Так писали древние хроники. Насколько я помню, последний раз такой разговор состоялся тысячу лет назад.