– Ни фига себе, мам. Вот это смелость.

Что-то среднее между икотой и смешком вырывается у нее из груди, но затем ее глаза вновь наполняются слезами. Ох, черт. Хватит плакать.

– Я правильно поступила, Трэвис?

Было бы проще солгать, сказав "да". Мне все равно, останется отец или уйдет, но она его любит.

– Не знаю.

– Может, я сама во всем виновата. – Мама тянется к своему сотовому. – Может, мне стоит позвонить…

– Нет. – Я накрываю ее ладонь своей. – Папа должен сам решить, что для него важнее.

– Ты прав. Просто… Он ведь мой муж.

– Я знаю.

Она шмыгает носом.

– Ты купил продукты?

– Да, так что, давай, сделай музыку погромче, или еще чего… У меня все под контролем.

Мама приподнимает брови, отпивая вино, но не возражает. После чего снова включает Арету. Не так громко, как прежде, однако достаточно, чтобы нам не пришлось продолжать беседу. Это хорошо, потому что я не знаю, какими словами ее подбодрить.

– Тебе нужна помощь? – интересуется она.

– Я справлюсь.

Уголки ее губ приподнимаются в неуловимой улыбке.

– Ты всегда таким был.

– Каким?

– Независимым. Упрямым. Как только научился ходить, на все отвечал: "Я сам"; и злился, если я тебе помогала. Даже тогда ты пытался убежать от меня.

Мама делает глоток вина.

– Я устроилась на работу в твою школу только для того, чтобы принимать хоть малейшее участие в твоей жизни. Всегда завидовала твоему папе, потому что он проводил так много времени с тобой.

– Серьезно?

– Отдаю тебе должное, ты долго продержался в футболе. Особенно учитывая то, что ты его ненавидел.

– Ну, просто к твоему сведению, – говорю я, доставая три помидора из пластикового контейнера одной рукой. – Я никогда не пытался от тебя убежать.

– Ты не представляешь, насколько я рада это слышать. – Вот только она снова всхлипывает, будто вот-вот заплачет, а мне этого больше не хочется.

– Эй, мам?

– Да, Трэв?

– Как обжаривают помидоры?

Мама улыбается.

– Тебе все-таки нужна помощь?

Я киваю.

– Да, нужна.

Уже без пятнадцати пять, а я до сих пор не сплю.

Одеваюсь в темноте, спускаюсь вниз, снимаю ключи от маминой машины с крючка возле гаражной двери и просто еду, сам не зная куда. На шоссе US41 пусто в столь ранний час, но меня это вполне устраивает. Мама всегда считала, что я ничем хорошим не занимался, пропадая ночами напролет, однако чаще всего я просто ездил по окрестностям. У меня мелькает мысль свернуть на север и отправиться в Северную Каролину, только мне пока еще нельзя туда возвращаться.

Спустя пару дней после нашего возвращения из Афганистана сержант Пералта, командир моего отделения, решил со мной побеседовать.

– Хотел проверить, – сказал он. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо.

– Уверен? Потому что ты, похоже, еле ноги волочишь. Это на тебя не похоже.

Кошмары практически не давали мне спать по ночам.

– Наверно, просто устал.

– Послушай, я опасаюсь, что ты плохо справляешься со смертью Чарли, – сказал Пералта. – Как друг, я тебе советую взять себя в руки, прежде чем кто-либо из вышестоящих заметит.

– Я в порядке. Мне просто нужно купить себе новехонький Мустанг и зажечь со стриптизершей.

Он засмеялся, ведь мы только что прослушали двухчасовую лекцию на тему управления денежными средствами – по сути, нам втирали, что не нужно зря транжирить деньги на дорогие машины, спускать их в казино, или жениться на девушках, которые растратят все наши сбережения, а потом бросят ради другого морпеха. Только вот я не совсем понимал, на что намекал Пералта. Он хотел, чтобы я обратился к мозгоправу? И что случится со мной – с моей карьерой – если обращусь?

– Ты хороший морпех, Трэвис, и я хочу увидеть, как ты добьешься успеха, – продолжил мой начальник. – Поэтому я настоятельно рекомендую тебе взять дополнительные две недели отпуска, помимо стандартных двух, чтобы во всем разобраться. 

– Это вы тоже как друг рекомендуете?  

– Сам решай, – ответил Пералта.

Мне не хотелось брать такой долгий отпуск, и уж тем более чертовски не хотелось возвращаться домой, но это был приказ, замаскированный под совет. А я слишком уважал командира, чтобы не подчиниться.

Я въезжаю на стоянку перед Вафельным Домом – единственным круглосуточным заведением в городе. Войдя внутрь, вижу стоящую за стойкой Харпер в серой форменной футболке и черном фартуке. Ее волосы собраны в узел на макушке. Когда она меня замечает, на секунду хмурит брови, затем ее губы растягиваются в фальшивой улыбке.

– Привет, добро пожаловать в Вафельный Дом.

– Ты тут работаешь? – Я сажусь на один из стульев перед барной стойкой.

К фартуку Харпер прикреплен значок с надписью "Даже с половиной мозга я буду в два раза умнее тебя". Она закатывает глаза.

– Нет, идиот. Я просто надела униформу, чтобы получить бесплатную еду.

Я смеюсь, когда Харпер наклоняется через прилавок и легко щелкает меня по лбу пальцем. Игривый жест. Приятная перемена после хука в глаз.

– Ты за мной следишь, Трэвис?

– Что? Нет!

Она приподнимает брови, скрестив руки на груди, словно не верит мне, но, кажется, не сердится.

– Ты появляешься в том же месте, где нахожусь я, уже в четвертый раз за три дня.

– Абсолютная случайность, – говорю я, пока Харпер ставит на стойку кружку и наполняет ее кофе. – Кроме, знаешь ли, того раза, когда я очутился около твоего дома, но то было непреднамеренное намерение. Вопрос вот в чем – ты против?

Она пропускает мои слова мимо ушей.

– Заказывать будешь?

– Давай еще раз попробуем с Чемпионским завтраком.

– Перевернутая глазунья с беконом?

Я улыбаюсь.

– Ах, ты запомнила.

Харпер показывает мне средний палец, сообщая мой заказ повару, после чего снова смотрит на меня.

– Чем ты сегодня занимаешься?

– Ем в Вафельном Доме?

– Нет, я имею в виду вечером, – уточняет она. – После того, как ты ляжешь спать и опять проснешься.

Не знаю, что под этим подразумевает Харпер, так как я вряд ли сегодня усну, но согласен на все.

– Чем пожелаешь.

– Чем пожелаю? – Ее улыбка заставляет меня задуматься, на что я подписался. – Отлично. Я заеду за тобой в девять вечера.

***

– Итак, что мы будем делать? – Интересуюсь я, бросив взгляд на заднее сиденье Лэнд Ровера, где лежат маленькая лопата, черный полиэтиленовый мешок и фонарик с линзой, заклеенной красной пленкой. – Труп хоронить?

Харпер хитро улыбается.

– Возможно.

Черт, клево-то как.

– Мы будем следить за гнездами. – Она вручает мне большой стаканчик кофе.

 – Что это значит?

– Ну, сейчас самый разгар периода гнездования у морских черепах, – поясняет Харпер. – Эта конкретная кладка была отложена пятьдесят пять дней назад, так что сегодня потомство должно начать вылупляться.

Я не самый большой романтик, но когда красивая девушка приглашает парня на пляж ночью, черепахи при этом обычно не задействованы. К тому же не ожидал подобного от Харпер.

– Так мы… помогать будем?

– В каком-то смысле. Мы предоставим им все возможные преимущества, не нарушая естественного процесса. Я решила, что ты должен быть хорош в копании траншей, поэтому позвала тебя.

Морпехи носят с собой складные лопатки, которые причисляют к шанцевым инструментам. Малая пехотная лопата, или МПЛ, если сокращенно. Мы используем их, чтобы выкапывать ямы для сна, закапывать мусор и испражнения. Так что, да, я очень хорошо копаю.

– Это единственная причина?

Она улыбается, прикусив губу, отчего у меня выбивает весь воздух из груди.

– Возможно.

По пути к пляжу Харпер объясняет, что я должен буду выкопать траншею от гнезда до кромки воды, а она натянет полиэтиленовый тент. К пленке прикреплены деревянные колья на некотором расстоянии друг от друга. Ее нужно будет расположить вокруг гнезда и над траншеей. Получится эдакая труба, направляющая маленьких черепашек в нужную сторону, и защищающая от енотов, крабов и всех остальных, кто захочет ими поживиться.