В июле 1830 года, как и все либералы Европы, Генрих с увлечением следил за трехдневной революцией, принудившей Карла X к отречению от престола и сделавшей Луи Филиппа Орлеанского «королем французов»[5]. В Европе началась перекройка границ: Бельгия отделилась от королевства Голландия, в Северной Италии, в Польше, в некоторых южногерманских государствах, даже в Кёльне вспыхнули восстания. Купец из Ахена, председатель торгового суда Ганземан, попросил Фридриха Вильгельма III установить в Германии гегемонию Пруссии и учредить парламент, в котором была бы представлена «самая активная часть нации»; он даже написал: «Уничтожим жалкие пережитки феодализма!» Как и многие трирские буржуа, Генрих Маркс уповал на то, что в Рейнской области пробил час буржуазной республики по голландскому образцу, и несколько неосторожно говорил об этом. В это же самое время он приветствовал открытие железной дороги Ливерпуль — Манчестер британским премьер-министром герцогом Веллингтоном: демократия, как он думал, способствовала экономическому прогрессу.
В тот год Карлу исполнилось двенадцать лет: в этом возрасте еврейские мальчики, его родня, готовились совершить бармицву[6]. Карл общался с городской еврейской общиной, но практически не вращался в этой среде со смерти дяди. Хотя он знал, что его отцу пришлось отречься от веры, чтобы не отказаться от своей профессии, а его мать, по-прежнему считая себя еврейкой, продолжала посещать службы в синагоге, он намеревался ассимилироваться. Карл читал на иврите, которому обучила его мать, но связывал иудаизм с образом еврея-ростовщика, обличаемого отцом, — здесь он явно шел по стопам родителей. Однако, не веря в Бога своей матери, он не слишком верил и в безличное божество своего отца. Зато он находился под обаянием семейства фон Вестфаленов — зажиточных аристократов, управлявших городом, не трудясь по-настоящему, и не считавших деньги предметом для разговора. Юный Эдгар фон Вестфален — его лучший друг; а Женни, четырьмя годами его старше, в его глазах — самая хорошенькая девушка в мире. Та нежно любит своего младшего брата, которого впоследствии будет называть «единственным и любимым братом, идеалом моего детства и юности, моим единственным и дорогим товарищем».
В 1830 году Трир испытал серьезный социальный кризис и попал в сложную экономическую ситуацию. Добрая часть городских доходов поступала с виноградников, и вдруг цены на вино обрушились, упав на 90 процентов по сравнению с ценами 1818 года. Генрих Маркс с головой ушел в борьбу с бедностью, покупая доли участия в общественном складе продовольствия, учрежденном для продажи хлеба по сниженным ценам.
Карл тем временем поступил в гимназию Фридриха Вильгельма Трирского и открыл там для себя произведения Генриха Гейне — немецкого поэта, еврея-выкреста, который отправится в изгнание в Париж, — а также сочинения Гёте и Эсхила. Он тренировал свою исключительную память, выучивая наизусть стихи на языках, которых не знал.
Во Франции монархия снова пошатнулась под ударами экономического кризиса. Перед Пале-Роялем и Тюильри шествовала толпа, требуя «работы и хлеба»; в Лионе взбунтовались 40 тысяч ткачей: они стали зарабатывать в шесть раз меньше, чем при Империи. В том же 1831 году Виктор Гюго опубликовал «Собор Парижской Богоматери». В Виргинии вспыхнуло восстание рабов, а изобретение механической жатки американцем Мак-Кормиком возвещало переворот в мировом сельском хозяйстве. В Марселе бывший итальянский революционер в изгнании, Джузеппе Мадзини, основал тайное общество «Молодая Италия» и уехал в Лондон. Провалился заговор в Геттингене. В Берлине умер Гегель — титан философии, а имперские власти, самодержавные как никогда, отобрали кафедру у молодого философа из Эрлангена Людвига Фейербаха, посмевшего провозгласить в своих «Мыслях о смерти и бессмертии», что бессмертен только разум, а не душа.
Как и Франция, Германия сотрясалась от политических выступлений. 27 мая 1832 года более 20 тысяч человек устроили демонстрацию в Нейштадте, перед замком Хамбах, призывая к демократии и единению Германии. 28 июня прусский король официально запретил говорить в газетах о политике; только аугсбургская «Газетт», для которой делалось послабление, могла публиковать письма Гейне, Тьера или Мольтке. В Париже в серии статей, вышедших в «Трибюн», Дежарден впервые использовал термин «пролетариат» для обозначения рабочего класса. В том же году молодой пианист Фредерик Шопен, укрывшийся во Франции после польского восстания 1830 года, потряс Париж своим первым сольным концертом у Плейеля, а во французской столице свирепствовала эпидемия холеры, унесшая 18 тысяч жизней, в том числе и председателя правительства Казимира Перье.
В 1833 году адвокат Генрих Маркс получил титул советника юстиции и стал председателем коллегии адвокатов Трира. Благодаря успехам в своей деятельности он смог приобрести два небольших виноградника на Мозеле, став одним из самых богатых жителей города. Личное состояние его жены оценивалось в 11136 талеров.
Карлу было тогда пятнадцать. Он по-прежнему много говорил с отцом о Франции, иудаизме, Боге, морали, свободе. Но появился и другой собеседник — барон фон Вестфален, который проникся симпатией к этому юноше. Они говорили о Шекспире, Гомере, Сервантесе, недавно ушедшем Гёте и графе де Сен-Симоне, который оставил после своей смерти в 1825 году глубокий след в памяти европейской интеллигенции. София, старшая сестра Карла, по-прежнему была лучшей подругой Женни — «самой лучшей партии в Трире»; девушку покорили дерзость и ум мальчишки, бывшего четырьмя годами младше ее.
Первого января 1834 года вступил в силу Германский таможенный союз, созданный по инициативе Пруссии, что свидетельствовало об осознании общности экономических интересов тридцати девяти немецких государств, соединенных в конфедерацию. В некоторых из них, в том числе в Рейнской провинции, либерализация экономики сопровождалась робкой либерализацией политики: там избрали парламентские ассамблеи, наделенные незначительными полномочиями. Празднуя избрание нескольких депутатов-либералов в рейнскую ассамблею, Генрих Маркс на ужине в клубе «Казино» произнес саркастический тост в честь прусского короля. Об этом тотчас донесли в полицию, и за клубом учредили надзор, Генриха Маркса записали в «смутьяны», а его друга Виттенбаха, директора гимназии, передали под опеку заместителя, назначенного прусской администрацией.
Карл с отцом еще долго обсуждали эти меры, а также рабочие волнения во Франции: рабочие фарфоровой фабрики в Лиможе вновь прекратили работу в знак протеста против снижения заработной платы, а в те дни, когда Бальзак закончил и издал «Отца Горио», республиканские бунты привели к кровавой бойне. В поле особого внимания были отмена в Англии старого «закона о бедных» и открытие работных домов, куда отныне должны были принимать неимущих. Генрих встревожился и сделался осторожнее: в конце концов, он адвокат, а не политик.
После провала заговора «Общества защиты прав человека» в Гессене в 1834 году во французскую столицу потоком хлынули беженцы, присоединившиеся там к Людвигу Бёрне и Генриху Гейне. Гейне заявил, что поселился в Париже, «чтобы упражняться в своем искусстве в условиях свободы, которые ему необходимы». Пьер Леру впервые во французском языке использовал новое словечко «социализм», введя его в марте 1834 года в статью под названием «Об индивидуализме и социализме», опубликованную в «Ревю энсиклопедик». Леру определил социализм как «доктрину, которая не поступится ни одним из понятий в формуле Свобода — Равенство — Братство».
В 1835 году Техас объявил о своей независимости от Мексики, Кольт изобрел барабанный револьвер, а Алексис де Токвиль опубликовал первую часть «Демократии в Америке». Линия железной дороги Сент-Этьен — Лион стала доступной для пассажиров, а соответствующий декрет положил начало строительству дороги Париж — Сен-Жермен-ан-Лэ. Карла завораживало развитие этой транспортной отрасли, и Женни, которой он только что признался в любви (ему уже семнадцать), подтрунивала над ним, прозвав его «Господин Железная дорога».