– Иди ко мне, маленькая, – ласково говорит Томка, – я тебя не обижу, я тебя покормлю.

Не знаю, верит ли ей бельчонок, но я от ее заискивающего голоска едва не впадаю в транс и сам готов двигаться к ней с вытянутыми вперед руками, словно лунатик.

– Ну, маленький…

Томка кряхтит и переминается с ноги на ногу. Этого достаточно, чтобы бельчонок вновь сиганул на дерево. Меня это огорчает.

– Все, дочь, ты его уже не поймаешь.

Томка не реагирует, продолжает сидеть. Я смотрю на ее балансирующую попку, облаченную в темно-синие джинсы, и уже верю, что ребенок будет сидеть здесь ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы накормить бельчонка.

Гвозди бы делать из наших детей.

Когда я уже начинаю терять терпение и готов взять ребенка за плечи и оттащить, зверек спускается вниз, смело подходит к сложенным лодочкой ладошкам и зарывается в них носом.

Обалдеть!

Я жалею, что не взял с собой фотоаппарат. Не было у меня тогда такой привычки – снимать все, что происходит вокруг моей дочери. Но именно в тот вечер, когда Тамарка приручила избалованного угощениями грызуна, я решил купить мобильный телефон подороже, с хорошей камерой, чтобы фиксировать бесценные минуты нашей с Томкой дружбы.

Увы, бельчонок не проявляет особого интереса к булке. Он тычется в нее носом, нюхает, задерживает в лапках и, бросив, убегает прочь, но уже не на родное дерево, а в другую часть соснового леса. Пушистый бежевый хвост долго мелькает в траве, затем сливается с ландшафтом. Томка провожает его восхищенным взглядом.

– Обалдеть! – повторяю я вслух, и совершенно искренне.

– Ага. – Томка поворачивается ко мне. На лице светится неописуемый восторг. – Пап, ты классный! Мама ничего в тебе не понимает!

…Мама ничего не понимает… как в воду глядела, дочь. Только ведь и папа тоже не далеко оторвался.

За годы работы моего агентства я никогда не оказывался в подобной ситуации. Начинал бизнес со слежки за неверными возлюбленными, а сейчас мои люди способны справиться с задачей практически любой сложности: сопровождением ценных грузов и документации, охраной важных персон, экономической контрразведкой и безопасностью, поиском и наблюдением. Все работает почти как часы.

Однако я никогда не думал, что стану клиентом собственного агентства. Наверно, мне полагается скидка.

«У вас не стройке несчастные случаи были?» – спрашивал персонаж Смирнова в знаменитой гайдаевской комедии.

«Не было», – отвечал Шурик.

«Значит, будут».

Если ты чего-то не делал раньше, старик, это не значит, что не придется этого делать и в будущем. А проблемы с Мариной у тебя были всегда, не так ли?

Я решил, что мне нужно немедленно ехать к ней и попытаться распутать этот странный клубок, пока его не распутал кто-то другой.

Красная «тойота» все еще стояла во дворе элитной многоэтажки. Учитывая обстоятельства, это можно было считать удачей. Если Марина уже знала о трагедии, она вполне могла сорваться с места и скрыться в неизвестном направлении. Сдается мне, у нее имеются веские причины суетиться. Осталось только выяснить, в чем эти причины заключаются.

Я подошел к двери подъезда. Дворик тесный, внутрь влезают только автомобили самых богатых обитателей (или самых наглых, что, впрочем, одно и то же). Новый дом выстроили на месте снесенного ветхого барака, буквально с боем вырвав у местных жителей несколько соток освободившейся площади. Я слышал, что жильцы соседних пятиэтажек хотели устроить здесь небольшой сквер для прогулок с детьми, но, как у нас теперь почти повсеместно случается, бабло побеждает всякое иное зло.

У запертой двери подъезда я слегка замешкался. Номер квартиры не помню, но он у меня где-то был записан. Я вынул наладонник, полистал записную книжку. Отчего-то похолодели икры и пальцы на ногах. Я ощущал себя так, будто, семнадцатилетний, явился на первое свидание с девушкой, которая намного старше меня и опытнее. Пока я стоял, придумывая причины, чтобы отменить встречу и убежать, капли пота в моих подмышках превратились в хрусталики льда. У меня похолодело все. Вот сейчас я поднимусь наверх, а она, грудастая леди в коротком домашнем халате и с сигаретой в зубах, затащит меня в свой будуар и изнасилует, и запомню я на всю жизнь этот чудовищный первый сексуальный опыт, напоминающий скорее надругательство, нежели любовь.

Господи, чушь какая! Я просто боюсь узнать что-то новое о своем прошлом…

Наконец, я нашел нужную запись. Квартира номер сорок восемь. Наверно, мне стоило для начала позвонить по телефону, но внутренний голос твердил, что и на этот раз моя строптивая бывшая жена не соизволит снять трубку, если уж до сих пор не перезвонила в ответ на мои настойчивые утренние домогательства.

Я набрал на домофоне ледяными пальцами «4», потом «8» и кнопку вызова.

Тррр, тррр… пауза. Тррр, тррр… пауза. Тррр, тррр… пауза.

Романс напрасных ожиданий.

Мне пришлось набрать ту же комбинацию цифр еще раз, прежде чем глухой голос обитательницы квартиры вопросил:

– Да?

– Марин…

Я закашлялся. В горле осипло. Ничего не могу поделать с волнением. Неужели я все еще люблю эту женщину?

– Алло! – не поняла она. – Кто это?

Я привел голос в порядок и повторил более отчетливо:

– Это я, Марин.

– Кто? – Она произнесла эту фразу с удивленным вздохом, не позволяющим обмануться: она меня узнала.

– Антон.

Пауза. В динамике что-то зашуршало. Романс напрасных ожиданий сменился блюзом неожиданного потрясения.

– Что ты здесь делаешь?

Она была искренне удивлена. Я точно знал, что подделывать эмоции Маришка не умеет. Вы можете возразить, что этим талантом обладают все женщины без исключения, но я осмелюсь положиться на свой служебный и семейный опыт. Из ее реакции я извлек и другую полезную информацию: Марина ничего не знала о последних телодвижениях Кормухина.

– Впустишь?

Замешательство. Едва ли она стеснялась своего неглиже или неприбранной квартиры. Все-таки мы были женаты много лет, и я видал ее в таких разобранных состояниях, что не приведи господи.

– Антон, мне сейчас не до тебя. Мой… – Снова пауза. Конечно, она хотела сказать «муж», но решила, что я ничего не знаю о ее личной жизни. Впрочем, на поиски синонима не было времени. – Мой муж разбился на машине, мне сейчас ни до чего нет дела.

– Я знаю, Марин. Именно поэтому я тебя и беспокою.

Шмыг носом. Совсем как Томка.

– Открой, пожалуйста, я не могу говорить у двери.

Секундная пауза, и замок, издав электронный зум, слегка оттолкнул дверь.

Внутри было темно и прохладно. Чисто, но как-то слишком казенно, словно это не дорогой домик с двухуровневыми квартирами, а типовая бюджетная многоэтажка. Лифт я не вызвал – предпочитал ходить пешком даже в высоких офисных центрах. Я следовал рекомендациям врачей: на активные занятия спортом в тренажерном зале или бассейне время найдется не всегда, а вот лестничных пролетов каждый день хватает с избытком.

По три квартиры на этаже. Значит, мне предстояло топать на двенадцатый. Фигня вопрос.

Я шел наверх. Размышлял. Продумывать тактику ведения разговора в отсутствие собеседника – занятие пустое. Для начала мне нужно было узнать, в каком состоянии Марина. Захочет ли она говорить? Что она скрывает? Почему наши судьбы так странно пересеклись?

Пятый этаж. Я остановился, чтобы отдышаться. Стареешь, брат. Твоей дочке шесть, надо держать себя в форме. Бросить курить, например. Друзья подарили на последний день рождения книжку английского бухгалтера Алена Карра «Легкий способ бросить курить». Говорят, с пагубной привычкой расстаются девяносто процентов читателей этого шедевра (процентов тридцать лоботрясов, не способных усваивать информацию, начинают смолить снова, но зато все оставшиеся бросают курить навсегда). Я никак не мог ею овладеть, меня хватало лишь страниц на двадцать-тридцать. Матушка утверждала, что рано или поздно я к этому приду, потому что Томка все равно заставит. Тут она права, моя дочь может заставить черта выплясывать под ее плетку…