— Не знаю, может, какой-то новый материал… — пробормотал я, думая, что мы оба прекрасно знаем — дело совсем не в этом. Тогда в чём? Ответа пока не было и, как во многих подобных ситуациях, никто не стал озвучивать свои сомнения вслух, посчитав вполне достаточным уже высказанное, пусть и заведомо ошибочное, мнение. Но и держать теперь её не имело никакого смысла. Я отступил, позволив голове незнакомки медленно опуститься на асфальт, потом подошёл к ограждению и, не задумываясь, бросил в воду серебряную монетку, которую собирался подарить девушке.

— На счастье, возвращайся назад, если только такое возможно… — прошептали мои губы, но на это ответил только приближающийся вой сирены скорой помощи.

Врачи «скорой», как ни удивительно, практически не проявили ко мне интереса. Несмотря на полную приемлемость такого развития событий, я был даже где-то немного смущён, огорчён и разочарован, что они просто выслушали пару моих коротких ответов и, пожалуй, гораздо больше внимания уделили подоспевшему на выручку охраннику, который болтал без умолку, но всё больше что-то несвязанное. Впрочем, главное, что факт смерти девушки они подтвердили и, зачем-то официально поблагодарив за то, что мы сделали всё, что могли, забрали тело незнакомки и умчались.

Мы долго смотрели, как причудливая рубленая машина растворяется в пробке на дальнем мосту, вяло помигивая синими спецсигналами, но не включая сирену. Было в этом что-то сродни прощанию и последнему обязательному взгляду близких людей в могилу на пока оставшийся не заброшенным чёрной землёй светлый кусочек гроба, в котором лежит дорогой, навсегда потерянный человек. Не хватало разве что траурной музыки, хотя подойдя с долей фантазии, её вполне можно было расслышать в окружающем гуле, сливающем в единый ненавязчивый фон стройку и шелестение шоссе. Кажется, на какое-то время это меня заворожило, но чуть позже я перевёл рассеянный взгляд на охранника и пробормотал. — Приятно было познакомиться. Ещё раз, спасибо!

— Да не за что, не за что. Это ты молодец!

Он энергично взмахнул рацией, и её антенна промелькнула в опасной близости от моего лица. На этом со спокойной душой я посчитал нашу встречу законченной и, обменявшись вялыми рукопожатиями, мы разошлись, чтобы больше никогда не встретиться. Хотя думаю, охранник меня точно запомнил из-за необычности обстоятельств нашего короткого, но яркого знакомства, впрочем, как и я его.

Теперь мне предстоял всего лишь путь назад, который неожиданно показался несказанно долгим и отталкивающим. Хотелось просто взять и брести куда-нибудь, до тех пор, пока мышцы мучительно не заболят от усталости и станет нестерпимо хотеться присесть куда угодно, хоть на асфальт. Только надо не сдаваться, а продолжать движение, чтобы потом рухнуть в изнеможении и понять, что дошёл до предела. Да, вымотаться физически — это позволит позабыть о чём-то новом и томящем, появившемся внутри и, кажется, проникающим с каждым мгновением всё глубже. Что это? Может быть часть души незнакомки, шок от умершего на моих руках человека, чего никогда раньше не случалось, или что-то ещё? Не знаю, но я почему-то точно мог сказать, что теперь возвращения к той привычной и серой жизни быть не может. Какое-то прикосновение к тайне или нечто вроде переворачивающей все устои новости бурлило во мне и мгновенно превращало вещи, казавшиеся очень значительными и приоритетными, во второстепенные и даже вообще не важные. Впрочем, если убрать смятение и некоторую рассеянность, это были хорошие ощущения — они, наверное, впервые в жизни дарили мне чувство неуловимой свободы и причастности к чему-то вечному, необъяснимому, но великому, направляющему и, несомненно, правильному. Да, именно так!

— Ой, осторожнее.

Меня что-то толкнуло в плечо, и я увидел пожилую женщину, которая отшатнулась, схватившись за перила моста, и обеспокоенно вглядывалась в моё лицо. — Смотрите, пожалуйста, куда идёте!

— Да, извините, — кивнул я, делая шаг в сторону и глядя на стоящего рядом с дамой мужчину с неопрятной белой копной волос, развивающихся по ветру и необычайно морщинистым лицом. Впрочем, эта пара тут же исчезла из моего внимания, и через пару шагов я опустился на пешеходную дорожку, обрамляющую набережную.

— Молодой человек, подождите! — снова раздался сзади скрипучий голос и, обернувшись, я увидел спешащую ко мне, чуть было не сбитую недавно женщину, которая протягивала вперёд руку, сжимающую серо-чёрную мыльницу со смешно топорщащимся кожаным ремешком. — Вы не будете столь любезны сфотографировать нас с мужем?

— Конечно, без проблем!

Я взял в руки неприятно тёплый кусок пластмассы и, пропуская мимо ушей пояснения вот тут кнопочка, а на экране всё видно, махнул рукой, приглашая их занять исходное положение. — Вас на фоне чего щёлкнуть? Воды, бизнес-центра или просто на мосту?

— Пожалуй, по-всякому… — виновато улыбнулся старик и притянул к себе жену.

Я уделил несколько минут съёмкам этой пары, которая потом ещё долго благодарила и дошла со мной чуть ли не до входа в контору. Там мы, наконец, расстались, и мне удалось доехать на лифте до десятого этажа безо всяких происшествий, привычно поднявшись по успевшим высохнуть ступенькам. Войдя в дверь и вскинув руку с пропуском, я стремительно направился в сторону бормотания и стрекотания телефонных леди, полный решимости как можно скорее разыскать Машу. И тут, когда я повернул за колонну за колонну, меня что-то чуть было не сшибло с ног. Оказалось — именно она.

— Ой, ты чего это? — обиженно спросила она и всхлипнула.

— Извини, пожалуйста. Ты-то мне и нужна!

— Ладно, только я немного спешу…

— Поверь, это очень важно! — воскликнул я, глядя, как Маша пританцовывает на месте и бросает красноречивые взгляды куда-то за мою спину. — Думаю, это много времени не займёт. Скажи, откуда у тебя эта подвеска?

— Понимаешь, я очень хочу в туалет, и… Что ты сказал?

— Жёлтая капсула или что там это такое на нитке у тебя на шее. Откуда она?

Маша остановилась, некоторое время не отрываясь смотрела мне в лицо, потом очень тихо прошептала. — Почему ты спрашиваешь?

Я невольно отстранился, видя, что по щекам девушки побежали слёзы и, открыв ладонь, где всё ещё сжимал предмет, переданный незнакомкой, поднёс его к лицу Маши. — Вот почему!

И тут она неожиданно стала смеяться — всё громче, закашливаясь, пуская слюни, но похоже, не в силах себя сдержать. Потом девушка попыталась что-то сказать и лишь с третьего раза я разобрал. — Ну вот — описалась. Придётся остаток дня проходить без трусиков.

Маша приподняла юбку, и я увидел, что там действительно всё мокрое, невольно поморщившись от слабого, но неприятного запаха. — Ты подожди меня, ладно. Не пописаю, так хоть немного приведу себя в порядок в туалете!

Стекающие по её голым, небрежно выбритым ногам, капли, на какое-то время заворожили меня своей животностью и чем-то далеко выходящим за рамки обыденного офисного дня. Поэтому я автоматически кивнул, а когда смысл её слов дошёл до меня, ничего другого, кроме как, стоять и караулить девушку возле туалета, не оставалось. Хорошо, несколько минут, в любом случае меня точно никак не устраивали, но потом я хотел очень обстоятельно поговорить с Машей. С другой стороны, возможно, стоило бросить эту капсулу туда, где уже покоился служебный телефон и серебряная монетка? Какой смысл выяснять здесь что-то и суетиться? Что может быть проще — забыть о произошедшем на набережной и продолжать жить, как ни в чём не бывало? Вроде бы по трезвым размышлениям, ничего, однако где-то в глубине души я чувствовал, что такой номер у меня не пройдёт, в чём имел возможность убедиться, но позже.

— Вы что здесь делаете? — раздался резкий голос и, повернувшись, я увидел одного из директоров нашей конторы, который стоял, раскачиваясь на пятках переливающихся оранжевым туфлей и пристально, осуждающе смотрел мне в лицо.

— Ничего. Жду кое-кого. — спокойно ответил я и, для верности, добавил. — По работе!