В 1392 году Карл VI женится, избрав по портрету себе в жены германскую принцессу Изабеллу Баварскую. От этого брака рождается сын Карл (позднее король Карл VII) и дочь Маргарита. В то же время, через несколько месяцев после свадьбы, Карл VI, как говорят источники, сходит с ума.

Тут следует задаться вопросом: на достаточном ли уровне была средневековая медицина, чтобы поставить столь определенный диагноз?

КАК ЛЕЧИЛИ В СРЕДНИЕ ВЕКА? Общий упадок всех областей культуры и цивилизации после падения римской империи (разве что за исключением Византии) постиг в Европе, разумеется, и медицину. Профессиональных врачей почти не было, медицинских школ не существовало. Лечением занимались преимущественно монахи в монастырях, некоторыми медицинскими познаниями -чисто эмпирическими -- обладали священники. Это, конечно, не обошлось без религиозных влияний: часто вместо лечения пациенту предписывалась молитва. Когда заболевал король, молился весь народ. В медицине господствовали суеверия; хватало и таких взглядов, что все болезни -- наказание божье за грехи. Прежде всего такой болезнью считали "падучую", то есть эпилепсию.

К счастью, в деревнях удерживалось простое народное знахарство, основанное на знании лекарственных растений и опыте в заживлении ран, и эти знания передавались из поколения в поколение. Нередко знахарок приглашали и ко двору феодалов.

В начале второго тысячелетия, когда возникали самые первые европейские университеты, при них организовывались и медицинские факультеты. Самыми старинными такими факультетами были три: Два в Италии (в Салерно и в Падуе) и одна во Франции (Монпелье). Салернский факультет быстро прекратил свое существование. В этих учебных заведениях, однако, не велось никакой научной работы. Изучались только сохранившиеся учебники Галена и Гиппократа, которые студенты должны были заучивать наизусть. Высшей степенью "научного мышления" были комментарии к этим текстам.

Главными лечебными методами было кровопускание, а также прописывание слабительного и рвотного. Неудивительно поэтому, что смертность в средние века была очень высокой, несмотря на то, что в высоком и позднем средневековье существовали и врачи-профессионалы. Но и они были беспомощны перед частыми эпидемиями -- например, чумы.

В конце четырнадцатого -- начале пятнадцатого века, в период начала Возрождения, врачи проявляют уже признаки самостоятельного мышления. Нам известны замечательные чешские врачи Кржиштян из Прахатице и Альбик из Уничова. Оба были магистрами Карлова университета, профессорами медицинского факультета и оба лечили короля Вацлава IV. А Фруассар в "Хронике Столетней войны" пишет о некоем Йиржике Пражском, который был замечательным врачом и которого чешский король Карл VI послал французскому монарху Карлу V, когда тот тяжело заболел. "Йиржик Пражский", которого, по Фруассару, "за необычайную ученость называли вторым Аристотелем", действительно помог своему высокому пациенту.

Кржиштян из Прахатице переводил медицинские трактаты с латинского на чешский язык, став, таким образом, автором первых учебников по медицине на чешском языке. Кроме того, он издал позднее и руководство для военфельдшеров гуситских войск -- а значит, один из первых учебников по военной хирургии написан по-чешски.

Альбик из Уничова, наоборот, писал только по латыни, зато пытался прийти к собственным научным медицинским заключениям.

В средневековой медицине между врачами-терапевтами и военфельдшерами (практически, хирургами) лежала огромная светская пропасть. В то время как первые обладали, как мы сказали бы сегодня, высшим образованием и на общественной лестнице находились почти на уровне священников (многие из них и были священниками), вторые пользовались куда меньшим почетом: хирургия считалась, скорее, ремеслом, и один фельдшер учился этому ремеслу у другого. Врач-терапевт имел полное право призвать к себе хирурга и приказать ему, что именно оперировать. Зато духовенству римская церковь запрещала проводить хирургические операции и вообще любые вмешательства, при которых появлялась бы кровь. Они могли лечить, но не имели право делать кровопускания и т. п. -- и по тем же самым причинам, по которым сжигали на кострах еретиков и "ведьм". (Как видно, средневековая медицина далеко ушла от того времени, когда знаменитый Гален лично ухаживал за ранеными гладиаторами!).

Таким образом, средневековые хирурги часто оказывались на уровне цирюльников, а цирюльники в то же время часто были и хирургами. И продолжалось это практически до семнадцатого века.

К счастью, обширные познания врачей античных времен не были утрачены безвозвратно. Вероятно, через Византию они попали в арабский мир. Арабы переводили работы Галена, Гиппократа и других ученых врачей, творчески перерабатывали их опыт и распространяли. В период, когда походы крестоносцев приблизили Европе арабский мир, арабские врачи пользовались большим почетом. В частности, при дворе римского императора и сицилийского короля Фридриха II (1212--1250) было несколько арабских врачей. Впрочем, следовало бы называть их не арабскими, а мусульманскими врачами: самый знаменитый из них, Авиценна (Ибн Сина) был таджиком, а Аверроэс (Ибн Рушд) -- испанским мавром.

Европейская медицина начала избавляться от суеверий только с наступлением Возрождения. И, пожалуй, дольше всего эти суеверия продержались у врачей по отношению к душевнобольным. Собственно, их даже не считали больными и обычно попросту бросали в темницу, где и держали в оковах до самой смерти. В более легких случаях, в том числа и у больных эпилепсией, считалось, что они одержимы дьяволом. В зависимости от этого их и "лечили" -- преимущественно священники, изгоняя из тела пациента "нечистую силу".

Приблизительно так выглядела средневековая медицина.

НУ, А "БЕЗУМНЫЙ" ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ? Давайте вернемся к нему. После его "сошествия с ума", на беду французского королевства, бразды правления снова попадают в руки Филиппа Смелого, герцога Бургундского. Это был крупный феодал, который, наряду с герцогством Бургундским, правил также во Фландрии и Брабанте, полученных им благодаря брачной политике. Тем самым он в определенной степени был независимым от французской короны, так как Брабант, который в 1354 году чешский король и римский император объявил герцогством (для своего брата Вацлава Люксембургского), был ленным владением римской империи. Филипп Смелый снова опустошает государственную казну, которую Карлу VI удалось с таким трудом немного дополнить. Однако здесь он сталкивается с серьезным противником в лице своего племянника, младшего брата короля, герцога Орлеанского. На рубеже XIV--XV веков этот герцог считался законодателем мод по всей Европе. Он задавал тон в одежде при всех королевских дворах. Его цветок (чертополох) дамы носили на платье, а рыцари -- на доспехах. Естественно, он тоже чувствовал себя призванным править от имени своего больного брата.

Конфликты между герцогом Орлеанским и бургундской стороной еще более обострились, когда в 1404 году Филипп Смелый скончался и в его права вступил сын Иоанн Бесстрашный. Через три года после смерти отца он подстроил заговор против герцога Орлеанского, который и был убит 29 ноября 1407 года. Наемные убийцы совершили это преступление в Париже, и оно было тем гнуснее, что убийству предшествовали инсценированные торжества по случаю примирения враждующих сторон, с мессой и совместным причащением.

Отомстить за смерть взялся тесть убитого, южно-французский граф Бернард из Арманьяка. Развязалась гражданская война между "бургиньонами" и "арманьяками", мотивированная не столько местью, сколько борьбой за власть. Феодальный юг, относительно недавно присоединенный к землям французской короны, восстал против политической власти старых северных провинций. Обе стороны преследовали собственную выгоду. И, как обычно бывает в подобных ситуациях, больше всего пострадали от этого бедные слои. Частная война между "бургиньонами" и "арманьяками" требовала денег, и налоги опережали друг друга. Такая политика вызвала целую серию местных восстаний, завершившихся в 1412 году так называемым восстанием кабошьенов (по прозвищу вождя Кабоша) в Париже, которым удалось добиться от правительства некоторых временных реформ.