— А ты можешь?

— Мне пришлось однажды, на корабле. Если все идет нормально, то это довольно просто. Если Баради решит, что с операцией можно повременить, он попытается вызвать анестезиолога из Дусвиля или еще откуда-нибудь. Но похоже, сегодня в Сен-Кристофе намечается медицинский междусобойчик, и все врачи двинули туда. До Шевр д'Аржана по шоссе всего десять километров. Я отвезу вас с Рики в гостиницу и отправлюсь дальше с мисс Трубоди.

— В том доме есть женщины?

— Не знаю… — Аллейн осекся. — Нет, знаю, — признался он, — женщины там есть.

Трой внимательно посмотрела на мужа и сказала:

— Хорошо. Давай посадим ее в машину. Возьми Рики.

Аллейн поднял сына, а Трой подошла к мисс Трубоди.

— Она как перышко, — тихо произнесла Трой. — Может, отнести ее на руках?

— Ладно. Подожди секунду.

Аллейн вынес Рики на улицу и вскоре вернулся в сопровождении начальника станции и молодого человека в шоферской фуражке поверх копны вьющихся волос.

Молодой человек был невысокого роста, приятной наружности и вид имел молодецкий. Он галантно приветствовал Трой, сняв фуражку с козырьком и улыбнувшись. Заметив мисс Трубоди, он поцокал языком. Трой постелила на скамью дорожный коврик, его использовали в качестве носилок, и перенесли мисс Трубоди в просторную машину, ожидавшую на площади перед станцией. Рики свернулся клубочком на переднем сиденье. Общими усилиями мисс Трубоди пристроили на заднем. Шофер откинул сиденье для Трой. Мисс Трубоди открыла глаза и достаточно отчетливо произнесла: «Вы так добры». Трой взяла ее за руку. Аллейн с Рики на коленях уселся рядом с шофером, и по крутой узкой улочке они въехали в Роквиль. Ясный рассвет обещал жаркий день. Уже сейчас было очень тепло.

— В Королевскую гостиницу, мсье? — спросил шофер.

— Нет, — вмешалась Трой, ощутив, как маленькая лапка мисс Трубоди сжала ее пальцы. — Рори, я, пожалуй, поеду с ней. Рики еще долго не проснется, а я могу оказаться полезной.

— В Шато де ла Шевр д'Аржан, — сказал Аллейн, — и полете.

— Конечно, мсье, — отозвался шофер. — Мы как на корабле поплывем.

Роквиль был маленьким городком. Он карабкался вверх по холму, обрываясь вереницей выбеленных солнцем вилл. Дорога петляла между рощицами оливковых деревьев, а воздух, словно благословение, был нежен и чист. Внизу простиралось море, обретшее при свете дня невероятную голубизну.

Аллейн обернулся, чтобы взглянуть на Трой. Они сидели очень близко друг к другу и могли переговариваться, не поворачивая головы. Мисс Трубоди, даже если бы могла слышать их, вряд ли стала бы прислушиваться и тем более вникать в разговор.

— Доктор Клодель полагает, что это наименее рискованный вариант, — сказал Аллейн. — Я отнюдь не был уверен в согласии Баради, но он проявил бездну филантропии. Говорят, он мастер своего дела. — Движением головы он указал на шофера. — Этот малый не говорит по-английски. И кстати, дорогая, хватит оповещать каждого встречного о моей профессии.

— Я наделала глупостей? — спросила Трой.

— Все в порядке. Я попросил Клоделя забыть о моем чине и не думаю, что мисс Трубоди станет упоминать о нем, а если и станет, никто не примет ее всерьез. Видишь ли, мне бы не хотелось переполошить обитателей замка. — Он обернулся и встретил встревоженный взгляд Трой. — Не беспокойся, милая, мы купим в Роквиле накладные бороды, молотки и прикинемся археологами. Или навесим на себя твое художническое снаряжение. — Аллейн на секунду задумался. — Между прочим, неплохая идея: знаменитая художница путешествует по Лазурному берегу в сопровождении непонятно какого мужа и ребенка. При случае может пригодиться.

— Но, Рори, я не понимаю, какое отношение имеет эта ужасная ситуация к твоей работе в Шевр д'Аржан?

— В некотором роде это удобный повод войти в дом. Французы предлагали мне явиться туда в качестве любителя древностей, очарованного замком — этим древним сарацинским форпостом, — или же прикинуться жаждущим эзотерического знания и навязать себя в ученики. На худой конец, я мог бы притвориться наркоманом, алчущим дозы. Однако благодаря мисс Трубоди я явлюсь туда добрым самаритянином и якобы против своей воли. И все-таки, — продолжал Аллейн, потирая нос, — как бы я хотел, чтобы доктор Клодель рискнул и отвез мисс Трубоди в Сен-Селесту или дождался бы вечернего поезда на Сен-Кристоф. Не нравится мне тамошняя компания. Сильно не нравится! К тому же нашему семейству грозит отказ от принципа не смешивать работу с отдыхом, не так ли?

— Да ладно, — сказала Трой, сочувственно глядя на мисс Трубоди. — Делаем, что можем… Любой дурак на нашем месте поступил бы так же.

Они замолчали. Шофер негромко напевал приятным тенорком. Дорога поднималась вверх, в Приморские Альпы, освещенные утренним солнцем. Воздух «плыл» от жары, в скошенном книзу ландшафте преобладали матовые цвета глины, охряные и розовые, изредка расцвеченные фуксиновыми пятнами или приглушенные оливково-серыми мазками, снизу пейзаж был строго ограничен ультрамариновой полоской воды. Машина повернула прочь от моря. По дороге, словно естественные наросты на скалах и земле, возникали деревни. Монастырь, спрятавшись в уютной ложбине среди грозных холмов, звал вкусить покоя, подчинившись размеренному ритму природы.

— Невозможно представить, — сказала Трой, — чтобы в этих холмах нашлось место какому-нибудь безобразию.

— Ну уж без этого не бывает, — ответил Аллейн.

Вдали показалась долина. Над ней, портя вид, возвышалось современное здание со сверкающей крышей.

— Фабрика Химической компании Приморских Альп, — пояснил шофер.

Аллейн откликнулся понимающим «ага», словно ничего другого и не ожидал здесь увидеть, и не отрывал взгляда от сверкающего здания, пока оно не скрылось из вида.

Ехали молча. Мисс Трубоди помотала головой из стороны в сторону, и Трой склонилась над ней.

— Жарко, — прошептала больная. — Боже, что за невыносимый климат!

— Приближаемся к цели, — предупредил шофер. Дорога пошла слегка под уклон и обогнула отлогий холм. Мыс остался позади, они снова были высоко над уровнем моря. Внизу, прямо под ними, виднелись железнодорожные рельсы, исчезавшие в туннеле. Справа возвышалась скала, перераставшая в стену, испещренную окошками. На фоне голубого неба стена оканчивалась затейливым орнаментом из башенок и балюстрад.

— О нет! — порывисто воскликнула Трой. — Это уж слишком! Ведь это тот самый дом!

— Боюсь, дорогая, — сказал Аллейн, — что так оно и есть.

— Шевр д'Аржан, — объявил шофер и затормозил у крутой и очень узкой тропинки, заканчивающейся площадкой, обнесенной стеной, с которой можно было видеть железную дорогу, а еще ниже — море. — Здесь стоянка, а вон там вход.

Он указал на сумрачный проход между двумя мощными скалами, стены дома над ними казались не выстроенными, но словно выточенными из камня и дождя. Шофер вышел из машины и открыл дверцы.

— Похоже, мадемуазель не в состоянии идти сама, — сказал он.

— Да, — отозвался Аллейн. — Я схожу за доктором. Мадам останется здесь с мадемуазель и мальчиком. — Он уложил спящего Рики на переднее сиденье и вышел из машины. — Жди здесь, Агата. Я скоро.

— Не надо было привозить ее сюда, Рори!

— Но ведь у нас не было другого выхода.

— Смотри! — воскликнула Трой.

По проходу шел мужчина в белой одежде, на голове у него была широкополая панама. Цвет его лица и рук настолько сливался с тенью, падающей от стен, что казалось, будто навстречу им сам по себе движется белый костюм. Мужчина вышел на свет, и они увидели темно-оливковое лицо с крупным носом, полными губами и смоляными усами. На носу у него были темные очки. Белый костюм из плотной ткани сидел великолепно. Замшевые сандалии тоже были белыми, рубашка розовой, галстук зеленым. Завидев Трой, он снял панаму, и его волнистые напомаженные волосы заблестели на солнце.

— Доктор Баради? — осведомился Аллейн.

Доктор Баради широко улыбнулся и протянул руку с длинными пальцами.

— Значит, привезли мне пациентку? — сказал он. — Мистер Аллейн, не так ли? — Он обернулся к Трой.