18 мая высочайший указ предписывал графу В. П. Мусину-Пушкину выделить войска для флотилии. На судах, отправляемых из Петербурга, команды укомплектовали войсками гвардии и столичного гарнизона, а находившиеся в Выборге суда Слизова — солдатами финляндской армии. Рескрипт 19 мая определял численность выделенных в распоряжение принца сил и задачу готовиться к боевым действиям.
Гавань у Петербургских верфей очистилась ото льда только 17 мая, и на следующий день начали спускать на воду гребные суда. Строили их нередко по неиспытанным образцам, из сырого леса. Команды набирали из людей, мало знакомых с морем; иные из так называемых «водоходцев» никогда не бывали ни на каких судах. Когда происходили неувязки и путаницы в управлении, по просьбе Нассау-Зигена Императрице приходилось вмешиваться. Например, часть флотилии под командованием графа Литта главный командир Кронштадтского порта П. И. Пущин намеревался отправить в море без ведома командующего. Императрица по этому случаю возмущенно писала 31 мая И. Г. Чернышеву:
«Я удивляюсь, что графу Литту пропозиция сделана: идти вперед без ведома вице-адмирала принца Нассау, которому от меня поручена команда над гребным флотом. Ему же от меня приказано не идти, не имея всего того, в чем его флотилия нужду имеет, и не оставить ни единого судна, которое в его роспись назначено; ему от меня рескрипт и команда не для бобов даны».
31 мая Нассау-Зиген собрал флотилию у Кронштадта и готовился к выходу в море. Ему помогали П. И. Пущин и И. П. Балле. Для примирения присутствовал секретарь Императрицы генерал-майор П. И. Турчанинов. Позднее он принял участие во всех основных действиях гребной флотилии. Принц засыпал Императрицу жалобами на нехватку материалов, людей, оружия. Та обычно удовлетворяла все его претензии. 4 июня оона писала:
«Господин вице-адмирал принц Нассау-Зиген! Я получила вчера письмо ваше, с Кронштадтского рейда от 3-го июня, которым вы извещаете меня о сделанном вами осмотре судов, состоящих под вашим начальством, о сделанных вами переменах в командирах галер, о введенном вами на эскадре порядке и о заботах ваших по скорейшему окончанию полнаго вооружения различных судов. Всем этим я вполне довольна. Мусин-Пушкин содействует вам во всем, и я выразила ему за это свое удовольствие. Желаю, чтоб ветер и великое счастие содействовали усердию, которое вы опять столь убедительно доказываете мне. Прощайте, желаю вам доброго пути и успеха».
8 июня гребная флотилия выступила и, преодолевая неблагоприятные ветры, к началу июля достигла Выборгского залива, где Нассау-Зиген встретился с командовавшим войсками в Финляндии В. П. Мусиным-Пушкиным. Тот неоднократно писал о том, что не может действовать без галерного флота, хотя и не был в восторге от его возможностей и медлительности. Еще 23 июня он сообщал Императрице, что вынужден приказать Нассау-Зигену высадить войска для прикрытия Выборга. 26 июня принц жаловался Императрице:
«Успевши только сегодня дойти до Питкопаса, я вынужден был исполнить приказание графа Пушкина о высадке 6-тысячного корпуса… Умоляю В.И.В. подумать о том огорчении, которое пришлось мне чувствовать, когда я должен был обезоружить 22 галеры и стать в оборонительное положение».
Вскоре поступил контрприказ, и войска были срочно возвращены на суда; принц был огорчен лишь тем, как он писал Императрице, что не смог отметить день ее восшествия на престол (28 июня) победой.
Тем временем шведская гребная флотилия под командованием обер-адмирала Эренсверда выслала 15 мая первое отделение, которое вскоре пересекло границы России и сосредоточилось недалеко от устья реки Кюмени. Суда поддерживали боевые действия сухопутных войск, пока не подошла русская флотилия. Тогда отделение собралось у острова Котка.
3 июля флотилия прибыла, наконец, к входу в Фридрихсгамскую бухту. Принц, лично осмотрев расположение противника, оценил важность и силу позиции, которую занимали шведы, и отказался от надежды на быструю победу. Он писал 5 июля Мусину-Пушкину в обширной записке, что пробрался на лодке к островку Петкари, внимательно рассмотрел положение шведской флотилии и считает, что возможно атаковать противника либо с островов, разместив на них войска и батареи, либо заградив северный проход на Роченсальмский рейд и атакуя с юга. В первом случае он опасался разделить силы, во втором операцию затрудняли недостаток сил и слабая подготовка команд; кроме того, если бы подул сильный ветер с моря, суда оказались бы в опасном положении. Так как на подготовку к двум первым вариантам требовалось время, Нассау-Зиген запрашивал Мусина-Пушкина, примет он один из них либо прикажет высадить на берег шеститысячный отряд и с остальными судами прикрывать берега. Рассмотрев и обсудив положение, Нассау-Зиген подготовил и 7 июля послал в столицу выработанный им план атаки неприятеля на рейде Роченсальма. Он писал Императрице:
«Мадам! Смею уверить Ваше Величество, что мы можем захватить всю шведскую гребную флотилию, если бы эскадра вице-адм. Круза или несколько фрегатов из нашего флота, к которым могут присоединиться и мои шебеки, могли быть поставлены между островами Муссало и Лехма. Как только будет занята эта позиция, то я сейчас начну бомбардирование с своей эскадры (по неприятелю). Я поставил уже 8 пудовых мортир на канонерские лодки, с которых снял пушки. Можно было бы также прислать две имеющиеся там бомбарды. Имея у себя все это, мы в состоянии будем принудить неприятеля оставить охраняемый им проход (т. е. Руоченсальми). Если он обратится на вице-адмирала Круза, то я последую за ним по пятам, а если он обратится на меня, то вице-адмирал будет его преследовать и ни одно его судно от нас не спасется».
В послании Нассау-Зиген писал также, что, пока идут приготовления, его шеститысячный отряд может нанести удар противнику на суше и вернуться на суда. Видимо, это был реверанс в сторону Мусина-Пушкина.
Уже 8 июля это донесение прибыло в столицу. Совет составил новые обширные инструкции для командующего резервной эскадрой А. И. Круза. Вице-адмиралу предстояло, оставив часть сил для охраны Поркалаутского поста и для наблюдения за неприятельскими судами, самому с фрегатами «Симеон» и «Патрикий» идти к островам Аспэ, где собирались и остальные суда резервной эскадры с целью занять позицию между островами Муссало и Лехма для содействия Нассау-Зигену. Крузу следовало сноситься и действовать согласованно с Нассау-Зигеном, подчиняться адмиралу Чичагову, но выполнять все требования командовавшего войсками в Финляндии Мусина-Пушкина.
Силы резервной эскадры собирались медленно из-за неготовности судов и противного ветра. 20 июля Круз, стоявший с кораблями западнее Гогланда, получил предположения Нассау-Зигена о предстоящих действиях. Непогода задержала выход; только 28 июля установился благоприятный ветер, позволивший эскадре сняться с якоря, присоединив два бомбардирских корабля, фрегат «Симеон» и пакетбот «Поспешный». В тот же день вице-адмирал, получив повеление совместно с Нассау-Зигеном атаковать шведский гребной флот между островами Кутсало-Мулим и Муссало, отправил донесение, в котором излагал намерение присоединить выделенные ему отряды гребных судов Винтера и Штенгеля, остановить эскадру в миле от намеченного места, послать Турчанинова к Нассау-Зигену как сигнал для атаки. Сам он предполагал при приближении гребных судов перейти в наступление легкими судами, не вводя корабли и фрегаты в шхеры.
Осуществить замысел удалось не сразу из-за задержки судов, шедших на подкрепление, их слабой готовности и неблагоприятной погоды. Тем временем нетерпеливый принц бомбардировал столицу донесениями, в которых порицал медлительность Круза. Он лишь 13 июля отправил отряд Винтера к островам Аспэ, однако уже 12 июля писал Императрице: «Я ожидаю только вице-адмирала Круза для того, чтобы действовать, и смею уверить В.И.В., что мы со славою совершим эту кампанию». Отправив восемь судов Винтера, он доносил Безбородко: «Кажется, что с сим числом, с двумя фрегатами, может А. И. Круз вступить в повеленое дело, не ожидая ничего». 19 июля он вновь пишет Безбородко: «Отправляюсь сегодня к Аспэ для решительного условия (с Крузом) во всем предписанном ему, и как здесь все уже готово, то и постараюсь убедить его, чтобы, не ожидая ни под каким видом ничего из Кронштадта, а соединясь с Винтером, шел он исполнять монаршую волю». 20 июля принц вновь сетует: «Мы теряем драгоценное время. Если медлительность г-на Круза происходит от нежелания его находиться в подчинении у другого генерала, то я готов ему совершенно подчиниться и передать всю славу блистательного дела».