Нассау-Зиген только после 16.00 убедился, что для него закрыты все проходы к шведам. В центре моряки и гвардейские солдаты под неприятельским огнем ломами и топорами крушили затопленные шведские транспорты. Литта с канонерскими лодками проложил путь между островами Койромсари и Тиутине и около 17.00 прошел на рейд; за ним следовали галеры. Русские суда окружили и взяли стоявшую на мели туруму «Селлан-Верре» и посланную на помощь удему «Оден».
В резервной эскадре около 17.00 шведы, кроме «Поспешного», захватили бомбардирский корабль «Перун»; из шести каиков три были повреждены, тогда как гребные суда были необходимы, чтобы отбуксировывать шебеки. Балле не имел известий от Нассау-Зигена, а дым не позволял видеть, что же происходит у Королевских ворот. Эскадра лишилась двух судов, лучших офицеров, значительной части команд. Потому в девятнадцатом часу Балле решил перейти к обороне и развернуть в линию свои суда между островами Вийкар и Лехма левыми, неповрежденными бортами. Шведы перешли в наступление и уже оказались на расстоянии пушечного выстрела, когда наконец появились суда Нассау-Зигена, а неприятель стал отходить. Через расчищенный проход в Королевских воротах смогли пройти галеры. Это сразу изменило соотношение сил. Суда от прохода наступали на главные силы Эренсверда, которые немало пострадали от огня кораблей Балле. Эренсверд приказал отступать к Ловизе. Но прорвавшиеся на рейд гребные суда преследовали их и решительно атаковали. В первую очередь были освобождены «Перун» и «Поспешный», позднее были взяты шведский фрегат «Аф-Тролле», турумы «Рогвальд» и «Бъерн-Иернсида», несколько меньших судов. Преследование продолжалось всю ночь и на рассвете. Шведы сожгли 28 транспортных судов и бежали через юго-западный проход к Ловизе; в сражении они потеряли много человек убитыми, 37 офицеров и 1100 солдат пленными, тогда как русские потери среди офицеров составили 15 убитых, 39 раненых, 2 пленных и 368 убитых, 589 раненых и 22 пленных нижних чина. Очевидно, если бы было принято предложение совета эскадры Круза, потери атакующих были бы меньше.
Принц на гребной яхте «Ласточка» делал сигналы, отдавал приказания, а во время сражения в полном парадном мундире разъезжал на катере. Екатерина II писала ему 16 августа:
«Господин вице-адмирал принц Нассау-Зиген! Я намерена этими строками поздравить вас с славою, которою вы покрыли себя, одержав блистательную победу над шведским флотом 13-го сего месяца. Разбив моих врагов и врагов России на юге и на севере, вы не сомневаетесь, я надеюсь, в Моем уважении, в Моей благодарности и в чувстве, которое Мне внушает ваша истинно геройская храбрость. Радуюсь, что вы в добром здравии. Вы наполнили город большою радостию».
19 августа 1789 года вице-адмирал был награжден орденом Святого Андрея Первозванного. Награды получили и другие участники сражения.
Нассау-Зиген, ободренный успехом, уже с 14 августа побуждал Мусина-Пушкина перейти в наступление. Он считал, что сухопутным войскам следует атаковать королевский лагерь у Хегфорса, а сам предполагал высадить крупные силы в тылу шведов, на пути отступления к Аборфорсу. 15 августа он писал Императрице: «Сведения, собранные мною, подали мне мысль составить план, подробности которого Ваше Императорское Величество увидите из письма моего к графу Пушкину. Король находится еще в Хегфорсе. Я думаю, ему понадобится лучшая из его лошадей, чтобы спасти его особу».
Принц рассчитывал на победу. Но Мусин-Пушкин не торопился. Пока он готовился послать часть войск в наступление, король узнал о намеченном, и когда флотилия 21 августа выступила к месту высадки, она была встречена огнем новых батарей, а под их прикрытием шведы отступили за границу, уничтожив мосты через Кюмень. Высаженные флотилией войска могли лишь преследовать отступающих. Медлительность действий сухопутного командования не позволила развить успех, и потребовалось продолжать войну в следующем году.
Упущенная победа
Еще 20 сентября 1789 года высочайший рескрипт предписал Нассау-Зигену готовить гребную флотилию к следующей кампании и возглавить ее действия. В частности, указ гласил:
«Упорство нашего неприятеля, короля шведскаго, продолжать войну, самым несправедливым образом подъятую, убеждает нас, вопреки миролюбию нашему, приступить к приуготовлениям на будущую кампанию, дабы, поставя себя в решительное пред ним преимущество, действиями сил наших, при помощи Божией, понудить врага нашего искать мира и тем прекратить пролитие крови и другие бедствия, с войной неразрывно сопряженные. В сем намерении предположили Мы флот наш галерный, которым вы в прошедшую кампанию начальствовали, составить сильнее прежняго, как в числе и роде судов, так и в образе вооружения, наипаче же по приобретенным практическим познаниям неприятельскаго ополчения».
На зимовку (кроме Петербурга и Кронштадта) от гребной флотилии были оставлены отряды капитана бригадирского ранга П. Б. Слизова во Фридрихсгаме и вице-адмирала Т. Г. Козлянинова в Выборге.
Предстояло переоборудовать суда, недостатки которых обнаружились в прошлом году, построить восемь гребных фрегатов, новые канонерские лодки, морскую артиллерию снабдить тройным запасом зарядов, нанять до двух тысяч охотников-гребцов и т. п. На флотилию следовало выделить три батальона морских солдат, четыре полка пехоты и два батальона Эстляндского корпуса, которые предстояло сосредоточить у Выборга и Фридрихсгама. Для помощи в решении вопросов при Нассау-Зигене был оставлен Турчанинов.
Нассау-Зиген с осени взялся за приведение в порядок судов. Но если эту проблему можно было разрешить, почти невыполнимой явилась задача укомплектовать флотилию моряками. Принц старался удерживать на судах прежние команды, но это мало удавалось, и на замену поступали либо рекруты, либо солдаты, либо водоходцы и другие люди, в массе не знавшие морского дела. Морской историк В. Ф. Головачев писал:
«Точное направление выстрелов из орудий, верная постановка судов на позициях и поспешные перестроения на маневрах — все это зависело тогда от хорошо обученных для гребли команд. А команды, на наших шхерных судах, становились в тупик от каждой случайности, и часто, в самый критический момент, сбившись с такта на целые полчаса, махали порознь веслами и не могли дать хода судну, находившемуся иногда под самыми разрушительными выстрелами».
30 апреля 1790 года Нассау-Зиген получил указ, окончательно определивший его задачи и возможности:
«Галерный флот Мы вверяем предводительству вашему с тем, что оный состоять будет под собственным нашим ведением и, вследствие того, вы прямо к нам посылать донесения и от нас получать указы будете. Но, тем не менее, в случае общаго действия с сухопутною армиею и высадки войска на финские берега, обязаны вы исполнять предписания генерала графа Салтыкова и вообще, что до сухопутных войск на галерном флоте определяемых, оныя составляют части армии генерала графа Салтыкова, относительно генерального произвождения и прочих дел по службе, ему представлять и от него получать решения должны, но не инако, как посредством вашим».
Кампания 1790 года, которую русское командование планировало провести как триумфальный поход в Швецию, оказалась неожиданно трудной. Шведы, оправившись от поражений, в марте совершили набег на Балтийский порт. 2 мая они атаковали русскую эскадру на рейде Ревеля. Король намеревался, разбив по частям русский флот, удержать в своих руках всю шхерную линию сообщений и потому, подготовив большой гребной флот, двинул его к границам России, как только позволила погода. Если бы не удалось наступление на суше за Кюмень, Густав III предполагал посадить войска на суда и при поддержке флота идти к Санкт-Петербургу, в Лифляндию, либо овладеть Выборгом. Но шведские корабли были отражены в Ревельском сражении моряками под командованием адмирала В. Я. Чичагова. Оказала сопротивление и гребная флотилия.