— Мистика, Игорь Петрович, — не проявил интереса к рассказу Судских Воливач. — Какое нам, безбожным и зашившимся в грязи, до всего этого дело? Ты не перегрелся от президентских милостей?

— Нет, Виктор Вилорович, — не проявил растерянности Судских. — Дело серьезнее, чем вы предполагаете. Да, мистицизмом попахивает изрядно; однако мистический туман из десяти случаев в пяти подпускается там, где спрятаны серьезные вещи. Вы образованный человек и знаете, что древние пирамиды ваяли не просто рабы. Египтянам были известны какие-то секреты, не дошедшие до наших времен. Как известно из истории, евреи, выходя из африканских пустынь, до земли обетованной посетили Египет и задержались там надолго, а сыновья Иакова благодаря стараниям одного из сыновей Иосифа занимали при фараоне важные посты. Немудрено, что они разжились и тайнами. В древних иудейских книгах зашифрован весь путь человечества. Каким-то образом к тайнам прикоснулся Нострадамус, хотя перевод и толкование его предсказаний зачастую неверны. Их попросту притягивают за уши толкователи. Возможно, Нострадамус владел неполным ключом. Еще два года назад я усадил Гришу Лаптева, моего сотоварища по НИИ, за детальную проработку текстов Нострадамуса. В результате тщательных исследований были получены три основных версии завещания, не считая девяти побочных. Везде нужен ключ, а ключ, я думаю, «Тетраграмматон». Зная тайное имя бога Яхве, можно подставлять его в текст, получив прогноз на много лет вперед. А это оружие.

— А если обзавестись самими книгами? — спросил Воливач. Он слушал Судских внимательнее.

— Их нет. Возможно, были. Возможно, их никто не писал. Дело в том, что двенадцать жрецов Кабаллы знали каждый свою часть тайны. Отобрав из молодых раввинов преемника, каждый жрец до самой смерти растолковывал кандидату известное только ему.

— А как же тогда с потомком Давида? Сколько я знаю, его так и не нашли.

— Почему же? О таких вещах прессе не сообщают. Иудеи рассеяны по планете, и кто из непосвященных знает, что сапожник из Бердичева тот самый потомок Давидов. Может, и Триф…

— Ну да, — глаза шефа не верили. — Так и я стану потомком.

— И это возможно, — кивнул Судских.

— Еще чего! — фыркнул Воливач. — Мой род из тверских.

— Это не важно, Виктор Вилорович. Потомок Давидов — понятие двоякое. В одной плоскости — это еврей, которому предначертано сплотить еврейский народ, в другой — преемник Христа. Согласно Библии, Госнодь переписал всех живущих, верующих и неверующих, кому даровано жить после Апокалипсиса, а кому и нет. Допустим, это легенда. Но последователи Кабаллы, одна из тайных ее организаций, внимательно отслеживают все происходящее на земле, анализируют, присуждают ранги участникам событий по особой градации. Это не обязательно революции, перевороты. Выход примечательного фильма — событие. Назначение министра — событие. Соответственно главный участник получает ранг, восходит на определенную ступень.

— При чем тогда сапожник из Бердичева? — не понял Воливач.

— При том, что все смертные могут подняться до определенной ступени и только еврей с чистой иудейской кровью выше. По этой градации и вы, и я имеем ступени…

— Ладно, оставим, — не понравилась Воливачу тема. — Почему взволновался владыко?

— Ну как же, Виктор Вилорович? Триф явно посягнул на основу христианской церкви. Как говорится, только хорошо зажили, вдруг откуда ни возьмись — чернобурая лиса. Я знаю Трифа, он дотошен, в святом поиске истины камня на камне не оставит от всей христианской философии. Сейчас, когда усилился нажим на евреев, националы не минуют возможности пошуметь насчет того, что Православная церковь всего лишь ветвь иудейской, Иисус — чистокровный еврей, а за пятьсот лет до его рождения все было спланировано, дабы извести славян, и называлась операция — ОТРАСЛЬ.

— Это кто назвал? — не уразумел Воливач. — Древняя МОССАД?

— Пророк Захария, живший при царе Дарие, лет эдак пятьсот до нашей эры. Цитирую: «Вот Муж — имя Ему ОТРАСЛЬ. Он произрастает из Своего корня и создаст храм Господень», — то бишь христианскую церковь. Так Господь Милосердный и Единый Саваоф представил Захарии Иисуса.

— По-твоему, — хмыкнул Воливач, — буддисты и мусульмане тоже отрасли иудейства?

— Не совсем так, если не сказать, совсем не так, — вежливо заметил Судских. — Иудаизм и буддизм развивались почти параллельно во времени, но были разделены пространством, отчего их философии питались от разных корней, от культур, имеющих под собой тысячелетия. Ислам, как религия, сформировался в пятом — седьмом веке нашей эры, когда иудаизм претерпевал гонение, буддизм стал кастовым, усложненным для простого люда, зато христианство завоевывало территории, к которым рвались не обремененные религиозной моралью арабские шейхи. Ислам стал для них уставом, пророк Мухаммед — знаменем обделенных при переделе мира. Ислам — самая суровая религия, сплошь из запретов, которые являются итогом анализа христианских догм. Например… — Судских подсел к компьютеру, пома-нипулировал клавишами. — Вот, Виктор Вилорович, сура «Мариам» из Корана. Имеется в виду дева Мария: «И говорят они: «Взял Себе Милосердный сына». Вы совершили вещь гнусную. Небеса готовы распасться от этого, и земля разверзнуться, и горы пасть прахом оттого, что они приписали Милосердному сына. Не подобает Милосердному брать Себе сына. Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; Он перечислил их и сосчитал счетом. И все они придут к Нему в день Воскресения поодиночке. По-истине, те, кто уверовал и творил добрые дела — им Милосердный дарует любовь. Мы облегчили его для твоего языка, чтобы ты мог радовать им богобоязненных и предостерегать им людей упрямых. А сколько Мы погубили до них поколений, — разве чуешь ты хоть одного из тех и слышишь от них шорох?» И так далее. Цитируется глава из Библии, а итогом идет нравственное поучение для правоверных: не делайте так, а то будет вам бо-бо, ибо нет Бога, кроме Аллаха.

— Но Бог-то един? — уточнил Воливач. Судских кивнул:

— Вот этого ни одна религия не отрицает. Однако, имея на центральной площади четыре супермаркета, мэру города безразлично, где отовариваются жители, чего не скажешь о каждом из четырех хозяев.

Судских. без сомнения, пробудил особый интерес своего шефа к трактовкам, но вовсе не в религиозном плане: мыслящий реально Воливач искал реальные пути преодоления препятствий.

— На какой же козе объехать всех твоих двенадцать жрецов вместе с их незримым старшиной? — спросил он в раздумье. — Есть такой букварь?

— Есть, — невозмутимо ответил Судских. — Мы его лис-гаем практически каждый день. Звездное небо.

— Шуткуешь?

— Обижаете, Виктор Вилорович. Не зря ведь говорится: старо, как мироздание. Помните, в одной из продуманных фантазий Жюль Верна девиз: «Подвижной в подвижном?» Земля — часть Вселенной, молекула макрокосмоса, Вселенная — орган, который входит составляющей в организм, тот, в свою очередь, — единица системы. Назовите печень Крабовидной туманностью, представьте медика, исследующего ее. Он по языку вашему безо всяких анализов определит, в каком состоянии печень, и пропишет лекарство, воздействует на болезнь. Допустим, Земля — частичка печени, и вдруг на нее валится громадная комета. А не прописанное ли это лекарство, излечивающее наш организм — Вселенную?

— Да что ж мы кому плохого сделали? — на полном серь-езе возмутился Воливач. — Кое-как до Луны и Марса добрались…

— А может, это и есть начало болезни? Организм реагирует? Врач организму прописывает?

— Фантастика! — резко возразил Воливач.

— А то, что космонавт один уписался при виде неопознанных летающих объектов рядом с ним, — фантастика?

— Ну тебя, Игорь Петрович, — вскочил Воливач. — Запутал ты меня напрочь!

Он принялся в буквальном смысле маршировать по кабинету Судских. Туда-сюда, туда-сюда. Судских ждал, периодически манипулируя клавишами кей-борда программы, имена, списки…

— Вы считаете, Земля больна? — остановился наконец Воливач у стола Судских. — Впрочем, столько гадостей на планете… А через компьютер нельзя вызнать?