— Ты неисправимый романтик. — Клеменси грустно улыбнулась. В глубине души она хотела, чтобы было так, как предполагала подруга. — Нет, я не тешу себя мыслью, что Ленард питал ко мне глубокие чувства, и, может быть, он действительно сделал мне предложение после того, как его оставила другая женщина. — Глаза подруг встретились, и Клеменси чистосердечно призналась: — Но я в самом деле люблю Ленарда.

Клеменси согласилась на брак с ним ради того, чтобы сохранить очаг предков. Но, с другой стороны, в ее сердце действительно жила любовь к Ленарду, какие бы нелицеприятные слова Клеменси не говорила в его адрес. И именно это чувство сбивало ее с толку: как можно любить человека, которому не доверяешь?

— Я действую, повинуясь инстинкту, Кэрри, — тяжело вздохнув, призналась Клеменси, — и, честно говоря, у меня нет стопроцентной уверенности, что мои действия правильны.

Кэрри рассмеялась.

— Кто может быть на сто процентов уверен в правильности своих поступков? На мой взгляд, вы абсолютно подходите друг другу. Ленард прекрасный человек, а ты достойна лучшего из лучших мужчин.

После встречи с подругой Клеменси вернулась домой с кучей покупок и в приподнятом настроении. Как ни странно, ей доставило удовольствие выбирать вместе с Кэрри свадебное платье… и представлять себя женой Ленарда Рейнера.

Клеменси подошла к зеркалу и сделала вывод, что выглядит лучше, чем несколько недель назад. Может быть, брак по расчету позволит мне не только сохранить родительский дом, но и укрепить, развить отношения с Ленардом? — с робкой надеждой спрашивала себя Клеменси. Может быть, к этому времени на следующий год он вдруг влюбится в меня и не захочет, чтобы наш брак был расторгнут?

Взгляд Клеменси упал на фотографию отца, и в тот же миг ее пронзила острая боль, вернув к реальности. В чем я пытаюсь убедить себя? И зачем? Ведь Ленард Рейнер погубил отца! Как я могу доверять такому человеку, а тем более любить его?

Было почти восемь часов вечера, когда раздался звонок в дверь. Если это Ленард, значит, он приехал на полчаса раньше назначенного времени.

Клеменси поспешила в прихожую, попутно взглянув в зеркало и убедившись, что выглядит неплохо. Когда она открыла дверь, перед ней предстал Ленард с большим букетом в руках.

— Еще цветы? Спасибо!

Она приняла букет и зарделась, когда Ленард наклонился, чтобы поцеловать ее. В последний момент Клеменси чуть повернула голову, и губы Ленарда лишь коснулись ее щеки.

— Пахнет чем-то вкусненьким, — заметил он спустя несколько секунд, ничуть не обескураженный неудачей.

— Я готовлю жаркое. Но ты приехал немного раньше…

— Целых четыре дня я тебя не видел, и мне не хотелось ждать еще полчаса.

— Я помню, как говорила тебе, что в душе я романтик. Но, с другой стороны, прекрасно понимаю, что наш брак будет просто сделкой. Так что не трать силы на елейные речи.

Она провела его в гостиную и только хотела скрыться за дверью, как Ленард схватил ее за руку и, глядя прямо в глаза, отчеканил:

— Да, мы решили заключить сделку. Но я с самого начала недвусмысленно дал тебе понять, что частью ее должно быть стремление обеих сторон поддерживать добрые отношения. Я хочу, чтобы наш фиктивный брак как можно больше походил на настоящий, и чтобы мы оба стремились к этому.

На лице Клеменси не дрогнул ни один мускул.

— Но мы еще не женаты, и, мне сдается, нет никакого смысла пытаться внушать себе чувства, которые на самом деле отсутствуют.

Ей стоило больших усилий сказать это. Готовя ужин, Клеменси только и думала, что об их отношениях. Она ни на минуту не забывала, что Ленард, предлагая ей выйти за него замуж, исходил из сугубо деловых соображений, как не забывала и о том, сколь жестоко он обошелся с ее отцом. Клеменси также отдавала себе отчет в том, что ей следовало распрощаться со всеми романтическими иллюзиями, которые туманили ее мозг, иначе через год, когда их брачный контракт закончится, она останется с разбитым сердцем.

— И все-таки нам следует сообща начать движение в том направлении, в каком мы его запланировали, — сказал Ленард.

Клеменси хотела было вырваться, но он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Клеменси почувствовала, что в ней разгорается такой же пожар, каким охвачен в эту минуту Ленард. Сам факт, что этот мужчина с легкостью возбудил в ней страсть, вызвал у нее яростный протест, но поздно: Клеменси уже ничего не могла поделать с собой, чтобы противостоять пожирающему ее невидимому огню.

— Вот это уже лучше, — с нескрываемым удовлетворением пробормотал Ленард, выпуская ее из объятий. — Это уже ближе к реальности.

— Мы решили заключить брак по расчету, и только! — гневно напомнила она. — Наш семейный союз никогда не станет реальностью в полном смысле этого слова!

— Но какой смысл идти на жертвы, если ты не можешь или не хочешь сыграть свою роль правдиво и убедительно? Когда ты будешь стоять рядом со мной на предвыборных митингах, когда люди будут смотреть на нас как на супружескую чету, наши жесты, мимика, разговор должны быть правдивы и убедительны. Я хочу, чтобы все думали, что мы очень любим друг друга.

— В том числе и Беатрис? — не удержалась от сарказма Клеменси.

Ленард нахмурился.

— Беатрис не имеет никакого отношения к нашей договоренности.

— Если ты так считаешь… — Она пожала плечами. — Но я не могу отделаться от мысли, что твои поступки в большинстве своем продиктованы уязвленной мужской гордостью. Тебе не понравилось, что твоя подружка ушла к другому, вот ты и решил отомстить ей: дал знать, что у тебя появилась другая женщина и ты снова на коне.

— Меня волнует сейчас одно: как победить на выборах мэра, — отрезал Ленард. — И я хочу быть уверенным, что ты справишься со своей ролью подобающим образом. Мне не понравится, если ты будешь отворачиваться от меня всякий раз, когда я вдруг вздумаю поцеловать тебя, шепнуть на ушко какую-нибудь безобидную глупость или от души выразить восхищение какими-то твоими достоинствами или поступками.

— Иными словами, ты хочешь в течение года фарисействовать, — подытожила Клеменси.

— А ты хочешь за это время вернуть себе усадьбу, — парировал он, прямо глядя ей в глаза. — Так что не будь ханжой, не пытайся унизить меня.

Во внезапно воцарившейся тишине Клеменси отчетливо услышала стук собственного сердца. Она искренне пожалела о словах, сказанных ею минуту назад, и прошептала:

— Ты прав.

Не успел Ленард переступить порог моего дома, как я начала пререкаться с ним, укоряла себя Клеменси. Придется учиться спокойствию и самообладанию. Вот Ленард держит эмоции под замком, поэтому я не всегда могу угадать, о чем он думает, что чувствует в данную минуту. Сейчас, например, выражение его красивого лица абсолютно непроницаемо.

— Пойду-ка посмотрю, как там наш ужин. — Беспечный тон дался Клеменси с трудом. — Можешь остаться в гостиной, если хочешь.

Но Ленард отрицательно помотал головой и последовал за ней в кухню. Прислонившись спиной к косяку, он стал наблюдать, как Клеменси суетится у плиты.

— Могу я чем-то помочь тебе? — спросил он таким тоном, будто они уже давно женаты и будто диалога, который состоялся несколько минут назад, не было совсем.

— Можешь открыть вино.

Ленард кивнул и подошел к полке, заставленной всевозможными бутылками.

— Давай попробуем изделие с твоего виноградника. — Он откупорил бутылку, налил немного вина в бокал и, поднеся к носу, понюхал, после чего сделал пару глотков. — Чудесный букет, приятный тонкий аромат… хорошая консистенция. — Скользнув взглядом по длинной, обтягивавшей бедра, бледно-зеленой юбке Клеменси, он добавил: — Все, как у самой хозяйки винных запасов.

Клеменси была польщена, но не собиралась показывать это. И вообще после перепалки с Ленардом она старалась не думать ни о чем серьезном.

— Это вино из урожая прошлого года, — сообщила Клеменси. — С тех пор у меня возникли кое-какие проблемы с виноградными лозами.