— Может, мне этого мало? – ответил Виктор, глядя на его спину. Кристиан нервно рассмеялся.

— Отличные мы будем друзья, – обернувшись, сказал он. – Король Вандершира и демон-голодранец.

— Ты мой министр, – напомнил король, нахмурившись. – Будешь получать приличное жалование, и замок твой отстроим.

— Да к лешему это все и замок, и жалование, – граф резко опустился на землю, словно устал идти, и закрыл лицо руками, уперев локти в колени. – Зачем мне все это теперь? У меня никого не осталось.

Виктор молчал, постояв над ним в нерешительности.

— У меня нет женщины, для которой нужно стараться, – продолжал Кристиан, тихо бормоча себе под нос. – Теперь и матери нет. Остался только бастард.

Король тоже сел напротив, но не отвечал. Слова утешения тут звучали бы неуместно и жалко.

— Была бы жива его мать, я, наверное, женился бы на ней, – графу было все равно, отвечает его собеседник или нет, главное, что слушает. – Но и она погибла от рук разбойников, разоривших мои земли. Я даже к Бьянке посватался от отчаяния.

Виктор хмыкнул.

— Да, вот до чего вы меня довели, – Кристиан посмотрел на него осуждающе. – Посватал эту неуравновешенную особу. Так она мне таких комплиментов наделала.

Граф покачал головой, вспоминая разговор с княжной.

— И она права, я во всем с ней согласен, – добавил он.

— Знаешь, тогда на корабле, когда мы плыли в Иджу, я застал Николь в таком же состоянии, – заговорил Виктор после паузы. – Она стояла у борта и, я готов поклясться, еще минута и она бросилась бы в воду.

Кристиан посмотрел на него, вспомнив слова матери о том, что Виктор спас Николь от гибели, когда никому до нее не было дела.

— Она была такой напуганной, боялась, что я раскрыл ее замысел, боялась меня, представляешь? – усмехнулся король.

— Прекрасно представляю, меня она тоже боялась поначалу, – ответил граф.

— Я сам тогда думал, как здорово было бы плюнуть на все и пустить себе пулю в голову, – Виктор опустил глаза, разглядывая траву, на которой они сидели. Вокруг было множество мелких белых цветочков, отражавших свет луны и звезд, словно луг был занесен снегом.

— Чего ж не пустил? – спросил Кристиан серьезно.

— Я понял, что от меня зависит слишком многое и многим людям я небезразличен. Это было бы малодушно и бесчестно по отношению к ним, – ответил король, взглянув на собеседника. – Всем бывает плохо, нужно переждать.

— Вряд ли кто-то будет долго печалиться по мне, – граф покачал головой, пытаясь вспомнить своих немногочисленных друзей. – Может, Гордон. Он хороший парень, но его личная жизнь быстро сотрет из памяти воспоминания о неудачливом друге. Бьянка тоже поплачет.

— А Николь? – спросил Виктор. – Думаешь, она тоже поплачет и забудет?

— Не знаю, – граф задумчиво обрывал цветочкам головки и разбрасывал вокруг. – Я до сих пор не знаю ее. Она всякий раз меня удивляет. Может, забудет, а может, и нет.

— Нет, никогда не забудет, – король поднялся и отряхнул штаны.

— Как ты живешь с этим? – спросил Кристиан, глядя на него снизу вверх. – Зная, что вы никогда не будете вдвоем?

— Меня она тоже любит, – ответил король с улыбкой. – И вы вдвоем тоже не будете.

— Так и знал, – проговорил хмуро граф. Виктор протянул ему руку и помог встать. – Придется дружить с тобой.

— Вот только не надо одолжений, – попросил король, направившись к лагерю. Светало и становилось прохладно, на траве блестела роса.

— Все, не ной, я стараюсь, – граф обнял его за плечи одной рукой, потрепав по волосам, как младшего брата. – Спасибо за участие и совет.

— Бить меня передумал? – спросил Виктор.

— Я еще не решил, – Кристиан задумался. – Посмотрю на твое поведение.

— Ну и урод же ты, – возмутился король, оттолкнув его. Часовые, обходившие лагерь, узнали их и отдали честь. Мужчины вернулись к королевскому шатру.

— Я пойду к матери, не хочу, чтоб она там одна лежала, – заговорил Кристиан, взглянув на пустой спящий лагерь.

— Не злись на Велиамора, – попросил Виктор. – Ты не знаешь, как там все было.

— С ним я сам разберусь как-нибудь, – граф опять стал отрешенным и задумчивым. – Можешь спокойно спать, бить никого не буду.

Виктор покачал головой и вошел в шатер. Кристиан постоял, глядя на охрану, и тоже пошел прочь. На востоке небо уже алело.

Распрощавшись с королем, Кристиан вернулся в шатер литиатов. Теперь возле Мадлены сидел ее муж. Когда граф переступил порог, Велиамор поднялся и посмотрел на него.

— Прошу, выслушай меня, прежде чем навсегда возненавидишь, – попросил он.

— Как Бенедикт? – спросил Кристиан, заняв его место возле матери. Она лежала неподвижно, как он ее и оставил.

— Слаб, но жив, – ответил маг, оставаясь стоять позади.

— Кто это сделал? – спросил граф, погладив женщину по щеке, и не отнимал руки, хотя кожа обжигала ледяным холодом.

— Вампир, подручный Врага, – ответил Велиамор. – Они очень быстрые и двигаются бесшумно. Я не успел помешать ему.

Маг подробно пересказал графу всю сцену в тронном зале, но не для того чтобы оправдаться. Кристиан молча слушал, сжимая кулаки в бессильной ярости.

— Он тут в лагере? – спросил тихо граф, когда Велиамор закончил.

— Ты не должен трогать его, – ответил маг. – Это уже не тот Лоакинор, которого мы все ненавидим.

— Вот как? Очень удобно, нагадил и в кусты, – процедил сквозь зубы Кристиан, взглянув на собеседника. – Это был он? Там с вами?

— Да, – кивнул Велиамор, внимательно разглядывая магический ошейник.

— Вот почему Виктор так поспешно его отослал, – догадался мужчина, криво усмехнувшись. – Он знает, с кем имеет дело? Что он собирается делать?

— Будет суд, – ответил маг. – Все вместе будут решать его судьбу.

— Не верю, что Виктор отпустил его, – отрицательно мотнув головой, произнес граф. – Не убил собственными руками.

— Он хотел, – Велиамор подошел ближе и сел на стул рядом с кроватью. – Но там была королева. Знаешь, что она сказала?

Кристиан вопросительно взглянул на собеседника. Воспоминание о Николь мгновенно развеяло весь гнев и ненависть, которая кипела в нем.

— Она сказала, что прощает его, – ответил маг, мягко улыбнувшись. – Что бы ни делал Лоакинор нам, мужчинам, это ничто в сравнении с тем, что пережили Николь и Ниониэль в его плену. И одна из них простила его.

— А вторая мертва, – вздохнул граф, ничуть не удивившись поступку Николь. Иногда он думал, что эта девушка может простить что угодно кому бы то ни было.

— Ниониэль еще не мертва, – Велиамор вздохнул. – Хотя уже очень близка к смерти.

— Она не дышит, – изумился Кристиан, посмотрев на мать. – Разве она жива?

— Нет, она в мире теней, – ответил маг.

— Ты не можешь ее вылечить? – с надеждой спросил граф и сам отрицательно мотнул головой. – Конечно, нет, иначе уже сделал бы это. Проклятье.

— Никто из нас не может, – произнес Велиамор печально. – Магия наша слабеет. Книга уничтожена, а без нее мы просто кучка знахарей, умеющих лечить травами, не более.

— Но я видел, как твои ребята солдат исцеляют, – граф не желал верить, что эти четверо магов, последние, на кого можно рассчитывать людям. Без магии литиатов жизнь людей станет гораздо сложнее.

— Они могут исцелять небольшие раны, – ответил Велиамор. – Эта рана просто убьет любого из них, стоит ему прикоснуться.

Мужчина кивнул на жену.

— И неизвестно, оживет ли она, – продолжал он, жалея, что сам не может попробовать. Такую цену он заплатил бы не задумываясь.

— Ты меня совсем запутал, – Кристиан посмотрел на мага. – Я же видел, как она своими мазями и припарками лечила подобные раны.

— Она не мазями их лечила. Мази для отвода глаз, – отрицательно покачав головой, возразил маг. – Сними мундир.

Граф повиновался, недоуменно глядя на мага. Он бросил одежду на стул и повернулся к Велиамору. Тот внимательно осмотрел его изуродованное шрамами тело.