Дорога поднялась к перевалу и побежала вдоль хребтовины широкой земляной плотины, запиравшей воды искусственного озера. На воде сидели утки, шилохвостики и светло-коричневый чирок, а в траве у берега шуршали водяные курочки.

Мой конвоир выхватил револьвер и, не замедляя ход машины, выстрелил в ближайшую курочку. По-моему, он рисовался передо мной. Утки взвились в небо, курочки все, кроме одной, сломя голову кинулись в воду — ну прямо живая карикатура на перепуганных до смерти людей.

Дом стоял на возвышении у дальнего края озера. Широкий, низкий, очень красивый, он прекрасно вписывался в пейзаж, словно сам был частью его.

Миссис Хэккет ждала на террасе перед домом. Она была в коричневом шерстяном костюме, длинные светлые волосы пышным пучком собраны на затылке. Лет тридцати с небольшим, хорошенькая, довольно пухленькая блондинка.

— Это вы стреляли? — сердито крикнула она мужчине из вездехода.

— Да. Я застрелил курочку.

— Я же просила вас этого не делать! Распугаете всех уток.

— Курочек развелось слишком много.

Она побледнела.

— Не смейте мне возражать, Лупе!

Молчаливая борьба взглядов. Его лицо было словно вырезано из грубой кожи. Ее лицо — настоящий дрезденский фарфор. Дрезденский фарфор победил. Лупе укатил в своем вездеходе и скрылся в одной из пристроек.

Я представился. Женщина повернулась ко мне, хотя на уме у нее все еще был Лупе.

— Совершенно не подчиняется. Просто не знаю, как поставить его на место. Я живу в этой стране вот уже больше десяти лет, но так и не пойму американцев.

У нее был среднеевропейский акцент. Она приехала то ли из Австрии, то ли из Германии.

— А я более сорока, — сказал я, — но тоже не понимаю американцев. А уж в испано-американцах и вовсе трудно разобраться.

— Значит, в этом вы мне не помощник. — Она улыбнулась и беспомощно пожала довольно широкими плечами.

— Какие у Лупе обязанности?

— Присматривать за поместьем.

— Он делает это один?

— Здесь не так много работы, как может показаться. Дом и все угодья обслуживаются по вызову. Мой муж не любит, чтобы вертелись слуги под ногами. А мне их очень недостает, у нас дома всегда держали слуг.

— А где был ваш дом?

— В Баварии, — в голосе ее ясно слышалась ностальгия. — Вблизи Мюнхена. Моя семья жила в одном и том же доме со времен Наполеона.

— А сколько лет вы здесь живете?

— Десять. Стивен привез меня в эту страну десять лет назад. Но я еще никак не привыкну к ней. В Германии прислуга нас уважает.

— Лупе держит себя не как обычный слуга.

— А он и есть не обычный. Моя свекровь настояла, чтоб мы наняли его. И он это знает. — Из ее слов было ясно, что ей необходимо выговориться. Но тут она, должно быть, услышала себя: — Боюсь, я чересчур болтлива. Почему вы мне задаете все эти вопросы?

— Такая уж у меня привычка. Я частный детектив.

В ее глазах появился страх.

— Стивен попал в аварию? Поэтому он еще не вернулся домой?

— Надеюсь, что нет.

Она посмотрела на меня с упреком. Я был вестником беды.

— По телефону вы сказали, что вы друг Кита Себастиана.

— Я знаком с ним.

— С моим мужем что-нибудь случилось? И вы не решаетесь мне об этом сообщить?

— Нет, нет. Уж лучше я вам скажу, зачем я здесь. Можно мне сесть?

— Разумеется. Только пойдемте в дом. На террасе из-за ветра становится холодно.

Она провела меня через стеклянные двери, потом вверх на несколько ступенек, и мы очутились в ярко освещенной галерее, увешанной картинами. Я узнал полотна Клее[1], Кокошки и Пикассо и подумал: неудивительно, что поместье обнесено проволочной оградой.

Из гостиной открывалась широкая панорама океана, который, казалось сверху, уходил под уклон, до самого горизонта. К его поверхности, словно мотыльки к голубому стеклу, прилепилось несколько парусов.

Миссис Хэккет предложила мне сесть в простое с виду кресло — металл и кожа, — которое оказалось очень удобным.

— Баухаус, — объяснила она мне его происхождение. — Хотите выпить? Бенедиктин?

Она достала из бара на колесиках керамическую бутылку и рюмки и налила нам обоим. Потом подсела ко мне поближе, так что ее округлые шелковые колени почти касались моих, и доверительно произнесла:

— Так в чем же дело?

Я объяснил ей, как в ходе одного расследования, не назвав какого, я случайно натолкнулся на несколько фактов, сопоставив которые можно предположить, что ей и ее мужу грозит опасность ограбления или шантажа.

— Опасность с чьей стороны?

— Имен называть я не могу. Но считаю, что вам необходимо нанять охрану.

Мои слова были прерваны далекими звуками, напоминающими пулеметную очередь. Затем появилась красная спортивная машина Хэккета, она обогнула озеро и понеслась к дому.

— Ах! — воскликнула миссис Хэккет. — Он привез с собой мать.

— Она живет не здесь?

— Рут живет в Бель-Эйр. Мы с ней не враги, но и не друзья. Она слишком близка со Стивеном. А муж ее моложе Стивена.

Судя по всему, я завоевал доверие миссис Хэккет. Но есть ли в нем нужда? Она была привлекательна, но полновата и довольно скучна, к тому же подвержена смене непредсказуемых эмоций.

Мистер Хэккет остановил машину под террасой и помог матери выйти. Она выглядела примерно одного возраста с ним и одета была соответственно. Но если Хэккету уже стукнуло сорок, его матери должно было быть не меньше пятидесяти шести-семи. Пока она, опершись на его руку, шла через террасу, я разглядел на моложавом лице следы прожитых лет.

Миссис Хэккет подошла к окну и довольно вяло помахала им рукой. Вид свекрови, казалось, лишил ее жизненных сил.

Мать Хэккета представилась как миссис Марбург. Она окинула меня оценивающим взглядом стареющей профессиональной красавицы.

Ее сын посмотрел на меня холодно и тоже оценивающе. Но его интересовал другой вопрос:

— Не вас ли я видел в кабинете Кита Себастиана?

— Меня.

— И вы последовали за мной сюда? Зачем? Я вижу, вы довольно уютно здесь устроились.

Последнее замечание относилось к рюмкам на журнальном столике. Его жена виновато вспыхнула. Но мать кокетливо пожурила:

— Хоть ты и не любишь неожиданных визитов, Стивен, но злиться не следует. Я уверена, этот милый человек нам сейчас все объяснит.

— Так в чем же дело? — уже более спокойным тоном спросил он.

— Это была идея Себастиана. — Я сел и повторил ту же историю, какую рассказал его жене.

Кажется, она всех троих очень огорчила. Хэккет вынул из бара бутылку виски и, не предложив никому, плеснул себе солидную порцию, которую осушил залпом.

Его жена принялась беззвучно всхлипывать, волосы ее распустились и рассыпались по плечам. Мать Хэккета села рядом с ней и погладила ее по спине. Другой рукой она схватилась за шею, задрапированную крепом.

— Я буду рада помочь, — сказала мне миссис Марбург, — если вы изложите нам все факты. Между прочим, я не совсем расслышала, как вас зовут.

— Лью Арчер. Сожалею, но мне нечего добавить к сказанному.

— Кто же эти люди? Откуда нам знать, что это не выдумка?

— От меня.

— А может, вы стараетесь для службы охраны? — возразил Хэккет.

— Охранная служба никогда не казалась мне достойной работой. Но, если хотите, могу порекомендовать вам надежную фирму. — Никто из них не выразил желания. — Конечно, поступайте, как знаете. Обычно все только так и поступают.

Хэккет понял, что я собираюсь уехать.

— Подождите, мистер Арчер. Откровенно говоря, я вам крайне признателен за визит. — Виски утихомирило его, смягчило голос и тревогу за будущее. — И я вовсе не хотел бы оказаться негостеприимным. Угощайтесь.

— Благодарю вас, одной рюмки мне достаточно. — Но я стал испытывать к нему более дружеское расположение. — В последнее время вам не угрожали по телефону? Не присылали писем с требованием денег?

Хэккет взглянула на жену, и оба отрицательно покачали головой.