Вскоре родился у них ребенок, и устроили они пир на весь мир. И я там был, даже вино пил, по усам текло, а в рот не попало.

БЫЛЬ-НЕБЫЛИЦА О ДВУХ ДЕВИЦАХ

Жили они, жили, да вдруг и опомнились, что дочери уже совсем взрослые и пришло время выдать их замуж. Стали старик со старухой по ярмаркам ходить, разные вещи покупать, приданое дочерям готовить. Старуха все о своей дочери заботилась, а о падчерице ей горюшка мало. То купит для своей доченьки платье, то муслиновый платок, то пештиман[30] или бусы, — что на глаза попадется, но с пустыми руками никогда не возвращалась. А дочь старика глядит на эти подарки и горько ей и больно становится.

Видя такую несправедливость, старик однажды не вытерпел и разругался со старухой. Но старуха была чертовски хитра. На другой день пошла она на базар и купила обеим девушкам орехи, чтобы старику очки втереть. А как только пришла домой, своей дочери дала много орехов, а падчерице — только один; села дочь старухи орехи щелкать, от радости смехом заливается, а дочь старика грустно глядит на свой единственный орех. Что же ей с таким добром делать? Взяла она да и закопала орех в землю, чтоб дерево выросло, а сама сидит над ним и слезы льет. Так она каждый день к своему ореху приходила, слезами поливала. И выросло вскоре большое красивое ореховое дерево. Прошло еще некоторое время, и дерево начало плодоносить: красуются на ветвях большие орехи с крепкими ядрами, да только дочь старика могла плоды срывать. Стоило дочери старухи подойти к дереву, как ветки поднимались, и она никак не могла дотянуться до них.

По воскресным дням дочь старухи наряжалась, как только могла, и шла с матерью в церковь, надеясь приглянуться кому-нибудь из парней. Уж очень она боялась, как бы сводная сестра не опередила ее. А дочь старика всегда дома оставалась, обед стряпала, за скотом ходила, в доме прибирала, птицу кормила, — одним словом, делала все работы по хозяйству. И все она должна была успеть, а чуть чего не сделает, так ей крепко за это попадало: колотила ее нещадно проклятая старуха! Но падчерица была такая проворная, что всегда кончала работу к выходу народа из церкви, и старуха никак не могла найти предлог, чтобы придраться к ней. С каждым днем падчерица становилась все красивее и проворнее. Была она румяной и пригожей, такой красавицей, что любо-дорого поглядеть. Очень это не нравилось старухе. Вот она и лезла из кожи вон, все приискивая какой-нибудь предлог, чтобы поколотить да покалечить падчерицу, и, наконец, придумала, как это сделать.

Однажды воскресным утром, перед тем, как пойти со своей дочерью в церковь, рассыпала старуха на чердаке мешок пшеницы, смешала ее с золой, и велела падчерице собрать пшеницу по зернышку в мешок, состряпать обед, присмотреть за скотом, прибрать в доме, накормить птицу — и все это выполнить до ее возвращения из церкви.

Видя такую несправедливость со стороны родных, особенно со стороны старухи, горько заплакала бедная девушка: как ей было выбрать из золы пшеницу по зернышку да еще вдобавок выполнить все другие работы до возвращения старухи?

Но делать было нечего. Взобралась она на чердак и начала пшеницу по зернышку из золы выбирать. Перебирает она так, перебирает зерна и горькими слезами заливается. В это время прилетели к ней два орла, поглядели на нее и спрашивают:

— О чем ты плачешь, дитя, о чем горюешь?

А дочь старика им отвечает:

— Как мне не плакать, как не горевать, орлята мои, когда на меня свалилось столько бед и несчастий. А теперь мне велели еще и эту пшеницу перебрать и по хозяйству управиться.

Говорят ей тогда орлы:

— Не плачь, милая девушка, не горюй. Ступай другую работу делать, а мы переберем тебе всю пшеницу в мешок, ты только приди и завяжи его.

Поблагодарила их дочь старика от всей души и пошла по хозяйству управляться. И так как была она очень трудолюбива и старательна, то вскоре всю работу и сделала. А в церкви тем временем богослужение еще продолжалось. Это очень обрадовало дочь старика, и помчалась она в сад поглядеть на свой орех. Только она к нему подошла, как дерево вдруг раскололось пополам, и — о, чудо! — внутри его лежали груды всевозможного девичьего убранства: бусы, кольца, золотые серьги, платье, пылающее, как солнце, платье, сияющее, как утренняя заря, платье светящее, как луна, платье, сверкающее, как звезды, дивные цветы…. Стоит она так, как зачарованная, и глядит на все эти украшения, а дерево ей говорит человеческим голосом:

— Надень платье, сверкающее, как звезды, нарядись во все самое красивое, возьми букетик цветов в руки и ступай в церковь. И дай всем, кто там будет, по цветку, только старухе и ее дочери ничего не давай.

Так она и сделала.

Как только она вошла в церковь, все взоры к ней устремились, все стали ее осматривать со всех сторон, так как ни одна другая девушка не была так наряжена и так красива, как она, и только звезды могли бы с ней сравняться.

Войдя в церковь, она раздала всем по цветку, а проходя мимо старухи и ее дочери, даже не взглянула на них.

Незадолго до конца богослужения дочь старика незаметно вышла из церкви и побежала домой, чтобы ее никто не увидел. Дома она разделась, повесила платье в орех и снова надела свою старенькую, поношенную одежду. Затем поднялась на чердак и, когда остальные возвратились домой из церкви, она, как ни в чем не бывало, мешок перевязывала.

Весь день кругом только и разговору было, что о девушке, появившейся в церкви: какое у нее платье, сверкающее, как звезды, да какая она красавица — другой такой, мол, не сыскать во всем мире. Об одном сожалела дочка старухи, что та девушка, которая была, небось, царевной, всем подарила по цветку, а ей — нет. А дочка старика радовалась от души, слушая это, и думала: «А как бы вы заговорили, коли б узнали, что это я была?»

На следующее воскресенье старик, старуха и ее дочь снова пошли в церковь, а все работы поручили сделать дочке старика. И была бы лишь в этом беда! Но мачеха опять рассыпала по двору мешок с пшеном и приказала ей собрать его по зернышку до их прихода из церкви, иначе не сдобровать ей.

Видя, что опять ей задали работу непосильную, стала дочь старика горько плакать и стонать. В то время, как она так плакала, прилетело несколько голубей. Узнав, что с ней приключилось, они ей велели заняться другими делами, говоря, что сами соберут пшено по зернышку, а ей останется только мешок перевязать.

На этот раз девушка закончила работу намного раньше, чем в прошлое воскресенье, и побежала в сад к ореху. Как только она подошла к нему, раскололось дерево пополам, и она вновь увидела бесподобное девичье убранство. Глядит девушка, как зачарованная, на все эти украшения, а дерево ей говорит человеческим голосом:

— Надень платье, сияющее, как утренняя заря, нарядись покрасивее, шею и руки укрась камнями драгоценными и ступай в церковь.

Девушка так и сделала.

Войдя в церковь, она, как и в прошлый раз, всем подарила по цветку, а проходя мимо старухи и ее дочери, даже не взглянула на них. Когда она сидела в церкви, все, особенно холостяки, глаз от нее оторвать не могли и все спрашивали друг друга: «Кто же эта красавица?» Но никто не знал, и это было ее счастье, потому что все это кончилось бы печально для бедняжки: ей ведь строго-настрого запретили показываться среди людей. Не ожидая и теперь окончания богослужения, она незаметно вышла из церкви и побежала домой. Дома она разделась, положила платье на место в дерево, которое снова сомкнулось. Затем дочка старика одела свои будничные одежды и побежала поглядеть, не надо ли еще чего по хозяйству сделать. Вскоре пришли и остальные из церкви и застали все в полнейшем порядке, даже пшено было собрано в мешок до последнего зернышка. Старуха никак не могла надивиться и все гадала, как это падчерица успевает все сделать, но более всего ее удивляло, что у девушки совсем не усталый вид после такой тяжелой и изнурительной работы.