Вся электроэнергия уходит на вращение станков, выпускающих снаряды для подлого врага. И тем более подлого, что он не всегда вовремя рассчитывается за снаряды и нам приходится голодать и экономить кислород, а снаряды выпускать за счёт стратегического запаса сырья.

Наши олигархи давно перестали брать с врага золотом, потому что наконец-то поняли: золото в таких условиях стало никому не нужным. А вот не работать нельзя: появляются всяческие мысли, а они – опаснее самой страшной радиации».

На этом обрывочные записи заканчиваются.

Голова кружилась, меня мутило, во рту стоял отвратительный вкус оловянной пуговицы. А во всём остальном переход произошёл относительно удачно: восприятие не притупилось, хотя ноги пока подгибались. Сделав несколько осторожных шагов и присев на парковую скамейку, я глубоко вдохнул, набрал полную грудь незнакомого воздуха, и задержал дыхание. Не хватало ещё упасть в самом начале межмирового визита и привлечь к себе внимание. Сначала надо осмотреться… Пахло цветами.

Парк, разумеется, мы выбрали не случайно: в утреннее время тут меньше народу и меньше риска быть замеченным непосредственно в момент перехода.

«Что ж, будем привыкать, – подумал я. – Таков этот новый – для меня – мир».

По аллее прямо ко мне шёл человек. «Вот и первый контакт, – отметил я и внутренне сжался. Сколько их у меня было, а всё не могу привыкнуть. Может, это и хорошо? Всегда, как впервые. Головокружение прошло. Начиналась работа.

– Извините, – произнёс мужчина, останавливаясь передо мной и приподнимая шляпу, – разрешите присесть?

– Пожалуйста-пожалуйста, – указал я на свободную часть скамейки. – Вам должно хватить…

Он сел, а я терпеливо ждал продолжения. Свободных скамеек вокруг достаточно, и если он выбрал мою, значит, его что-то волнует, и ему надо с кем-то поделиться. Дать человеку возможность излить душу – значит, войти в доверие. Я и сам находился в подобном положении. Для чего мы ищем контакты с иными существами? Чтобы поделиться. Если не бедой, то радостью – существования, познания, общения, в конце концов! Потребность общения на уровне цивилизаций. На высшем уровне. Если человек повторяет этапы развития цивилизации, то и цивилизация повторяет развитие человека.

– У вас что-то случилось? – пошёл я навстречу. Может, ему трудно начать разговор.

– Не знаю, у меня ли, – криво усмехнулся он, потом посмотрел на меня, вздохнул и начал. Причем первые слова произнёс, словно заученную формулу. Очевидно, был совсем неопытным контактором. Может, первый выход?

– Я – инопланетянин. Прибыл на вашу планету с дружественной целью. Мы хотим установить тесные связи для обмена достижениями чена, науки и техники.

Я слушал его и пытался вычислить, какова вероятность того, что на чужой планете встретятся два инопланетных контактора, принадлежащих к разным мирам?

– Очень хорошо, – перебил я его. – Как долетели?

Он не понял, почему я не удивился и не потребовал подтверждения. Или не побежал по аллее, крича во все горло – в моей практике всякое бывало, хотя и стараешься обычно подбирать людей по каким-то неуловимым признакам, которые позволяют сказать: вот человек, который выслушает тебя серьёзно.

– Я не летел, мы используем другие принципы… Переход осуществляется почти мгновенно…

«Положительно, все цивилизации развиваются параллельно, – подумал я. – И если бы в мире ничего не существовало, кроме науки и техники, что мы могли бы сказать друг другу? Везде одно и то же… Зато вот этот их чен – что это такое?»

– И что вы намерены предпринять? – поинтересовался я. – Ваши дальнейшие действия?

– Ну-у, не знаю… Дальше должны действовать вы. – Сообщите обо мне вашим учёным…

А кто сообщит обо мне? Нет, это наверняка его первый переход. Надо признаваться. Дальше попробуем действовать вместе.

– Понимаете, – осторожно сказал я, – дело в том, что я тоже инопланетянин…

Он посмотрел на меня испуганно.

– Да?.. Вы знаете… Я встретил сегодня на планете не менее ста человек, и каждый признался в том, что он – инопланетянин. Где же тогда коренные жители?

Я почувствовал, что у меня снова начинает кружиться голова…

Мы сидели в подземном бункере четвёртый день, боясь нос высунуть наружу, а наверху всё гремели взрывы: продолжался большой весёлый праздник.

Эта планета звалась Тротилией, а её обитатели, соответственно, тротильцами. Правда, кое-кто пытался назвать планету более научно – Тринитротолуолией, но с тем же успехом можно было попытаться назвать просто Толией. Как замечено, люди не любят ни слишком заумного, ни слишком примитивного – золотая середина!

Да и название «тротильцы» как нельзя лучше подходило под их внешний вид, если выводить его от слова «тортилла» – то есть черепаха. Они и напоминали немного черепах, особенно когда те прятались в панцирь.

Кое-кому в этом слове, возможно, послышится «тортилло», т. е. огромный торт, но такие русскоязычные ассоциации неправильны именно с точки зрения русского языка: правильнее было бы в этом случае говорить «тортище», ну а «тортилла» – нечто совсем иное.

Почему я подробно останавливаюсь на, казалось бы, незначащих деталях? Да по той простой причине, о которой уже сказал: мы четвёртый день сидели в подземном бункере, пока тротильцы праздновали вовсю. А нам нечем было заниматься. Ну а все асоциации – «торт», «тортище», скорее всего, пришли именно оттуда, от праздника. От нашего понимания праздника. Потому что тротильцы – как и любые инопланетные существа – понимают праздник по-своему и, соответственно, празднуют тоже по-своему.

Тротильцы (или тринитротолуольцы – уж удовлетворю амбиции любителей научных терминов) – очень вспыльчивый народ: чуть что не так, не по их – сразу взрываются. Причём в буквальном смысле. Правда, потом конденсируются из облака взрыва – таков у них метаболизм и образ жизни – но взрыв получается самый настоящий. И горе тому, кто находится поблизости – из землян, конечно. Самим-то тротильцам хоть бы хны: захотят – сдетонируют, чтобы морально (и физически!) поддержать взорвавшегося, захотят – нет.

А сейчас они праздновали какую-то свою очень-очень круглую дату. Тут они ни в чём от нас не отличаются – потому-то мы с ними и нашли общий язык. Каков бы ни был внешний облик разумных существ, а если у них схожие привычки и наклонности – они всегда договорятся.

Хорошо, что нас заранее предупредили о надвигающемся празднике, и мы успели поскручивать все наружные приборы и поставили на оставшиеся бронеколпаки.

Бункер остался ещё со времён первых высадок на Тротилию. Название пришло позже, когда узнали об особенности тротильцев (опасной для землян), во всём остальном очень даже разумных жителей: взрываться по любому поводу, а иногда и без повода.

Сначала планету назвали Розовой – по внешнему виду из космоса. Систематическое же, традиционное название её – Алгол-3. Но, впрочем, это никакого значения не имеет и к делу не относится.

Как ни странно, первопроходцы обошлись без жертв – должно быть, потому, что шли в разведку люди думающие, внимательные, наблюдательные и осмотрительные. Не просто умные, а мудрые – как и положено первопроходцам на чужой планете. Ну и с хорошей реакцией, разумеется.

Взрывы, конечно, они заметили с орбиты, но подумали, согласно устоявшейся земной точке зрения, что идёт война – ещё и потому вели себя особенно осторожно и бункер построили. Да и трудно не заметить взрывов – они гремели повсюду: и в городах и в деревнях, как канонада. Но, однако же, разрушений при этом не обнаруживалось практически никаких: ни дыма, ни пожарищ, что обычно сопутствует боевым действиям. Это показалось любопытным и потому привлекало внимание.

По счастью, тротильцам тоже знакомо чувство, так роднившее их с землянами: любопытство. Именно по этой причине первые контакты прошли на удивление ровно и гладко: тротильцы выучили язык, сообщили о себе массу новостей, поперезнакомились с нашими ребятами, ну и вообще…