ТРИДЦАТАЯ

— Вот деееерьмоооооо, — я сжимаю кушетку, на которой лежу лицом вниз.

Хихиканье Шейн заполняет тату-салон.

— Это ни хрена не смешно, — я стискиваю зубы. — Ты уже закончил?

— С буквой «С», — отвечает крутой парень с татуировками.

— Держи мою руку. Напой что-то мне. Блядь, блядь, блядь.

— Он еще даже не закончил с буквой «С», — выдавливает Шейн между приступами смеха.

— Черт, — фыркает Трик. — Мне нужен перекур.

— Мне тоже, — я осторожно встаю.

— Ты куришь? — спрашивает Шейн.

— Нет, но, кажется, сейчас начну.

Она сгибается пополам от смеха, сжимая в руках мобильный телефон.

— Тупица, ты снимаешь?

— Нет, только не я, — она поднимает руки вверх, таща за собой мобильный телефон.

— Я убью тебя, — я выхватываю его у нее из рук. — Сучка, это чертовски больно.

— Я никому не скажу, — отвечает Шейн. — Вот.

Я смотрю на нее снизу-вверх. Она протягивает руку с двумя белыми таблетками.

— Выпей их, и они охладят твой чертов пыл. Конечно, это сделает видеозапись скучной, но мне будет спокойнее.

— Что это такое?

— Валиум.

— Где ты их взяла, Шейн? — я поднимаю бровь.

— Остынь. Они принадлежат моей маме. Она использует их во время футбольного сезона.

— Они убьют меня?

— Господи, для ребенка, выросшего на улице, можно подумать, что это подпортит тебе репутацию. Возьми их, Поллианна.

— Если я умру...

Она перебивает меня: — Стейт сломает мне хребет и убьет. Я думаю, что мое тело мне нравится больше, чем эта перспектива. Они тебя успокоят.

— Ты что, принимаешь таблетки? — я бросаю валиум в рот и запиваю их водой из бутылки.

Я виню в этом вопиющем вопросе боль и страх перед гребаной иглой, которая вот- вот снова нападет на мою спину.

— Господи, нет. Я украла их у мамы. У меня было предчувствие, что ты не сможешь с этим справиться.

Чернильный дьявол вальсирует обратно. Один его вид вселял в меня вечный страх.

Клянусь Богом, я никогда за всю свою жизнь не сделаю еще одну чертову татуировку. Я была настоящей задирой, когда эта идея пришла мне в голову, но теперь я чувствую себя чертовски глупо.

Я снова ложусь на кушетку и прошу Шейн поправить мне рубашку. Вскоре у меня начинает кружиться голова. Паника начинает нарастать, пока все не растворяется. Я слышу пение тату-машинки, но ничего не чувствую. Я закрываю глаза и уплываю. Шейн, должно быть, находит эту сцену довольно скучной, когда она наконец садится на стул рядом со мной. Не успеваю я опомниться, как крутой татуированный парень стает и хлопает меня по плечу.

— Все сделано. Взгляни-ка.

Я поднимаюсь и ожидаю, что мои ноги будут как резиновые, но все нормально. Все мое тело расслаблено, и парит. Я хватаю ручное зеркало и смотрю в него. Когда вижу пять простых букв, я громко ахаю. Это мое будущее, и оно стоит каждой капли боли.

Меня высылают из тату-салона со строгими инструкциями и чувством выполненного долга. Я больше не чистый холст. Я — Бейлор Джонс, которая безумно влюблена и готова встретиться лицом к лицу с будущим.