— Я понимаю, почему тебе так кажется, — сказала она, — но сомневаюсь, что ему когда-либо захочется посмотреть этот фильм. Ты сам бы захотел увидеть фильм о том, как мать тебя рожает?

Увидев, что он задумался, она тут же пожалела о том, что задала вопрос, так как в тех немногих воспоминаниях, которые у него остались о матери, она или бесновалась от выпитого, или теряла из-за этого сознание, или таскала к ним в дом незнакомцев, чтобы заработать себе на бутылку. Если бы не тетя, которая забрала его к себе после того, как его мать сломала шею, скатившись с лестницы их высотного дома, одному Богу известно, как бы сложилась его жизнь. Тетя жила в том же доме и была не намного лучше своей сестры, но, по крайней мере, она кормила его и проверяла, пошел ли он в школу. Спасибо одному из его учителей, который заметил его любовь к кино, несмотря на агрессию и страх, которые переполняли его. Именно он помог Спенсу сдать выпускные экзамены в школе, занимаясь с ним после уроков, а еще один заботливый наставник натаскал его перед сдачей экзаменов при поступлении в университет. Если бы не они, Спенс, скорее всего, никогда бы не вырвался из той порочной среды, в которой родился. И, слава богу, что ему это удалось, ведь он был настолько талантлив, можно сказать, уникален, и столько всего мог дать миру, а еще — их отношениям и их ребенку. Теперь она не могла даже представить себе жизнь без него.

Наморщив нос, он признался:

— Я тебя понял. Вообще-то, если хорошенько подумать, мы хотим, чтобы его рождение было частным делом и касалось только нас двоих, точнее — троих.

Она рассмеялась и обняла его:

— Я с тобой согласна.

— Вообще-то я тебя позвал, — продолжил он, возвращаясь к тому, на чем они закончили, — чтобы узнать, добралась ли ты уже до сцены 88. Я никак не могу в ней разобраться, а это одна из сцен, которые я, вроде бы, должен снимать.

Используя его поддержку, чтобы взять себя в руки, она сказала:

— Я немного увлеклась, но прямо сейчас вернусь к сценарию и подойду к тебе, как только доберусь до этой сцены.

— Великолепно! — возвестил он, уже направляясь к двери. — Я что хочу сказать: мне кажется, я понимаю, что к чему, но уже через минуту… Ну, сама увидишь. Ах да, у меня есть возможность выпить чашечку кофе, когда ты закончишь?

— Хоть сейчас, но только если ты сам его сваришь.

— Ник! — простонал он. — Перестань!

— Хорошо, я напою тебя кофе, но только при условии, что ты не начнешь относиться ко мне, как к прислуге.

— Этого никогда не произойдет, — уверил он ее, прыгая через ступеньку. — О, чуть не забыл, — сказал он, обернувшись, уже наверху. — Дэвид прислал СМС, что Стиви Манстер устраивает вечеринку в пятницу в баре «Вздор». Думаю, нам всем нужно пойти и хорошенько оторваться, как думаешь?

Он ушел прежде, чем она успела напомнить ему, что «отрываться» она больше не может. Впрочем, он вспомнит об этом, и достаточно скоро, а затем почувствует ужасную вину за то, что ей от столького приходится отказываться ради ребенка. Но, может, один бокал вина она все-таки выпьет, поинтересуется он у нее. Она откажется, и он согласится, что это правильное решение, и предложит остаться им вдвоем дома, если ей не хочется сидеть абсолютно трезвой в компании, где все в конце концов оказываются под столом. Ей не хочется, но она все равно туда пойдет, потому что обнаружила, что теперь ей не нужно напиваться вдрызг, чтобы хорошо провести время.

Она устроилась в углу дивана и открыла сценарий на первой странице. Теперь, когда ее мнение заинтересовало Спенса, возможно, ей удастся сосредоточиться. Однако она добралась уже до сцены 33, но так и не поняла ни слова. Вместо этого она была странно возбуждена и ощущала что-то такое, что могло сильно навредить ее ребенку. Ей следовало быть спокойной и хладнокровной, но что-то было не так, и это по-настоящему начинало действовать ей на нервы.

Бывают ли у беременных дурные предчувствия? Она никогда о таком не слышала. Может, в ней поселился какой-то мрачный гормончик, который бродит по всему организму, как страшилка, и пугает остальных? Или это просто заноза в заднице по имени Кристин Лил, которая заставляла ее сожалеть, что она забеременела, когда на самом деле это лучшее, что могло с ней случиться, и она ни на секунду не жалела об этом?

Десять дней спустя Спенс и Дэвид отправились в Лондон, чтобы начать подготовку к съемкам, но Кристин к ним присоединиться не смогла: репетиции странной версии «Двенадцатой ночи» начались раньше запланированного. Дэнни же получил предложение работы от «Е»! Онлайн.

— Ты даже не сказал мне, что подал туда заявку, — обвинила его Никки, после того как поздравила. — Что это за работа? Когда ты к ней приступаешь?

Улыбаясь во все тридцать два зуба, Дэнни ответил:

— Я буду работать со съемочной группой новостей, ну, ты знаешь: они берут интервью у знаменитостей и знают абсолютно все сплетни. И это просто здорово, ведь я смогу завязать столько нужных знакомств для тебя и Спенса.

— Это и тебе будет полезно, — заметила она. — Ты просто создан для этого: общаться с богатыми и знаменитыми, ходить по красной ковровой дорожке, хлопать по плечу участников вечеринок для избранных… Я уже вижу тебя на обложке. Это просто фантастика. Когда начинаешь?

Он поморщился.

— В начале декабря, и ты не поверишь… — у него было такое лицо, словно он вот-вот даст деру. — Мне придется переехать в Лондон.

Сердце Никки сжалось. «Друзья тоже очень скоро исчезли из моей жизни», — услышала она крик матери. Однако ей удалось поддержать в себе чувство эйфории, и она сказала:

— Это же замечательно! Именно там тебе и следует быть.

— Да, но ты, и Дэвид, и Спенс — вы все здесь, и я действительно хочу быть рядом, когда родится ребенок. Собственно, я обязательно буду, — решительно объявил он. — Я просто возьму выходной.

— А если не сможешь, то все равно увидишь его или ее, и очень скоро, — уверила его Никки. — Не успеешь оглянуться, как мы все переедем к тебе, потому что именно в Лондоне делаются дела. Конечно, нам нравится жить здесь, но все большие возможности там.

— Ты права, — согласился он, — но пока вы не переедете, я буду навещать вас так часто, как только смогу. Вам так просто от меня не отделаться!

— Да мы и не хотим, — рассмеялась она. — Слушай, а как же Гас? Ты уже ему сообщил?

— Нет, но вообще-то у нас все не так уж и серьезно. Я не думаю, что он сильно расстроится. Расстаться с тобой мне будет гораздо сложнее — это как вырвать зуб без обезболивающего.

Принужденно рассмеявшись и одновременно сдерживая глупые эмоции, она сказала:

— Это обязательно нужно отпраздновать. Может, я даже рискну выпить бокал шампанского. Или полбокала.

Дэнни вздрогнул.

— О нет, я не хочу, чтобы ты нарушила свои обещания, — сказал он. — Ты ведь поклялась не употреблять алкоголь во время беременности, а я всегда готов опрокинуть стаканчик «Райбины». Мы можем разлить по бокалам газировку и притвориться, что это — коктейль «Кир Рояль».

Крепко обняв его в знак благодарности за то, что он такой, какой есть, она сказала:

— Не могу передать, как я за тебя рада.

— А я не могу передать, как мне становится плохо при мысли о том, что меня, возможно, не будет рядом с тобой, когда мой первый крестник войдет в этот мир.

— Не волнуйся, ты будешь первым, кому Спенс позвонит и сообщит об этом, — пообещала она. Образ родителей пронесся у нее в памяти, вызвав укол совести. Им тоже надо бы сообщить об этом, подумала она, с другой стороны, разве она не хотела позволить им до конца проигнорировать ее?

Она решит, как поступить, когда придет время.

— Ладно, — сказала она, когда они отправились в кухню выпить безалкогольный коктейль, — хочешь услышать, как у меня все прошло в «Вестерн дейли пресс»?

Лицо Дэнни превратилось в маску вины.

— О боже, я забыл, что ты туда ходила! — воскликнул он. — Это так характерно для меня, я всегда думаю прежде всего о себе…