Никки отвела взгляд, не в состоянии представить себе отца, переставшего быть богатым и успешным; и все же это объясняло, почему он вел себя и даже говорил так… униженно. Теперь, хоть и с большим опозданием, она поняла, почему гостиная их дома, когда она была там, показалась ей незнакомой. Просто там не было многих предметов. Они, должно быть, продали картины и старинные вещи, но этого все равно не хватило, чтобы сохранить дом.

— Так, значит, вот что они хотели сообщить мне, вот для чего приходили, — пробормотала она, чувствуя себя хуже, чем когда-либо раньше, из-за того, что накричала на них.

— Возможно, — согласилась миссис А., — но я также думаю, что они хотели повидаться с внуком.

Это немного ободрило Никки.

— Но они даже не спросили, можно ли взять его на руки.

— Возможно, они не хотели тревожить его, если он спал.

Никки разорвала салфетку, которую сжимала в руках, на мелкие кусочки; она выбросила обрывки и достала новую.

— Думаю, они приехали, потому что хотели, чтобы я знала: они не могут помочь мне, потому что у них больше нет денег.

— Есть и другие способы оказать поддержку, — напомнила ей миссис А.

— Не для моих родителей. Для них деньги и статус означают все.

— Конечно, ты знаешь их лучше, чем я, — уступила миссис А., — но считаю, что ты станешь мыслить чуть более объективно после того, как немного поспишь. Думаю, мне лучше переночевать у тебя.

К тому времени, когда Спенс приехал домой на выходные, Никки лишь один-единственный раз удалось насладиться такой роскошью, как полноценная ночь сна, — именно тогда, когда у нее осталась ночевать миссис А.; но все-таки иногда ей удавалось поспать урывками, и даже по несколько часов подряд.

Конечно, она устала и была раздражительна, и ей ничуть не стало легче, когда в первую же ночь Спенс отправился в пустую спальню Дэвида и Кристин, заявив, что обязательно должен немного поспать, иначе он не сможет снимать кино в понедельник.

В субботу утром Спенс спустился вниз свежим и исполненным желания ехать работать. Однако одного взгляда на Никки было достаточно, чтобы понять: у нее совершенно нет сил даже для того, чтобы выйти из дому.

— Почему бы мне не отвезти его на «Фабрику», пока ты немного поспишь? — предложил он, доставая кричащего Зака из кроватки. — Я не знаю, как ты, сын мой, но я умираю от голода.

— Я тоже, — сообщила ему Никки, — но ничего страшного, идите развлекайтесь, а я пока приберу здесь.

Спенс обернулся.

— Ты намекаешь, что я мог бы помочь тебе сделать работу по дому? — удивился он.

— Я была бы рада, если бы кто-нибудь это сделал.

— То есть я работаю всю неделю, иногда по пятнадцать-шестнадцать часов в день, а когда приезжаю домой, то должен надевать фартук? Этот номер не пройдет.

Никки мгновенно вскипела:

— Тогда, возможно, тебе не стоит трудиться приезжать домой!

Он немедленно дал задний ход:

— Ладно, прости, был не прав. Я просто не хочу, чтобы то недолгое время, которое мы проводим вместе, мы тратили на стирку, уборку и всю эту чушь. Надо же иногда и расслабиться. Зак, мой мальчик, что случилось? У-a, у-a… Ты должен остановиться.

Никки молча наблюдала за тем, как постепенно горестный плач Зака стих, и вот он уже смотрит на отца мокрыми от слез глазами, но, очевидно, вполне счастливый, и протягивает ручонку, пытаясь схватить Спенса за нос. Похоже, в Спенсе есть некое волшебное очарование, которого она лишена. Сдержав укол зависти, она сказала:

— Мои родители приезжали сюда во вторник.

Спенс удивленно повернулся к ней.

— И ты говоришь мне об этом только теперь? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Что произошло?

— Ничего. Они быстро ушли. Я… я фактически выгнала их.

Нахмурившись от беспокойства, он обхватил Зака поудобнее и другой рукой коснулся ее подбородка, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Что они тебе сказали? — спросил он.

— Я не дала им возможности хоть что-то сказать, — призналась она. — Я не выспалась… В доме был беспорядок… Моя мать заметила что-то на этот счет, и внезапно я взорвалась. Я просто не могла остановиться. Я боялась, что они скажут что-то о тебе или попытаются заставить меня уехать домой с ними и забыть о тебе. Я не знала, пока мне не рассказала миссис А., что они потеряли все. Они даже не живут в своем доме. Я думаю, именно это они и хотели мне сообщить, для этого приехали.

Спенс привлек ее к себе и поцеловал в макушку.

— Ты хочешь навестить их? — спросил он. — Я не против отвезти тебя к ним, или я могу посидеть с Заком, пока тебя не будет.

Немного подумав над его предложением, она покачала головой:

— Нет, не теперь. Я все еще чувствую себя уставшей и не хочу тратить на визит выходные.

— Ладно, но если передумаешь…

Подойдя к дивану на ватных ногах, она начала собирать разбросанную одежду Зака и аккуратно складывать ее.

— Дэвид и Дэн приедут в эти выходные? — спросила она, сознательно меняя тему, потому что не могла решить, какие чувства у нее вызывает появившаяся возможность навестить родителей.

Спенс удивленно посмотрел на нее.

— Я ведь говорил тебе по телефону, — напомнил он ей, — в Лондоне на этих выходных состоится ретроспективный показ фильмов Дерека Джармена[12], поэтому они останутся в городе.

Теперь она вспомнила и, осознав, как сильно Спенсу хотелось тоже пойти туда, почувствовала себя виноватой в том, что вынудила его приехать в Бристоль. На нее снова накатило раздражение, однако ей удалось не позволить эмоциям взять верх, и она только сказала:

— Было бы замечательно, если бы ты смог взять его на «Фабрику». Спасибо.

Спенс наклонился и поцеловал ее в щеку.

— А ты за это время попробуй немного поспать, — нежно посоветовал он, — а когда я вернусь, помогу тебе со всем остальным.

Было приблизительно три часа дня, когда рев пылесоса вырвал ее из причудливого и страшноватого сна, в котором она пыталась поставить Зака на землю, а он плавал вокруг нее в воздухе, как мыльный пузырь.

Спенс рассмеялся, когда она рассказала ему об этом.

— Ты смотри, — сказал он Заку, — ты умеешь летать; а как насчет других сверхвозможностей?

Никки посмотрела на Зака, и ее сердце оттаяло, когда она увидела, каким довольным и сонным он казался.

— Ты давал ему сцеженное молоко? — спросила она у Спенса.

— Да, и он с такой жадностью ел, просто оторваться не мог! Что, впрочем, не означает, что ноги у него оторвались от земли, как это произошло в странном космосе, живущем в голове его мамы… Эй, что с тобой? — спросил он, поскольку Никки зашаталась.

Он поддержал ее; прислонившись к нему, она подождала, пока головокружение пройдет, и улыбнулась, когда в ее животе громко заурчало.

— Я и не помню, когда в последний раз ела, — призналась она.

Спенс удивленно заморгал.

— Значит, мы правильно сделали, когда заскочили к Кларку за пирожками во время прогулки, не так ли? — обратился он к сыну, будто тот его понимал. — Мы подумали, что мама, возможно, захочет съесть один, но, если она такая голодная, мы можем разрешить ей взять два.

Смеясь, Никки ответила:

— Я могла бы проглотить шесть штук сразу, и во мне еще осталось бы место.

Спенс скорчил гримасу.

— Тогда нам ничего не достанется, — сообщил он Заку, — но ничего страшного, мы все равно наелись досыта. Так, дорогая, — повернулся он к Никки, — если ты сейчас пойдешь в гостиную — побить баклуши, мы угостим тебя пирожками, а потом принесем любой десерт на твой выбор.

— М-м, дай-ка подумать, чего мне больше хочется, — вслух размечталась она. — Тирамису, яблочный пирог, чизкейк…

— Как насчет восхитительного шоколадного эклера? — предложил Спенс. — У нас его нет, — прошептал он, повернувшись к Заку, — но мы принесем его к тому моменту, как она прикончит пирожки.

Никки захлестнула любовь к Спенсу: и за эту беззаботность, и за то, что он уговаривал ее отдохнуть. Она пошла в гостиную и ощутила новый прилив любви, когда увидела, насколько чище стала комната.