2. С. А. Толстой от 1 января.
* 3. И. М. Трегубову.
1901 г. Января 8. Москва.
Получил вчера вашу статью, всю измаранную дух[овной] ценз[урой].1 Кроме незначительн[ых] перемен вымарана: 1) выноска об отмене Х[ристом] ветхозав[етного] зак[она]; 2) от слов: «чтобы дать возможность читателю» и т.д.... (7 1/2 стр.) до слов: «никакой человекоубийца не имеет жизни вечной» и выноску к этому; 3) перед концом — слова: «У нас есть обычай устраивать юбилеи...» до слов: «и не устроить юбилея». (Вместо этого поставлено: «вспомни же того...».)
Как вы решите: печатать ли в таком виде? Жду ответа.
Л. Т.
На обороте: Гробин, Курляндской губернии. Ивану Михайловичу Трегубову.
Открытка. Датируется по почтовому штемпелю.
Об Иване Михайловиче Трегубове (1858—1931) см. т. 66, стр. 124.
1 В декабре 1900 г. Толстой хлопотал о напечатании статьи И. М. Трегубова «Мир мой даю вам, не так, как мир дает». (См. т. 72, письма №№ 437 и 444.) См. также письмо № 66.
* 4. Б. Ж. Старлей (В. J. Starley).
1901 г. Января 17. Москва.
Dear Sir,
I was not well when I asked my friend to write to you. Now I am better and am very glad to be able to add a few words with my thanks for your books.1
They are both very nice and the idea to pu[blish] the new testament before the old is very good.
Yours truly
Leo Tolstoy.
Милостивый государь,
Я был нездоров, когда просил моего друга написать вам. Теперь мне лучше, и я очень рад, что в состоянии прибавить несколько слов, чтобы поблагодарить вас за ваши книги.1
Они обе очень хороши, и мысль напечатать новый завет перед старым весьма удачна.
И скренне ваш
Лев Толстой.
Печатается по листу копировальной книги. Приписка к письму П. А. Буланже. Датируется по его пометке на письме адресата.
1 При письме от 18 января н. ст. 1901 г. Б. Ж. Старлей прислал из Ковентри (Англия) свои книги: «Re-arranged Bible» [«Вновь просмотренная библия»], «New Testament» [«Новый завет»]. Книги эти в яснополянской библиотеке не сохранились.
5. В. К. Заволокину.
1901 г. Января 14—18. Москва.
Любезный брат,
Вы спрашиваете, что может дать человеку слабому, испорченному, развращенному, как все мы, среди окружающих его со всех сторон соблазнов, что дает такому человеку силу жить христианскою жизнью?
Вместо того, чтобы отвечать, и прежде, чем отвечать на ваш вопрос, я спрошу вас, что собственно означает этот вопрос? Мы так привыкли к этому вопросу, что он кажется нам вполне естественным и понятным, а между тем вопрос не только неестественен и непонятен, но чрезвычайно удивителен и странен для всякого разумного человека, не воспитанного в суевериях церковной веры.
Почему кузнец, кующий железо, или пахарь, пашущий поле, не спрашивает о том, откуда он возьмет силы для исполнения предпринятого дела, а делает его по мере сил своих, — ошибается и старается поправить сделанную ошибку, устает, оставляет на время работу, отдыхает и опять берется за нее. Разве не в том же самом положении всякий раб божий, старающийся жить христианской жизнью, исполнять познанную им волю бога?
Точно так же такой человек, если он искренен, будет по мере сил жить христианской жизнью, исполнять волю бога и, если будет ошибаться, будет поправляться и будет уставать и отдыхать и опять браться за то же дело своей жизни: приближаться по мере сил к тому совершенству отца небесного, которое указано ему.
Вопрос о том, где взять силы для христианской жизни, показывает только то, что людей кто-то уверил в том, что они могут сделаться совершенными, святыми, что для этого есть особенные средства, без своего ежечасного усилия борьбы, падений, раскаяния, подъемов и опять падений и опять подъемов, которые хотя и медленно, но все-таки подвигают человека к цели его жизни: совершенствованию в боге. Это-то суеверие, что человек не постепенными, медленными усилиями приближается к совершенству, а может сразу очиститься и стать святым, есть одно из самых ужасных и зловредных заблуждений, и оно-то усиленно проповедуется всеми церковными верами. Одни уверяют своих учеников, что посредством таинств, как то: крещения, исповеди, причастия, человек освобождается от грехов; другие утверждают, что от грехов освобождает вера в искупление, в то, что Христос-бог своей кровью очистил нас. И те и другие учат, что кроме того очищает нас молитва просительная к богу о том, чтобы он простил нам наши грехи, и не мы бы сами постарались стать лучшими, а чтобы он сделал нас хорошими. Это ужасно глупый и вредный обман. Обман, во-1-х, в том, что человек может сделаться совсем чистым. Это ложь. Человек не может быть совершенным и безгрешным, он может только более или менее приближаться, и в этом приближении весь смысл его жизни. В этом жизнь. Я даже думаю, что жизнь после смерти будет состоять хотя и в совершенно другом виде, но опять только в приближении к совершенству. В этом жизнь и в этом радость жизни. Обман, во-2-х, в том, что есть какое-то средство, кроме своего усилия, посредством которого мы можем совершенствоваться. Верить тому, что есть такие средства, полагаться на таинства, веру в искупление или молитву для совершенствования, всё равно, что кузнецу, когда у него в руках железо и молот, и есть наковальня, и горно разожжено, придумывать помимо того, чтобы бить молотом по железу, средство ковать его или просить бога о том, чтобы он дал ему силы работать.
Просить бога и придумывать средства, как совершенствоваться, можно бы было только тогда, если бы были какие-либо преграды для этого дела и сами бы не имели сил: если бы кузня была заперта, угля и железа бы не было, или не было сил поднять молот. То же и в деле совершенствования, или христианской жизни, или исполнения воли бога. Бог не требует от нас того, чего мы не можем делать, а напротив, он озаботился о том, чтобы дать нам всё, что нам нужно для исполнения его воли. Мы здесь, в этом мире, как на постоялом дворе, в котором хозяин устроил всё, что нам, путешественникам, точно нужно, и сам ушел, оставив наставление, как нам вести себя в этом временном приюте. И мука, и вода, и дрова, всё, что нам нужно, есть тут, так какие же нам еще придумывать средства и о чем просить? Только бы исполнять то, что нам предписано. Так и в нашем духовном мире: всё нужное нам дано нам, и дело только за нами. Понятно, что если мы хотим быть сразу святыми или чувствовать себя оправданными, нам нужны особенные средства и просить об этом бога. Если мы хотим быть богатыми, хотим, чтобы наши друзья и мы сами не болели и не умирали, чтобы у нас были всегда хорошие урожаи и чтобы враги наши были уничтожены, тоже нам надо просить обо всем этом бога, как просит об этом Давид в своих псалмах и как просят об этом в наших церквах. Но ведь бог ничего этого не предназначал нам: он не только не предписал нам быть праведными, безгрешными, но, напротив, дал нам жизнь, смысл которой только в том, чтобы мы сами освобождались от своих грехов и приближались к нему, и не предназначал нас быть богатыми, безболезненными и бессмертными,1 а дал нам испытания, бедность, болезни, смерти друзей и свою именно затем, чтобы научать полагать свою жизнь не в богатстве, здоровьи и этой временной жизни, а в служении ему, и дал нам врагов не затем, чтобы мы желали их погибели, а затем, чтобы мы научились уничтожать врагов любовью. Так что придумывать какие-то особенные средства спасения и просить бога нам не о чем. Всё, что нам нужно, дано нам, если мы только следуем указаниям нашей совести и бога, выраженным в евангелии. В-3-х, обман этот особенно вреден тем, что люди, поверившие в то, что они своими силами не могут исполнять волю бога и жить хорошо, перестают работать над собою, и не только перестают работать, но теряют возможность совершенствоваться. Стоит человеку увериться, что он не может сделать того, что ему нужно делать, и у него опустятся руки, и он действительно будет не в состоянии сделать нужное; стоит человеку увериться, что он болен, и он станет болен. Порченые оттого кричат, что они верят, что они порченые. Пьющие запоем оттого не исправляются, что уверены, что они не могут воздержаться. Нет более безнравственного и вредного учения, как то, что человек не может совершенствоваться своими силами.