Племянница С. Н. Толстого, Е. В. Оболенская описывает С. Н. Толстого так: «Он мог быть обворожительным, но характер у него был тяжелый, несдержанный, вспыльчивый. Он был большим оригиналом. Он любил всё заграничное, особенно англичан; уже в зрелых годах самостоятельно выучился английскому языку, и любимым его чтением были английские романы. Он страстно любил пение — простое бабье пенье и цыганское. Будучи очень молодым, он увез из Тульского табора цыганку Марью Михайловну Шишкину, увлекшись ее чудным голосом..... Вскоре после уничтожения крепостного права дядя Сергей Николаевич резко изменил свои привычки, бросил свое любимое занятие — псовую охоту; не стал больше собирать перед домом хороводы баб и заставлять их петь. А под старость стал нелюдимым, подозрительным, почти не выходил из дому, избегал наемной прислуги. — Жил он чрезвычайно скромно, сам убирал свою комнату, чистил свое платье..... Льва Николаевича он очень высоко ставил, любил, гордился им, но не разделял его политических и социальных взглядов» («Октябрь» 1928, кн. 9—10, стр. 207—208). С. Н. Толстой — прототип Володи из «Детства, отрочества и юности».

⁶ Сергей Петрович Арбузов (1849—1904), сын Петра Федоровича Арбузова, крепостного крестьянина П. А. Воейкова, помещика Крапивенского уезда, Тульской губернии, и няни Толстых — Марии Афанасьевны. Привезенный в Ясную поляну в 1862 г. братом Воейкова, Иосифом Александровичем, служившим управляющим у Толстого, сначала учился в школе, через год был взят в дом в качестве помощника лакея. После назначения Алексея Степановича Орехова приказчиком, С. П. Арбузов стал старшим лакеем в доме. Прослужил у Толстых 22 года. В 1883 г. за пьянство ему было отказано, и он переехал в Тулу, куда перевез жену и детей, и открыл в 1884 г. в городе столярную мастерскую, изготовляя ящики для гармоний. Автор книги: «Гр. Л. Н. Толстой, Воспоминания С. П. Арбузова, бывшего слуги графа Л. Н. Толстого». М. 1904.

⁷ О посещении Т. А. Берс в 1863 г. Пирогова, которое имеет в виду Толстой, сама Т. А. Кузминская рассказывает так: «Приехавши к Сергею Николаевичу, я побежала в сад..... Вдруг набежала темная, большая туча, и разразилась сильная гроза. Я боялась грозы. Перед каждым ударом грома молния освещала полутемную комнату. Сергей Николаевич не отходил от меня. Я сидела у окна в кресле и волновалась от частой молнии. Вдруг ярким светом осветилась вся комната и тут же грянул невероятно сильный удар грома так, что рамы в окнах задрожали. Я испугалась, вскочила с кресла и невольно кинулась к нему, как бы под его защиту. В глазах моих стояли слезы. Он взял обе мои руки и стал меня успокаивать. Его бережно нежное обращение благотворно подействовало на меня. После этого удара гроза отдалялась, но дождь лил как из ведра..... В этот вечер без объяснения в любви мы чувствовали ту близость и единение душ, когда и без слов понимаешь друг друга. Это было зарождение того сильного чувства веры в будущее счастье, которое возвышает и поднимает человека и делает его лучше и добрее. Мы долго еще сидели, пережидая дождь, и всё время находили темы для разговоров. Подали чай и Сергей Николаевич просил меня хозяйничать. Видя мое утомленное лицо, он посоветовал мне после чая лечь спать. Принес всю постель и сам постелил ее в соседней комнате. Как сейчас помню ее, — небольшая с ширмами у дивана» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», II, стр. 85—87). См. ее же письмо Поливанову с описанием этого вечера (Иллюстр. прил. к «Новому времени» за 1916 г., № 14413, стр. 10—11).

⁸ Имеется в виду «Война и мир» — в то время первая редакция романа — «1805 год».

⁹ Гр. Мария Николаевна Толстая (1830—1912), единственная сестра Толстого, с 1847 г. была замужем за своим троюродным братом, Валерианом Петровичем Толстым. По соседству с имением ее мужа «Покровское» жили Фет и Тургенев. Последний, заинтересованный литературными опытами Толстого, стал бывать у М. Н. Толстой. Первый шаг к знакомству с Толстым был сделан Тургеневым в Покровском: оттуда Тургенев впервые обратился с письмом к Толстому, находившемуся тогда в Крыму. Свое знакомство с М. Н. Толстой и поездки в Покровское Тургенев запечатлел в рассказе «Фауст». В 1857 г. М. Н. Толстая разошлась с мужем, после чего жила в Пирогове, владея частью именья, а затем уехала за границу. Две зимы (1861—1862 и 1862—1863 гг.) провела в Алжире. В 1861 г. увлеклась шведом, Гектором-Виктором де-Клееном, ставшим ее гражданским мужем. По возвращении в Россию, после смерти В. П. Толстого в 1865 г. переехала в Покровское. С большим мастерством исполняла роль странницы в комедии Толстого «Нигилист», сыгранной в Ясной поляне в 1866 г. Впоследствии М. Н. Толстая поселилась в Шамардинском монастыре Калужской губ., где в 1891 г. постриглась в монахини. К ней в Шамардино Толстой прежде всего направился, когда уехал 28 октября 1910 г. из Ясной поляны. Т. А. Кузминская пишет о Марии Николаевне в своих воспоминаниях: «Мария Николаевна была сильно избалована не только Татьяной Александровной [Ергольской], но и всей семьей. Малейшая воля ее исполнялась, и всё внимание было сосредоточено на единственной дочери. Это баловство отразилось на характере Марии Николаевны и развило в ней известные черты эгоизма, которые проглядывали и впоследствии. Она была требовательна к окружающим, ревниво относилась к своим привычкам и впоследствии никогда не разделяла взгляда Льва Николаевича на равенство людей» («Мои воспоминания о гр. Марии Николаевне Толстой». Спб. 1914, стр. 7). Е. В. Оболенская характеризует свою мать, М. Н. Толстую, так: «Вообще характер матери был трудный..... она была капризной, раздражительной и, как очень нервная, несдержанной..... Нежности в ее характере не было, но мы знали, что она горячо нас любит» («Моя мать и Лев Николаевич» «Октябрь» 1928, кн. 9—10, стр. 226 и 234). И. Л. Толстой следующим образом описывает взаимоотношения Толстого и Марии Николаевны: «Странно, что религиозный кризис в жизни моего отца и Марии Николаевны произошел почти одновременно..... Одно время, когда отец совершенно отшатнулся от православия, а тетя Маша, еще не постриженная, мечтала попасть в монастырь, я помню, что между нею и отцом бывали жестокие принципиальные споры. Это было давно, и тогда оба они проявляли резкую нетерпимость. Иногда на этой почве у них бывали размолвки. Но не надолго..... Позднее, когда Мария Николаевна была уже пострижена, споры между нею и моим отцом стали реже, а за последние годы их жизни я не слыхал их ни разу. Чем старше они становились оба, тем нежнее делались их взаимные отношения и тем бережнее они относились к убеждениям друг друга» («Мои воспоминания», изд. Сытина, М. 1914, стр. 258). О ней см. П. Бирюков «Гр. М. Н. Толстая» («Русские ведомости» 1912 г., № 83). М. Н. Толстой посвящен рассказ Толстого «Два гусара». 16 писем Тургенева к М. Н. Толстой и В. П. Толстому опубликованы В. И. Срезневским в сборнике «Звенья» (№ 1). Толстой изобразил свою сестру в образе Любочки из «Детства, отрочества и юности».

¹⁰ «Кучер» (н. п. С. А.). В 1864 г. был уже стариком; страдал запоями.

¹¹ «Мышка» — по всей вероятности Ольга, дочь Родиона Егоровича Егорова, вышла замуж за Семена Яковлевича Базыкина, по прозвищу Ершова; была очень маленького роста.

¹² В своем письме от 23 апреля С. А. Толстая писала Толстому: «Я также акуратно и хорошо хотела описать тебе всё, что было в эти полтора дня у нас и с нами, но вдруг Сережа стал хрипеть, ему заложило грудь, и на меня нашел такой страх, я по обыкновению начинаю теряться и бояться. А без тебя еще страшнее и хуже. Употреблю все средства против простуды, бог даст не опасно. А ужасно, ужасно трудно мне и грустно, и страшно без тебя. Теперь он спит, а я беру на себя и всё тебе описываю. — Вчера, как ты уехал, я себя выдержала и не плакала. Но вдруг у меня будто бы стало очень много дела; я хлопотала, бегала, суетилась, хотя нынче спроси, что я делала, — и я не знаю. Больше возилась с Сережей и с рук его почти не спускала. Гулять не ходила, а вечером вязала. Когда же пришла в свою комнату и хотела, было, ложиться, так мне вдруг стало скучно, что я просидела два часа, писала, да не пошло, плакала, и всю ночь потом почти не спала. А когда заснула, всё видела какие-то страшные сны и пугалась и просыпалась». А на другой день Софья Андреевна писала: «Ты не можешь себе вообразить этого чувства осиротелости, которое я испытываю без тебя, и испытала особенно, вчера с больным Сережей. Я стала придумывать, как бы скорее тебе дать знать. Пришел Кондратий; оказалось, что верхом он проездит сутки и даже больше [в Никольское]; к тому же у него не оказалось вида, а то я его хотела послать на перекладной. Таня говорит: пошли Алексея, он согласился, и вот мое распоряжение. Слава богу, что напрасно послали; хуже бы, если б не напрасно. А ты мне ужасно нужен, я так измучилась, и отдохнуть не с кем» (ПСТ, стр. 6—8).